Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней
Поезд тронулся и медленно начал отходить от станции.
— Шериф! — послышался от будки слабый голос.
Там стоял Ричфилд. На его рубашке ширилось огромное темно-красное пятно.
— Что с тобой, Клинт? — крикнул шериф, забыв о собственной ране.
Клинт помолчал, как бы обдумывая ответ, а затем каким-то чужим голосом сказал: «Они убили меня, шериф», — и рухнул на рельсы.
— О Господи! Нельзя ли полегче, доктор? — простонал шериф, корчась от боли на операционном столе доктора Джонса.
— Лучше не вертись, а то я никогда не выну пулю.
— Больно, доктор.
— Конечно, больно, — успокаивающим тоном ответил тот. — Но тебе повезло: пуля прошла по мясу, и кость осталась цела. Он повернулся к стоявшему за ним небольшому столику, взял бутылку виски, налил стакан и предложил шерифу. Джейсон сделал большой глоток.
— А теперь повернись.
Картер повернулся и почувствовал, как острая боль пронзила ногу. От боли и неожиданности он снова застонал.
— Ладно, успокойся, все кончено. — Врач показал шерифу кусочек металла, зажатый между пальцами. — Вот она.
— О Господи! — Шериф в изнеможении откинулся назад.
Джонс опустил руку.
— Теперь мы тебя перевяжем, и через несколько дней ты будешь как новенький.
К столу подошли Сэм Фитч и Майк Ричфилд, отец убитого Клинта. Они сидели в приемной с самого утра, ожидая, когда закончится операция.
— Вы обещаете сделать все, чтобы найти убийц моего мальчика, шериф? — спросил Майк Ричфилд.
— Нет.
— Но они убили его, шериф, — недоуменно посмотрел на него Майк.
— Клинт сам виноват, — решительно ответил Картер. — Я говорил ему, чтобы он ничего не делал, но он начал стрелять. За это его осудил бы любой суд. Те, в кого он стрелял, только защищались, а то, что первым выстрелил он, доказывает вот это. — Он указал на рану.
— Они погнались за ним.
— Пока он не выстрелил, они даже не знали, где он. Если бы он просто пробрался в поезд и уехал, все было бы нормально.
— И все-таки вы должны найти их, шериф, — вмешался Фитч. — Это ваш долг.
— Нет, моя власть ограничена пределами округа. А Хаггинсы живут в десяти милях от него.
— Какая разница. Если мы их простим, люди сделают из них героев, и тогда забастовка может начаться снова.
— Это не мое дело, — ответил Джейсон. — Я и так уже сделал много того, что мне не по душе. А у Хаггинса полный дом детей. Я не хочу, чтобы кого-нибудь из их семьи убили снова.
— Но надо отомстить за смерть моего сына! — закричал в ярости Ричфилд.
— Наверное, вы сейчас чувствуете то же, что чувствовал Джеб, когда увидел труп своей дочери, — ответил шериф, приподнимаясь на локте. — Послушайте моего совета и оставьте их в покое.
— Что же нам делать? — спросил Фитч.
— Обратитесь в полицию штата, — порекомендовал Джейсон. — Пусть они тоже сделают хоть что-нибудь полезное, а то они присылают мне только эти бесконечные формуляры, и все.
— Вы знаете, что они ничего не будут делать, — сказал Фитч.
Шериф не ответил.
— Ну, вот, — довольно сказал врач. — Теперь можешь спустить ноги со стола. — Он помог Джейсону сесть. — Ну, как? Больно?
— Больно.
— Сейчас пройдет. Главное, не напрягай мышцу.
— Мы не можем допустить, чтобы забастовка началась снова, — гнул свое Фитч.
Шериф не ответил, пытаясь встать. Полицейский, стоявший все время у стены, пришел ему на помощь, и вскоре Картер, хромая и останавливаясь на каждом шагу, вышел из операционной.
— Вы заставляете меня опять пригласить людей Пинкертона, шериф, — бросил ему вдогонку Фитч. — Зря вы отказываетесь. Говорю вам честно, вы совершаете большую ошибку.
— Если кто-то и совершает ошибку, то не я, а вы, — ответил шериф, опираясь на плечо полицейского. — И это будет самая большая ошибка в вашей жизни, Сэм.
Повернувшись, он пошел дальше, и вскоре Джонс, Фитч и Ричфилд услышали его проклятия. Очевидно, он пытался спуститься по лестнице.
Фитч обернулся к Ричфилду.
— Люди Пинкертона могут приехать сюда уже в двенадцать часов.
Ричфилд не ответил.
— Одна пуля превратила шерифа из мужчины в нытика, — недовольно сказал Фитч. — Предлагаю встретиться у меня в магазине.
Ричфилд задумался.
— Нет, мистер Фитч. Шериф прав. Пролилось уже достаточно крови, и я не хочу новой войны.
— Кажется, сдрейфил не только шериф, — презрительно процедил Фитч. — Что ж, обойдусь без вашей помощи. Но когда все закончится, не приходите ко мне и ничего не просите. От меня вы больше ничего не получите. Ясно? — и он вышел из комнаты.
— Вы позаботитесь о моем мальчике? — нарушил, наконец тишину Ричфилд.
