Алексей Колышевский - Афера. Роман о мобильных махинациях
Однажды он сидел (вот уж воистину повезло – досталось место в вагоне метро в час пик) и слушал, о чем говорят два сосискообразных молодых человека с портфелями, с виду типичный планктон из отдела продаж.
– Илья, а у вас на фирме какой месячный бонус? – интересовался один, несмотря на молодость свою, уже плешивый, с пивным пузцом.
– Ну у нас там гибкая шкала, Николай, – солидно басил другой, несмотря на молодость свою, такой же плешивый, с пивным пузцом, но в отличие от Николая чуть лучше одетый, с чуть более дорогим портфелем, с бачками, приспущенными у него пальца на два ниже обычной линии виска, – но выходит нормально. У меня в прошлом месяце только бонус под шестьдесят тысяч вылез. С Нинкой сразу новую сантехнику взяли: умывальник на ножках, унитаз «Gustavsberg» с крышкой на микролифте, и еще я себе телефон поменял.
– Чего взял-то? – живо поинтересовался товарищ Ильи.
– А вот. – Илья достал из портфеля смартфон «Samsung» в фальшивом (у Картье был глаз наметан на такие дела, ненавидел подделки) чехле под «Louis Vuitton». – Полифония, экран большой, все навороты. И, конечно, wap тоже есть.
– А оператор у тебя какой? – с хрипотцой, в которой чувствовалась неприкрытая зависть, спросил Николай и спохватился: – Ах да! «МДС» же у тебя.
– Я прикольных фишек накачал из Интернета, – похвалился Илья. – У них сейчас на сайте много нового появилось, там есть из чего выбрать, не то что раньше.
Картье хотелось потрепать этого Илью по его мясистому загривку и сказать: «Чувачелло, да ты же просто натуральная гаджет-особь, ты мне бабло платишь, респект тебе и уважуха, действуй в том же духе». Но он, конечно же, промолчал, а вскоре и вовсе вышел на своей станции.
…Штукин стоял в дверном проеме своего кабинета и напоминал собственный портрет в полный рост. При этом Костя-портрет ухитрялся говорить сразу по двум телефонам и периодически поскребывать правой ногой о левую, почесывая икроножную часть. Завидев Витю, Штукин принялся подавать ему мимические знаки, прося зайти. Картье, разумеется, повиновался, Штукин вышел из портретной рамы, пропуская своего «лучшего сотрудника», и Картье некоторое время ожидал, пока его босс закончит свои разговоры. Виктор, быть может впервые, осмотрелся в штукинском кабинете.
На стенах висели постеры «Wolf-collection», где обаятельные волки позировали знаменитому фотографу, имя которого Картье помнил отлично, но только лишь попытался воспроизвести его в памяти, как тут же и забыл.
У окна стоял телескоп, направленный в небо, чуть ли не в зенит, и было совершенно непонятно, что именно хотел рассмотреть Штукин из своего окна, из этого невысокого этажа, в московском небе, чаще непроницаемом, чем хоть немного звездным, и больше похожим на гигантских размеров экран, транслирующий жизнь большого города в режиме онлайн.
Все остальное: мебель, большое какое-то растение в кадке, похожее одновременно на знак полувопроса и на самого Штукина, люстра-тарелка, напомнившая Картье его детство в отчем доме, контраст белых стен и паркетной доски «Венге» ни во что примечательное кабинет не превращал. Было это пространство под стать своему хозяину: вроде и мило, и все по-деловому, и как-то даже интеллектуально и обаятельно, с претензией на романтику (опять же и волчьи полупрофили, и телескоп), но все же как-то никак, без изюма и страсти.
– Так-так-так, – потирая руки, уселся за стол Штукин и бодро поглядел на Картье. – Ну, доложу тебе, дела наши с «МДС» идут все лучше день ото дня. Прелестно, прелестно. Я только что общался с нашим финансистом и с менеджером банка. Под контракт с «МДС» и под такую выручку нам согласны выдать кредит. Кругленькую сумму! – провозгласил Штукин и вознес указательный перст к потолку, словно была на нем одета сутана и он прямо с амвона готовился не то отлучить кого-то от церкви, не то процитировать вторую заповедь о несотворении кумира.
– Лиха беда начало. То ли еще будет. Глаза боятся, а руки делают, – со свирепым лицом отчеканил Картье, и оба оглушительно расхохотались. За довольными шутками, которые всегда сопровождают беседу мужчин, занятых в совместном успешном бизнесе, Картье не сразу расслышал телефонный звонок. Он сделал Штукину извинительную гримасу, мол «нужно ответить», принял звонок, немного помолчал, сосредоточенно слушая голос по ту сторону невидимого телефонного моста, и ответил, что перезвонит «буквально спустя несколько мгновений».
