Роман Грачев - Молчи и танцуй
– Тогда я совсем не вижу логики и практического смысла в этой кампании.
– И не страшно.
Лесневский допил вино и молча поднялся из-за стола, повернувшись к собеседникам спиной. Нестеров, воспользовавшись своей неуязвимостью, быстро переглянулся с Григом и Охлопьевым, и в этом взгляде было больше смысла, чем во всех официальных интервью и пресс-конференциях. «Он когда-нибудь допрыгается, – пытался сказать Нестеров. – Не видать ему этим летом поста мэра как своей задницы без зеркала».
Григ и Охлопьев только молча ухмыльнулись. Нестеров, чувствуя немую поддержку, решил еще раз попытаться образумить своего босса:
– Костя, если ты будешь продолжать бодаться со всякой мелочью, как базарная баба, я сниму с себя всю ответственность за твою избирательную кампанию или вообще подам в отставку.
– Подавай, – не оборачиваясь, ответил Лесневский.
– Но ты хоть можешь объяснить, почему это нужно делать именно сейчас?
Лесневский все же соизволил повернуться.
– Я не нарочно, просто совпало, – молвил он. – Обухов владеет тем, что ему принадлежать не должно. Это не правильно.
– И что теперь? – Нестеров не думал сдаваться. – Тот, кому это якобы должно принадлежать, проворачивал в Семеновке миллионы «черного нала» и целыми цистернами возил с Кавказа паленый спирт. Если сейчас в этой истории вылезут твои уши, нам трындец. Думаешь, мало желающих тебя сожрать?
Лесневский промолчал. В этот момент официантки принесли четыре шампура с мясом, немного свежей зелени, бутылку коньяка. Григ и Охлопьев сразу наполнили по рюмке и успели откусить по жирному куску шашлыка. Глядя на их блаженные физиономии, можно было подумать, что маленький конфликт в избирательном штабе Господина Фармацевта не имел к ним абсолютно никакого отношения.
– Мужики, садитесь, – предложил Григ, вытирая пальцы о салфетку. – Опрокинем по сотке, а потом говорите, сколько влезет. Костик, Андрюха, я вас обоих уважаю одинаково. Ну же!
Лесневский, не вынимая рук из карманов, сел на свой стул, нервно закурил.
– Вот и хорошо, – сказал Григ. – А теперь давайте выпьем за твою, Костик, удачу, и за твое, Андрюха, смирение.
– Что? – якобы не понял Нестеров.
– Смирение – добродетель. Костик прав, он здесь принимает решение, а тебе можно соглашаться, можно не соглашаться, но считаться с этим придется.
– Я и не спорю, – сказал Нестеров, подбираясь к своему шампуру. – Но если мне платят такие деньги и я отвечаю за результат, то со мной тоже придется считаться. А я могу гарантировать результат только в том случае, если держу под контролем всё.
Он поднял рюмку и миролюбиво чокнулся с Григом и Охлопьевым. Его босс продолжал угрюмо молчать.
– Костик, присоединяйся, – предложил Григ.
Лесневский затушил сигарету и придвинулся к столу. Выглядел он при этом более чем мрачно.
С этим нужно было что-то делать, потому что деловой разговор никак не клеился. Инициативу взял Владимир Григ.
– Костя, пойдем-ка…
Интонация куратора не сулила ничего хорошего, и Лесневский быстро почуял запах жареного, и это были уже не шашлыки – это был запах его паленой шкуры.
Он нехотя поднялся. Вдвоем с Григом они отошли к краю бассейна. Девушки резвились, ныряли, прыгали с небольшого трамплина, пускали пузыри – словом, воплощали собой настоящую райскую жизнь, даже не задумываясь о ее стоимости.
– И что, Костя? – нарушил молчание Григ.
Лесневский посмотрел на него мутным взглядом.
– Ничего.
– Ничего? – Григ вытащил из кармана дорогую зажигалку, высек пламя. Спокойствие его было обманчивым. За весь сегодняшний вечер он ни разу не продемонстрировал своей доминирующей роли, но выходки Лесневского все же вынудили его взять слово.
– Что ж, можно считать твой спектакль удавшимся, – сказал он, захлопнув крышку зажигалки. – Ты показал, кто здесь хозяин, вот только аплодисментов не дождешься, потому что нашим друзьям давно не нравится, как ты ведешь свои дела.
В этот время в небе из-за крыши коттеджа выглянула туча, поднялся ветер, и девчонки, резвившиеся в голубой воде бассейна, забеспокоились. Столь резкая перемена погоды весьма гармонировала с переменами в отношениях мужчин.
– Нас не интересуют твои аптеки и магазины, – продолжал Григ, – аспирина в стране хватает и без тебя. До ваших водочных разборок нам тоже нет никакого дела. Ты понимаешь, о чем я?