— Не беспокойтесь, — ответил доктор. Помимо своих основных обязанностей он был еще также хозяином похоронного бюро.
— Спасибо, доктор.
Глава 18
В лучах утреннего солнца тело Дэниэла казалось блестящим. Он на цыпочках подошел к стулу, на котором аккуратно висели его брюки, и начал одеваться. Сара увидела, как под бледной кожей играют мускулы, и у нее перехватило дыхание. Раньше она никогда не чувствовала ничего подобного, во всяком случае, с того дня, когда она, напрасно прождав Дэниэла, сказала себе, что потеряла его. В тот вечер она уже почти заснула, но услышав тихий стук в дверь набросила халат, и подошла к двери.
— Это я, мисс Эндрюс, — услышала она его голос. — Извините, я не хотел вас беспокоить. Мне нужно сказать вам, почему я сегодня опоздал. — Он замолчал, потом добавил. — Я приду утром.
Сара вспомнила, что завтра воскресенье. По воскресеньям Дэниэл приходил рубить дрова, а кроме того, в этот день в школе не было занятий, и она могла поспать подольше.
— Подожди. Будем считать, что я еще не ложилась. Заходи, я сейчас приготовлю кофе.
Потянув задвижку, Сара открыла дверь, но Дэниэл в нерешительности топтался на пороге.
— Я вас не побеспокоил?
— Нет, проходи. Сейчас я зажгу лампу.
— У нас было собрание, — сообщил Дэниэл.
— Собрание? Какое собрание?
— Не знаю, могу ли я отвечать на этот вопрос, — сказал он. — Я обещал никому ничего не говорить.
— Но вы не замышляете ничего незаконного? — с тревогой спросила Сара.
— Нет, мэм, об этом даже речи не было.
— Тогда можешь не рассказывать, — сказала Сара. — Садись, а я пока сварю кофе.
— В чем дело? — спросила она, ставя на стол кофейник и две чашки.
Вернувшись в комнату, она увидела, что Дэниэл стоит на том же месте.
— Уже одиннадцатый час. Я не думал, что так поздно. Наверное, мне лучше уйти.
— Не говори глупостей, — сказала Сара, наливая и протягивая ему чашку кофе. При этом ее халат распахнулся, и она, еще не понимая, что произошло, увидела, как Дэниэл густо покраснел. Она посмотрела на себя и ужаснулась. Тонкая ночная рубашка была почти прозрачной. Почувствовав внезапную слабость, она оперлась рукой о стол, однако не сделала попыток застегнуть халат, а юноша неотрывно смотрел на ее тело.
— Дэниэл, — строго сказала Сара.
— Да, мисс Эндрюс. — Он перевел взгляд на чашку.
— Почему ты так на меня смотришь?
— Ваш халат…
— Смотри. Я хочу, чтобы ты смотрел.
Он медленно поднял глаза. Его руки вдруг задрожали, и кофе чуть не пролился на пол.
Сара взяла у него чашку.
— Ты когда-нибудь был с девушкой? — спросила она.
— Нет, мэм, — ответил Дэниэл, опуская глаза.
— А что же ты делаешь, когда возбуждаешься?
Он не ответил.
— Но ты должен что-то делать. Ты же не можешь все время сдерживаться.
— Я облегчаю себя.
— И часто ты этим занимаешься?
— Утром и вечером. Иногда даже днем, когда становится совсем плохо.
— А о чем ты в это время думаешь?
— О вас.
— Я хочу посмотреть на тебя.
Дэниэл не шелохнулся. Тогда Сара сама расстегнула его брюки. Через полчаса они уже лежали на кровати, наслаждаясь друг другом. Вспоминая предыдущих любовников, Сара поймала себя на том, что выступает сейчас в иной роли. Тогда она была игрушкой в чужих руках, а теперь мужчина впервые делал только то, чего желала она.
Дэниэл оказался способным учеником. Он почти не уставал, и Сара удивлялась, откуда в нем столько силы. Только от двух привычек он так и не смог избавиться. Когда речь заходила об интимном, он краснел, и он по-прежнему называл ее мисс Эндрюс. Саре хотелось, чтобы он обращался к ней по имени, но потом она смирилась, понимая, что Дэниэл видит в ней прежде всего свою наставницу. В конечном счете, думала она, он пришел, чтобы учиться.
За пределами спальни Дэниэл ни разу не дал ей повода вспомнить об их отношениях. Он по-прежнему упорно учился, много читал, и его способности поражали Сару не меньше, чем неутомимость в любви. Теперь они занимались по учебникам первого курса колледжа, и Сара, понимая, что Дэниэл скоро освоит всю программу, уже спрашивала себя, достаточно ли она сама подготовлена для занятий с ним. Если на первых порах она задавала себе вопрос, придет ли Дэниэл в следующий раз, то теперь она настолько привыкла к их вечерним урокам, что уже не мыслила без них жизни и старалась не думать о предстоящих летних каникулах, когда ей придется уехать из Фитчвилля. Вот и сейчас она попыталась отогнать тревожные мысли о будущем. Со двора донесся стук топора, и Сара погрузилась в приятный утренний сон.
