Эрон Гуин - Седина
— Джейкоб, — сказал Сифу, — кого ты убил?
Они сидели на бетонном крыльце позади спортзала, у поля, заросшего молочаем и репейником. Звенели цикады, и, хотя сегодня заметно похолодало и было еще рано, Марри уже вспотел.
Он рассказал Сифу о драке и о Малыше. Рассказал, как ударил того парня коленом — с размаху, вложив в удар весь свой вес.
Сифу сидел, упершись взглядом в пол между своими ногами.
— Покажи, — наконец попросил он.
— Что показать?
— Куда ты ему попал. — Он слегка повернулся. — Покажи на моей спине.
Марри помедлил, затем протянул руку и дотронулся до позвоночника Сифу примерно посередине спины. Передвинул пальцы чуть выше — на один-два позвонка. И очертил там небольшой кружок.
Сифу кивнул. Он с поразительной ловкостью вывернул правую руку и сам тронул то место, которое указал Марри.
— Грудной позвонок. Пятый. Отсюда идут нервы к межреберным мышцам. Они контролируют дыхание.
— Понятно.
— Легкий удар его нарушает.
— Серьезная травма или повреждение…
— Я понял, — сказал Марри.
Они пару минут помолчали. Марри смотрел, как кузнечик взобрался на молодой дубок и спорхнул вниз.
— Значит, я мог его убить?
Сифу провел ладонью по своей бритой макушке.
— Взгляни на себя, — ответил он.
Марри подумал.
— Нельзя же это знать, — сказал он.
— Что знать?
— Что он умер. При всем уважении, Сифу… никто ведь не может знать таких вещей. Если тебя там не было.
Они просидели еще целую минуту, слушая насекомых. Потом Сифу сказал:
— Но я знаю, Джейкоб. Это меняет человека.
— Угу.
— Меняет так, что ты сам не ожидаешь. Я десять лет не мог сесть.
— Не мог сесть?
— Да, — сказал Сифу, — я должен был все время двигаться. Чтобы отвлечься. И это были не только мысли о тюрьме. Другое тоже.
— Что? — спросил Марри.
Сифу посмотрел вниз, будто изучая свои руки, лежащие на коленях.
— Я поседел.
— Поседел?
— Да.
— Ты имеешь в виду волосы?
— Я имею в виду все, — ответил Сифу.
— Не понимаю.
— Поймешь, — сказал Сифу. — Ты тоже начал.
— Что начал?
— Седеть. Так бывает. Это твои волосы, но не только они. И волосы, и лицо, и глаза.
Марри отвел взгляд. Но голос тренера продолжал звучать.
— Как будто смотришь на мир сквозь очки. Все немного тускнеет. Становится как бы серебристым. Это похоже на…
Марри поднял руку, чтобы остановить его. С начала их разговора в его душе снова зашевелилась паника. Снова возникло это жжение в груди. Он встал и провел руками по лицу, потом прижал ладони к глазам.
— Я не хочу больше об этом говорить, — сказал он. — При всем уважении, Сифу, я не хочу, чтобы так было со мной. Я не хочу жить так.
— Да, — сказал Сифу.
— Я считаю, что так быть не должно.
— Да.
— Я считаю, что не обязан это терпеть.
— Правильно, — сказал Сифу. — Ты можешь обратиться к Будде. Или к Христу.
— Нет, — сказал Марри. — Я не об этом.
— Понятно, — отозвался Сифу.
Марри выдохнул, потом сделал глубокий вдох. Паника внутри усиливалась. Ему было трудно дышать.
— Я не думаю, что убил этого парня. Я не верю, что ты можешь посмотреть на меня и сказать что-то в этом роде. Извини, Сифу, но я не верю.
Сифу посмотрел вниз. Провел руками по голеням.
Марри наблюдал за ним. В груди у него пекло все сильнее, воздух около ушей словно начал потрескивать, как огонь. Он глядел на Сифу, и его зрение точно изменилось, так что он увидел своего тренера совсем другим: бледным и маленьким, с головой, выбритой, как у душевнобольного. Он казался вовсе не крутым и не агрессивным, а искалеченным, — это вызвало у Марри жалость, а потом что-то вроде гнева. Как будто он позволил обвести себя вокруг пальца. Неужели этот человек мог подумать, что Марри чем-то похож на него?
Он постоял еще немного, а потом нагнулся и поднял сумку.
— Я больше не приду, — сказал он.
— Да, — отозвался Сифу.
— Ты меня больше не увидишь.
— Я знаю.
Марри только посмотрел на него и хмыкнул. Он не стал ни извиняться, ни благодарить.
— Знаешь, — сказал он, — а ты псих.
— Не я, — сказал Сифу. — Все.