Разумеется, Лесневский понимал. Сейчас он был похож, скорее, на пристыженного пса дорогой породы, нежели на собачьего заводчика.
– Даже принимая во внимание наши в целом хорошие отношения, – сказал Григ, – я вынужден тебе напомнить: ты сам на нас вышел, ты сам предложил этот проект, и ты не представляешь, каких усилий мне стоило убедить мое руководство в том, что этот проект стоит вложений. На кону не пачка баксов, как ты понимаешь, а целый город. Если ты не достигнешь поставленной цели, мы не только свернем финансирование твоих программ, мы, пожалуй, будем настаивать на возврате затраченных на тебя сумм. Видишь ли, нам будет очень неприятно осознавать, что нас просто развели, как лохов. Кстати, ты пытался подсчитать, сколько в тебя вложено в общей сложности?
Лесневский молчал, направив сосредоточенный взгляд в траву. Впрочем, ответов от него и не ждали.
– Пусть лучше я скажу тебе, Костя, чем это сделает кто-то другой. Твоя предвыборная программа в целом, – ничем не выделяющееся фуфло. Ты делаешь необдуманные заявления, швыряешь деньги на явно провальные акции, ты вообще допускаешь массу ошибок и при этом позволяешь себе выгнать Нестерова. Андрюша в девяностых сделал одного губернатора, двоих мэров и еще пачку депутатов городских дум. И, кстати, не тебе решать, когда ему уходить. Вспомни вообще, что ты говорил нам при нашей последней встрече.
Лесневский, наконец, соизволил поднять на него глаза.
– Я помню, – буркнул он. – Я сказал, что ваши вложения окупятся с лихвой.
– А можно узнать, на чем базируется такая уверенность?
– На обладании секретным оружием.
– Что ты знаешь об этом оружии?
Лесневский раскрыл было рот, но тут же вынужден был признать, что знает о нем очень мало.
– Вот так, – произнес Григ, снова вынимая зажигалку. Зажигать он ее, впрочем, не стал. – Подумай, Костя, чем ты занимаешься. Даже при всех наших стараниях ты можешь не пройти дальше первого тура. Подумай также и о том, что в случае провала тебе придется не просто вернуть деньги. Банальной оплатой счетов ты не отделаешься, это я тебе точно говорю…
Григ не стал продолжать свою мысль, но Лесневский все понял без слов. Он выразительно кивнул.
– Я понял.
– Уверен?
– Более чем. Я благодарен тебе… и пусть все это останется между нами?
– Конечно. – Григ остался доволен. – А теперь, как ты сам сказал, рожу попроще и пойдем за стол, а то ребята уже волнуются.
Они вернулись к остальным. Григ, как ни в чем не бывало, принялся доедать свой шашлык.
Дождь так и не пошел.
Репортер телекомпании «Неон-ТВ» Василий Стручков в эти дни получил не совсем обычное предложение. Исходило оно непосредственно от главного редактора, но подспудно Василий чувствовал, что настоящим автором идеи является кто-то более важный и, по его мнению, более здравомыслящий человек. Не иначе как сам Семен Семенович Соколовский, да пребудет с ним сила…
– Мне пришла в голову мысль прикрепить тебя к молодежной редакции, – сказал главред. – В информационном вещании ты уже заработал выговоров достаточно для того, чтобы тебя выпереть отсюда.
– Николай Иваныч, – пробовал хныкать Вася, но его попытки были пресечены на корню.
– Тебе дается последний шанс: молодежная группа приступает к циклу передач о новых именах и талантах. Пойдешь к Маришке Садовской, у нее есть для тебя интересная темка. Согласен?
Разумеется, Стручков согласился. Других вариантов у него просто не было по определению.
Боевитая продюсерша Маришка Садовская, длинная, худая и самая сексапильная курва местного телевещания, в свою очередь, долго скрипела зубами и вспоминала былые «заслуги» Василия перед Отечеством («Твои скандальные репортажи с митингов ультраправых расстроили даже меня, человека большого пофигизма!» – так она примерно изрекла, закуривая длинную сигарету). Но работу она ему все-таки подкинула: нужно было встретиться с молодым продюсером одной молодой эстрадной звезды, которая скоро выпустит сольный альбом и выступит с концертом в клубе «Черепаха».
– Опять «Черепаха!» – не сдержал эмоций Стручков.
– Не опять, а как всегда. Если ты будешь трезвым, тебя, наверно, даже не будут бить.
На следующий день ровно в полдень Стручков явился в бар «Афродита», что в деловом центре, и заказал у бармена бутылку «колы». Сделав один жадный глоток, он представился тележурналистом. Бармен тут же сообщил, что его давно дожидаются за столиком в углу. Обернувшись, Василий обнаружил на указанном месте тучного мужчину в дорогом костюме и с короткой стрижкой. Очевидно, это и был тот самый молодой продюсер, попивающий кофе.
