Аньес Мартен-Люган - Влюбленные в книги не спят в одиночестве
Настал момент, которого я боялась: прощание с телом. Мимо меня поочередно проходили все присутствующие в церкви. Я еще теснее прижалась к Эдварду, а он крепче обхватил меня. Когда настала очередь семьи – а я считалась ее членом, – он встал, забрал у меня Деклана и протянул руку, за которую я тут же ухватилась. Перед гробом он попрощался с тетей, как того требует церковный ритуал. Потом шагнул вместе с Декланом в сторону, чтобы уступить мне место, но продолжал держать меня за руку. Я положила свободную ладонь на дерево гроба и с легкой улыбкой ласково погладила его. Полились слезы, я мысленно извинилась за них перед Эбби и вверила Колена и Клару ее заботам. И этим простым жестом, в котором я когда-то отказала моим любимым, я отпустила их – теперь я знала, что они в безопасности, особенно моя дочь. Благодаря Эбби и тем сигналам, которые она так долго мне посылала, я наконец-то приняла мысль о том, что Клара всегда будет во мне, а я имею право жить полной жизнью, не предавая тем самым мою дочку и не забывая ее. Больше мне не нужно отрицать часть самой себя. Я ощутила губы Эдварда на своих волосах и заглянула ему в глаза. Мощь соединившего нас потока чувств зашкаливала. Деклан смотрел на нас в упор. Я провела рукой по его щеке. Потом мы вернулись на свои места. Церемония завершилась пением гимна Amazing Grace, потрясшим меня до глубины души. В это мгновение мне захотелось стать верующей. Присутствующие начали покидать церковь. Мы последними вышли на свежий воздух. Погода была отличная: яркое зимнее солнце, бодрящий холод, ветер, гонящий прочь несчастья. Деклан дернул меня за руку, ему нужно было что-то сказать мне на ухо:
– Я хочу уйти, Диана.
Его испуганные глазенки перебегали от могилы к могиле.
– Попробую что-нибудь сделать, – ответила я.
Мне не пришлось искать его отца, он стоял рядом.
– Деклан хочет уйти прямо сейчас.
– Но это невозможно!
– Пожалуйста, позволь мне увести его…
Он бросил на сына мрачный и в то же время ужасно обеспокоенный взгляд. Я продолжала настаивать. Во мне проснулся инстинкт львицы. Деклан, стискивавший все сильнее мою руку, и так уже достаточно настрадался.
– Он слишком хорошо для своего возраста знаком с жестокостью жизни. Подумай, что он пережил несколько месяцев назад, на заставляй его еще раз наблюдать, как под землей исчезает любимый человек… Ну пожалуйста… Я побуду с ним, а ты позаботься о сестре, она в тебе нуждается, – добавила я, обернувшись к стоящей в одиночестве Джудит.
Он присел на корточки возле сына.
– Уйдешь с Дианой, только попрощайся с Джеком.
Мы расцеловались с Джеком, он счел нашу с Декланом прогулку хорошей идеей. Сила его духа впечатляла и была заразительной. Разве можно было позволить себе раскиснуть на фоне такого величия? Перед тем как уйти, я еще раз прижала Джудит к себе, а Деклан продолжал судорожно цепляться за мою руку. Эдвард проводил нас до решетчатых ворот кладбища.
– Я приду за вами позже, – с легкой паникой в голосе пообещал он.
Я провела ладонью по его щеке, он зажмурился.
– Скоро увидимся.
Он развернулся, закинул руку сестре на плечи и повел ее к могилам. Скорее всего, здесь покоились и их родители.
Не сговариваясь, мы направились к пляжу, выпустив Постмена Пэта, бурно выражавшего радость от встречи с маленьким хозяином. Я нашла удобный камень, села на него, закурила и стала наблюдать за тем, как они играют. Все-таки дети наделены потрясающей способностью забывать и восстанавливаться. Меньше четверти часа назад Деклан был напуган, травмирован, с полными слез глазами. Понадобилось лишь согласие его отца, моя рука и присутствие пса, чтобы его успокоить. Набегавшись, он сел рядом со мной:
– Почему все умирают, Диана?
Почему? Если бы я знала, подумала я.
– Но ты же не один, Деклан, у тебя есть папа, Джек и тетя Джудит.
– Да, но ты ведь опять уедешь. Мне очень нравится, когда ты здесь.
– Мне тоже хорошо здесь, с вами, но я не живу в Малларанни.
– Плохо!
Я вздохнула вслед за ним и взяла его на руки. Теперь я могла бы ответить Феликсу: да, я люблю этого “мальчишку”. Даже слишком.
– Не замерзли? – спросил Эдвард.
Мы не слышали, как он подошел и сел рядом. Несколько секунд он не отрывался от моря, потом посмотрел на нас. Его веки покраснели.
– Пошли греться к Джеку и Эбби, пока вы окончательно не заморозились. Ждут только вас. Ты, наверное, проголодался? – спросил он сына.