Когда он подъехал к стоянке напротив клуба, время близилось к полуночи. В последние два года клуб назывался «Дикий олень», но этим летом владелец изменил название на «Пружину». Марри сидел, не выключая мотора, глядя на ребят, выстроившихся в очередь. Большинству было чуть за двадцать. Люди за тридцать, в дорогих рубашках и джинсах, казались здесь совершенно неуместными. Сегодня, субботним вечером, очередь собралась длинная. Марри спросил себя, готов ли он. Посмотрел в зеркальце заднего вида, потом выключил мотор и вылез из машины.
Он не пошел к очереди, а сразу направился к дверям. Может быть, охранники узнают его и сразу же вызовут полицию. Тогда все кончится, и он понесет наказание, узнает, что стало с тем пареньком, обретет наконец покой. Он пересек улицу, не глядя ни вправо, ни влево, и двинулся к охранникам — один был белый, другой черный, — стоящим у дверей в брюках и тесных рубашках, с рациями на поясе и планшетками в руках. Подойдя ближе, Марри поймал взгляд одного из них и кивнул. Тот кивнул в ответ и отстегнул бархатную веревку, пропуская его внутрь.
Такого еще никогда не случалось. Он прошагал по узкому черному коридору, чувствуя, как громкая музыка будто толкает его в грудь. Вошел в главный зал, полный извивающихся тел, техно, индастриал, дыма и мигающих огней. Клуб был именно таким заведением, которое никак не ждешь увидеть в Оклахоме, а он — человеком, которого никак не ждешь увидеть здесь. Раньше хозяева крутили только кантри-энд-вестерн, но когда они сменились, Марри решил не покидать свой любимый клуб, и они продолжали ходить сюда, тем более что Малышу нравились басы. Ему нравилось, когда стоит такой грохот, что можно не думать о разговорах. Они просто сидели, пили и глазели на девушек, и то, что кто-то в конце концов не выдержал и отпустил в их адрес обидное замечание, было совсем не удивительно: уж очень их троица отличалась от остальной публики.
Марри прислонился к стене, глядя на танцующих. Он ждал, что его тотчас же узнают, но, похоже, его никто не узнавал, а парни, которые встречались с ним взглядом, быстро отводили свой. Наконец он подошел к стойке и заказал пива, и бармен повел себя точно так же: глянул на него и быстро опустил глаза, подал ему бутылку, назвал сэр. Марри не понимал, что все это значит. У него были наличные, но он достал кредитную карточку и протянул ее бармену, тот снял с нее деньги и сразу вернул. Марри подписал чек, протиснулся сквозь толпу к винтовой лестнице и стал там у перил, глядя на толкотню внизу. Поднеся бутылку ко рту, он сделал большой глоток, а потом запрокинул голову и допил все одним махом.
После пятой порции никто его так и не узнал, а напиться ему не удавалось. Он словно потерял эту способность — алкоголь на него не действовал. Он оперся на столик и простоял так минут пять. В понедельник он вернется на крыши и снова будет их смолить. Если вкалывать изо всех сил, это поможет забыться. Надо просто не давать себе отдыха, дышать ядовитыми испарениями, жариться на солнце. Он становился слишком стар для такой работы — но не только для нее, а еще и для многого другого. Он поставил порожнюю бутылку на соседний столик, спустился по лестнице и вышел из клуба.
По-прежнему очередь. Молодые ребята, некоторые стоят кучками. Марри направился через улицу к машине, но едва он ступил на гравий, как сзади послышалось:
— Это он!
Марри замер. Он ощутил облегчение. Сунул ключи в карман и медленно обернулся. У обочины стояла компания, одетая так же, как большинство, в рубашки-поло и бейсболки, и Марри не понял, кто кричал, пока вновь не услышал тот же голос. Парню было лет девятнадцать-двадцать, хотя выглядел он еще моложе. Его вряд ли пустили бы в клуб: он был низенький и круглолицый, светловолосый, с пухлыми по-детски щеками.
— Эй! — крикнул он. — Вон тот садюга!
Марри отступил на шаг. Парнишка был на целую голову ниже его, хрупкий, с тонкими руками. Он хлопнул по плечу одного из своих товарищей и показал на Марри.
— В натуре, — сказал он. — Точно тебе говорю. — Потом улыбнулся и, пошатываясь, двинулся вперед. Похоже, он был пьян.
Его друзья, стоящие позади, с опаской наблюдали за Марри. На их лицах было почти пристыженное выражение. Один из них велел своему приятелю заткнуться.
— Еще чего, — ответил он. — Это же тот самый чувак!
Марри отступил еще на шаг. Раньше он никогда в жизни не отступал.
Парнишка продолжал идти.
— Я тебя видел тогда ночью. С теми ребятами. — Он помедлил, потом сделал неуклюжий выпад коленом. И остановился, смеясь.
Марри смотрел на него. Он не знал, как быть. Один из дружков парня подошел и взял его за локоть.