– Я сейчас, сию секунду все уточню у своего босса, благо он сидит напротив, и тогда вам сообщу. Я понимаю, что срочно, но это не займет много времени.
«Отключившись», Картье, зачем-то показывая на свой мобильник, словно не то призывая его в свидетели, не то делая его ответственным за что-то постыдное, сказал:
– Костя, это звонили из московского представительства «World Mobile Congress», им срочно нужны данные твоего загранпаспорта, чтобы все там оформить и так далее. Ты мне дай вот это все, а я там сам им напишу или по телефону продиктую, без разницы. Времени почти не осталось уже, они сами затянули, а через неделю начало. У тебя данные под рукой?
Штукин искренне удивился, пожал плечами:
– Да я-то что? Я не поеду. У меня тут дела и вообще…
Тут уже пришла очередь Картье удивляться. Как-то по умолчанию было договорено, что они с Виктором летят вместе, да иначе и быть не могло. Кому же, как не им туда лететь? Однако Штукин отказался наотрез.
– А с кем же мне туда? – даже как-то растерялся Виктор. – Одному, что ли? Одному как-то, сам понимаешь, в общем… Не то чтобы скучно, я туда работать еду, а просто как-то… – он замялся, – неправильно это, на таких мероприятиях одному отсвечивать. Несолидно. Нужно же, так сказать, первое впечатление произвести. Нужен второй специалист, притом реальный специалист, и я, честно говоря, был уверен, что ты поедешь. Даже не переживал на этот счет. А кто же тогда вместо тебя? Решай, Костя, времени вообще нет, они ждут.
Штукин задумался. Побарабанил пальцами, наморщил лоб, покашлял в кулак.
Штукин задумался еще глубже. Погрыз ноготь большого пальца, закусил губу, помассировал виски.
Штукин задумался совсем глубоко. Засунул мизинец в ноздрю, оттуда в ухо (Картье смотрел на него с возрастающим недоумением, напоминающим священный ужас), далее перст Штукина совершил путешествие из ушной раковины в уголок правого глаза и, спустившись по переносице, замер на кончике носа. Тут Штукин подал голос:
– Получается, что тебе в помощники годится только Лена. Больше и послать-то некого. Нет, ну ты сам посуди, – словно оправдываясь, начал Штукин, – кого я еще могу с тобой отпустить? Дизайнера Макарушку с пивным брюхом и нечесаными патлами? Инженера Зазулю с прыщавым носом и немытой шеей? Да у них не то что галстуков, у них костюмов-то нет. Словом, видок непрезентабельный. Моя жена – это идеальный вариант для такой поездки. («Даже не сомневайся», – подумал ликующий Картье, всеми силами пытавшийся не выдать своего восторга, а потому опустивший глаза долу.) Она и собой не дурна, – продолжал разглагольствовать Штукин и, что называется, полностью в теме.
«Не дурна собой?! – Картье даже вздрогнул от негодования. – Какой же ты идиот! Да рядом с тобой красавица! А ты… Впрочем, спасибо тебе за твой идиотизм и безразличие по отношению к собственной жене. Вместе с Леной в Барселону? На четыре дня? Эй, приятель, не надо рвать мне брюки. Успеешь еще сделать свое дело», – обратился Картье к нетерпеливому предмету мужской гордости, который был у него впечатляющих размеров и работал без сбоев даже в состоянии полнейшей алкогольной упитости.
– Поехать на выставку с твоей жено-о-й? – Картье поднял, наконец, глаза. Он уже совершенно владел собой. – Ну я даже как-то и не знаю. Разве это прилично? Ведь в компании пойдут всякие слухи. Разве тебе это будет приятно? Нет, Костя, если это твое решение, то я ему подчинюсь, но ты должен понять мои опасения. Я серьезный, настроенный на работу человек, и мне совершенно не хочется, чтобы из-за каких-то там слухов, из-за того, чего и в природе-то не существует, ты бы подумал, что…
– Что? Ха-ха! – со смехом подхватил Штукин. – Даже не волнуйся, Витя, никогда я такого не подумал бы. Лена влюблена в меня так же, как в момент нашего первого свидания, и мне это превосходно известно. Она никогда не бросит тень на фамилию Штукин, – пафосно и наивно закончил Костя.
– Это да. Разумеется, ты прав, – с жаром подхватил Картье, внутренне содрогаясь от желания рассмеяться в лицо этому самоуверенному, полуощипанному павлину, без пяти минут рогоносцу. – Знаешь, когда я впервые увидел вас вместе, там, помнишь, в том ресторане, я сразу подумал: «Вот сидит пара влюбленных друг в друга людей, и это замечательно». Я любовался вами тогда, – вдохновенно врал наш Яго. – Вы молодцы, Костя. Конечно же, я сморозил какую-то чушь. Прости меня. Твоя жена прекрасная женщина, верная, любящая. В Барселоне я позабочусь о ее безопасности.