Деклан помчался как стрела, рассмешив нас. Эдвард помог мне встать.
– Ты как? – обеспокоенно спросила я.
– Уже лучше. После того, как я снова увидел вас обоих. Спасибо, что заставила меня избавить Деклана от этого испытания, я просто хотел, чтобы вы были рядом, и это чистый эгоизм.
– Нет, все нормально. Но ты все же предпочел, чтобы было хорошо твоему сыну. И вот теперь мы все встретились.
Когда пятнадцать минут спустя мы оказались в доме Джека и Эбби, я убедилась, что нас действительно ждали. И встретили разноголосыми возгласами: “А вот и они!”
Нас окутала атмосфера любви, человеческого тепла и взаимной поддержки. Все тихо беседовали, похлопывали друг друга по спине или брали за руку, обменивались воспоминаниями об Эбби. С нежностью вспоминали ее щедрость, жизнелюбие, которые сыграли свою роль в жизни каждого из собравшихся. Она была и матерью, и бабушкой, и лучшей подругой, и заботливой нянькой… Джек, полный доброжелательности ко всем, подхватил факел, выпавший из ее руки, и не позволял себе утонуть в волнах горя. Он был гордым человеком, однако я несколько раз замечала его отсутствующий взгляд и ладонь, рассеянно гладившую плед, который покрывал кресло-качалку жены. Я вспоминала чувство одиночества, захлестнувшее меня после смерти Колена и Клары, и одновременно черную ярость и нежелание признавать реальность случившегося. Все приходят к тебе, стараются утешить, а это ничего не меняет, внутри все равно пустота. Я помогала Джудит на кухне, мы обе были девушками из этой семьи. Деклан носился между гостями, хватал со стола кусочек то одного, то другого, но при этом не забывал время от времени проверять, на месте ли я. Мы с Эдвардом постоянно искали друг друга глазами. Я все время чувствовала, что он где-то рядом, и испытывала неодолимую потребность удостовериться, что с ним все в порядке. Я ни на секунду не почувствовала себя чужой среди этих людей, оплакивающих близкого человека. Напротив, мне давали понять, причем самым естественным образом, что, хочу я того или нет, но я уже стала частью этого сообщества, и не важно, какой у меня почтовый адрес. Горе навсегда соединило меня с Джеком, Джудит, Декланом и Эдвардом. Для всех жителей деревни я была членом семьи. Я читала это на их лицах, делала вывод из того, как они ко мне обращались, как беспокоились обо мне. Какую-то часть меня такое признание, новое для меня чувство принадлежности к клану наполняло счастьем, тогда как другую погружало в печаль. Потому что я не живу и никогда не буду жить здесь, рядом с ними. Я только что все заново выстроила в Париже, где меня ждут Оливье, Феликс и “Счастливые люди”. Я проведу с этой семьей только краткие мгновения, безусловно прекрасные, но от этого не менее эфемерные. Мой взгляд остановился на Эдварде, который что-то обсуждал с местной семейной парой. На мгновение мое дыхание прервалось. Смогу ли я еще два дня подавлять свои чувства к нему? Нужно было срочно выйти подышать, и я осторожно выскользнула на улицу. Я курила, надеялась, что сигарета поможет мне расслабиться, и старалась справиться с гулкими толчками сердца. Было темно, холод пронизывал до костей, и я обхватила себя руками, стараясь согреться. В глубине души я ждала чего-то, и это что-то случилось.
– Все в порядке? – услышала я Эдварда, который присоединился ко мне.
Вместо ответа я пожала плечами. Он закурил сигарету и, не вынимая ее изо рта, снял пиджак и накинул мне на плечи. Я подняла к нему глаза, он уставился в одну точку прямо перед собой. Мы стояли и курили, не говоря ни слова. А зачем?
Вернувшись в дом, я увидела лежащего на диване Деклана, он изо всех сил старался помешать ресницам захлопнуться.
– Обрати внимание на сына, он спит на ходу… Я могла бы вернуться с ним, а ты побудь еще с Джеком и Джудит.
– Уверена?
Я не стала отвечать, а просто подошла к Деклану и предложила ему пойти домой. Он сразу согласился. Я взяла его за руку, и мы пошли прощаться с Джеком и Джудит. Деклан их поцеловал, а Джек сжал меня в объятиях.
– Придешь ко мне завтра? – спросил он.
– Естественно. До отъезда обязательно побуду здесь, у тебя.
– О… я не задержу тебя надолго, предпочитаю, чтобы ты побольше времени уделила им. – Он кивнул в сторону отца и сына.
Я улыбнулась Джеку и обменялась поцелуями с Джудит. Потом снова подошла к Эдварду, который собирался отвезти нас в коттедж и вернуться на поминки. Владелец паба с женой остановили нас и предложили подбросить по пути. Наш постоянный водитель уже был готов возразить, но я его опередила:
