Екатерина Завершнева - Сомнамбула
ЗНАКИ ЗЕМЛИ
Условные обозначения (легенда карты)Курган
— Многие думают, что там ничего нет. Ваш профессор Мельников, наверное, до сих пор рассказывает о природных образованиях-обманках, напоминающих по форме курганы кочевников. Я тоже когда-то слушал его. Признаюсь, он произвел на меня сильное впечатление. Мельников, первым обнаруживший в Северном Причерноморье могильники тавров, был нашим кумиром. И тем не менее его версия относительно происхождения акбулатских курганов не показалась мне убедительной. Надо ли говорить о том, что у меня имелась своя теория на этот счет.
Да, двадцать лет назад я был мальчишкой и рассчитывал перевернуть историю вверх дном. Приехал на место, начал собирать доказательства, и все они были не в мою пользу. Копаешь, копаешь — а там только земля, до самой сердцевины. Идеальная нерукотворная форма. Я нашел десятки подтверждений для гипотезы Мельникова, и ни одного — для своей собственной.
Так продолжалось месяцев пять. Постепенно я стал черным, диким и злым, как сармат. Местные ребятишки бегали за мной с криками «Археолог-рыболов, обожрался червяков» и далее по тексту. В конце лета деньги закончились, пришлось подрабатывать в совхозе. Помню, недели две я ел только арбузы и хлеб. Между прочим, довольно вкусно, рекомендую. Помыкавшись еще немного, я собрался возвращаться назад, но пришло известие о том, что меня отчислили за какую-то очередную неявку Пока я ковырялся в земле, мои однокурсники, оказывается, сдавали сессию. Пришлось остаться и копать дальше из чистого упрямства. И я не пожалел об этом. Я заметил одну простую вещь: большинство курганов были голые или покрытые травой, но на некоторых росли кусты и даже деревья. Потом пошли находки одна другой чуднее… Ладно, так и быть, покажу, хотя вы ровным счетом ничего не поймете, — сказал он и полез в ящик под спальным местом.
Пока странный попутчик доставал что-то из рюкзака, мальчик и девочка недоуменно переглянулись. Девочка покрутила пальцем у виска, мальчик согласно кивнул. Они возвращались домой после летней практики, быстро промелькнувшей за разглядыванием одинаковых черепков, бусинок и монеток со стертыми изображениями. Оба многому успели научиться за лето, например, плавать на спине и пить пиво, отлично разбирались в находках и даже кое-что везли с собой. Конечно, о научной революции говорить было рановато, но старшие вполне могли заинтересоваться их медяшками, которые они откопали прямо перед отъездом.
Девочка была настроена скептически. Она считала, что у чуда есть простое объяснение: культурный слой был нарушен еще до того, как они начали раскопки. Медяшки принадлежат более позднему слою. Обычное дело — кто-то все переворошил, выбрал самое ценное, а мелочь оставил. Почему только медь — где серебро, золото? Это раз. Следы вскрытия были — это два. Кроме того, надо идентифицировать надписи, что невозможно сделать в походных условиях. Здесь кого только не было — и греки, и персы, и скифы, поди разберись.
Мальчику не хотелось прозаических объяснений, а хотелось чуда. Слои слоями, но медяшки никак не могли оказаться ни в раннем, ни в позднем, потому что они вообще из другой оперы. Неужели ты не видишь, что они очень старые и очень нездешние. Девочка не видела. Им от силы лет пятьсот-шестьсот, что по историческим меркам несерьезно. Нет, конечно, это все равно удача, но, увы, не сенсация.
Внезапно в дискуссию вмешался сомнительного вида гражданин из тех, кто две трети жизни спит, а еще треть спит с удочкой в руках (ему бы панамку из газеты, банку с червями и сачок, подумала девочка). Пассажир с нижней полки заявил, что греки сюда не совались. К тому времени они уже были ученые, т. е. битые, и давно сделали нужные выводы из предыдущих вылазок в степь, а персы вообще так далеко никогда не заходили, исключено. Потом он подбросил их драгоценную монетку, на лету определив датировку и место, где она была отчеканена, с точностью до трехсот километров, добавил он, явно довольный собой. Девочка, кажется, была права. Восхищенный мальчик, позабыв о революции, побежал за пивом в вагон-ресторан, а девочка принялась с интересом разглядывать незнакомца. Его речь прогрессировала, сглаживалась, он чем-то стал похож на профессора Мельникова, появились узнаваемые речевые обороты и, наконец, он заговорил о курганах.
Мальчик хмыкнул: «Вас послушать, так это открытие мирового масштаба. Новая Троя или золото киммерийцев. Однако исходная гипотеза, если говорить начистоту, не выдерживает критики. Проще предположить, что это скифы. Вы же не станете отрицать, что они здесь были. И по описанию похоже». Археолог аккуратно разматывал тряпочки. «Предлагаю вам взглянуть на образцы, — сказал он, — и вы убедитесь, что я прав». Безымянная станция отметилась за окном шеренгой фонарей, первый образец блеснул и замер.
Ошарашенный, мальчик присвистнул, однако дотронуться до предмета не посмел. От его иронии не осталось и следа. Попутчик как ни в чем не бывало продолжал раскладывать свои находки на синем байковом одеяле. Все это выглядело неуместной шуткой. Если учесть, что во всем поезде не нашлось бы никого, кто мог оценить эту шутку по достоинству, она становилась неуместной вдвойне. Археолог, выдержав эффектную паузу, добавил:
— Эту серию я везу в Центр на экспертизу, но если они снова откажут, я буду вынужден раскрыть местонахождение, призвать добровольцев и так далее. А не хотелось бы по ряду причин. Во-первых, разграбят. Лично я всегда отбираю только один предмет для своей коллекции. А во-вторых… Впрочем, достаточно и первого. Печенкой чую, откажут. А там есть чем поживиться, одни таблички чего стоят.
К слову сказать, я их прочел, хотя и не сразу. Впервые в жизни я пожалел о том, что не слишком прилежно посещал лекции — это значительно ускорило бы процесс расшифровки. А потом меня озарило: таблички из Ольвии и Феникса, ну конечно! Если быть до конца честным, сравнение лежало на поверхности. Мне просто повезло. Короче говоря, если мой скромный перевод вас устроит… К примеру, вот здесь написано… Да, местами текст поврежден, начало утрачено, однако по имеющемуся фрагменту вполне можно восстановить смысл записи. Мне кажется, он вполне прозрачен.
«… храбрый воин… забываю имя лицо… нам узнать друг друга… слуги змеи золотые жуки ящерицы… научилась различать день и ночь… красный цвет в темноте яркий как… заплетаю волосы корни травы из подземной реки растут мои руки цепляясь за… увидеть дерево в цвету и тогда среди холмов… найти в земле… прячется и вдруг блеснет… твой прощальный подарок когда меня засыпали… окаменелая птица… крылья как мои… обручи… трудно дышать… раскачивает цепи сна и поет моя мать поет над курганом остановись… сердце замри в ожидании пока не… касания губ обещавших молчать о тебе… всему побежденному миру».
Пока археолог читал, водя пальцем по табличке, к мальчику понемногу возвращался былой сарказм. Никаких сомнений в том, что перед ними чокнутый или мошенник. Не мешало бы, действительно, провести экспертизу — даю голову на отсечение, это муляж, подделка… Хорошо, пускай подлинник, но еще надо доказать… Девочка, напротив, была потрясена до глубины души. Она не сводила глаз с другого предмета, напоминающего зеркальце. «Боже мой, столько лет в земле… И вот вы нашли… Скажите, как они добивались такого эффекта? Дыхательные упражнения? Окуривание? Фармакология?» — «С чего вы взяли, какой еще эффект, — коллекционер поскучнел. — Что касается фармакологии, то ваш вопрос не по адресу. У меня другая специальность». Девочка не сдавалась: «Ну хорошо, расскажите подробнее. Может быть, она что-то держала в руках… Как была одета… Все это лежало рядом с ней?» Археолог нехотя ответил: «Мне кажется, я вас не вполне понимаю… Ничего особенного в могильнике не было. Полагаю, вам уже случалось находить между черепками самые разные предметы культурного слоя. Кости, зубы, а если повезет, то и волосы». Девочка схватила его за руку: «А вот теперь врете. Ведь вы ее видели и она почти не отличалась от нас. Я знаю, раньше умели такое делать, а на востоке умеют и сейчас». Археолог повернулся к ней и спокойно спросил: «Кого я видел? О чем вы говорите?» Девочка понимала, что она выглядит глупо, но ей очень хотелось получить ответ: «Ну как же… Он погиб на войне, а она ждала… Его или кого-то другого…»
Мальчику надоело и он вмешался: «Ты слишком впечатлительна. Все сказки — от начала и до конца. Проснись, спящая красавица, он тебя прямо-таки загипнотизировал. А я-то хорош, тоже уши развесил! Ведь это полная белиберда. Вам надо книжки писать, научно-фантастические — мумия возвращается, проклятие фараона, жуки-убийцы и все такое прочее, а наука здесь ни при чем.
Позволю себе напомнить некоторые факты. Даже если это не скифы, а те самые, из Феникса, о которых вы говорили… Возьмите любой справочник. От них не осталось ничего, кроме каменных глыб, золотых пластин и двух десятков закорючек, напоминающих буквы. Напоминающих — не более того! Крайне бедная культура, археологический статус которой до сих пор не прояснен. Скорее всего, никакой письменности у них не было и в помине, одна бухгалтерия. Но сугубые энтузиасты вроде вас способы прочитать даже орнамент. Вы случайно не поклонник Хоменко и иже с ним? Я бы не удивился.
