Эрик Бутаков - Одиннадцать
– О, хороший бой! Теперь проверим тебя на точность.
Он выдрал пучок травы, скрутил его в валик, бросил посреди поляны и пошел за стрелой, отсчитывая шаги.
Найдя стрелу примерно в тридцати шагах от травяного валика, Ефим натянул лук и выпустил стрелу по мишени.
Стрела пролетела гораздо выше.
Достав другую, он пустил и её.
Стрела воткнулась рядом.
Выстрелив ещё раз, он определил высоту «прицельной планки» и сделал царапину на рукоятке лука. «Так – это тридцать шагов! От неё и будем плясать!» – решил Ефим.
Подобрав стрелы, Ефим спросил Володю:
– Стрельнёшь?
– Потом – время не хочется терять. Пока ты стреляй – нормально получается.
– Спасибо, друг! – ответил Ефим, и они пошли в тайгу за поляну.
Решено было проверить места и поискать звериные тропы с «Володиной» стороны реки, так как на том берегу, они нашумели, да и склон горы слишком близко подходит к лагерю – будет дым от костра – по склону никто не пойдет. Хотя дымом провоняет вся ложбина, но здесь, за рекой вдалеке и тишине, по тропам, которые обязательно должны быть вдоль реки, животные, как им казалось, обязаны ходить без опаски. А куда им, собственно говоря, деться? Вот поэтому-то и пошли за реку.
И тропу нашли. Хорошую тропу. «Усеянную» свежим пометом разного вида парнокопытных.
– Хороша тропка, дичь есть! – сказал Вова. – Вверх пойдем или вниз?
– Пойдем вверх, посмотрим какую поганку можно копытным устроить! Если получится, тащить вниз будет сподручней. Ты делал когда-нибудь самоловы?
– Только читал. А ты?
– Пару раз делал. Но ничего не поймал.
– Надеюсь, теперь поймаешь.
– Я тоже, только на это и надеюсь. Выбора-то у нас нет, братишка. Обязательно нужно поймать! Жрать-то что-то надо!
– Значит поймаем!
– Хорошо бы! Посмотрим, как получится.
– Получится, я тебе точно говорю.
– Как скажешь! Ну, пошли, оптимист, спустимся обратно к реке, приготовим заподлянки, чтобы у тропы не сильно сорить.
– Пошли.
Первым делом, Ефим срубил небольшую сосенку. С одной стороны обтесал её, чтобы она получилась более-менее плоской и пробил её по всей длине через восемь-десять сантиметров гвоздями насквозь. Получилось нечто похожее на грабли-расческу метровой длины. Потом он ещё вырубил несколько березовых, прямых палочек разной длины, подрезал их, как ему надо и сказал:
– Вот, что можно здесь подготовить – готово, пошли, поищем, где всё это установить.
Примерно в километре выше по склону, звериная тропа пошла вдоль обрыва. Поперек её перегораживало упавшее дерево. Звери здесь должны были проходить под стволом. Слева, почти вплотную, к тропе подходила каменная стенка, справа – довольно крутой свал к реке. На краю обрыва валялась длинная сосновая лесина, почти без сучков.
– Отлично! – оценил Ефим. – Первую пакость здесь и устроим.
Прибив, на тонком конце лесины свою «расческу» острыми концами гвоздей кверху, напарники развернули лесину так, чтобы тяжёлый (очень тяжелый) её конец свисал с обрыва, а тонкий закрепили подготовленными березовыми палками за нижние сучки соседних деревьев, сразу за завалом. Что-то там помороковав, Ефим насторожил ловушку в надежде, что коза (или кто там ещё), проходя под завалившимся стволом, перешагнет через ствол лесины и наступит на плашку-сторожок. Тогда сработает отвес, легкий конец полетит вверх, гвозди воткнуться животному в тело и, возможно, животное, «прилипнув» к лесине, вместе с ней упадет с обрыва. Раненое так жестоко, оно далеко не уйдет, если вообще будет способно подняться. Замаскировав ловушку, как можно более тщательно, Ефим остался доволен ловушкой. Володя кивком головы одобрил «изобретение», а вслух произнес:
– Получилось бы только.
– Получится! Ты сам сказал.
– Значит получится! Что ещё?
– Пошли обратно, я там березку приглядел подходящую. Кое-что там насторожим.
Они вернулись вниз по тропе на несколько сотен метров.
Здесь Ефим задумал перегнуть березку, настроить сторожок, на который животное то же должно наступить, тогда береза резко выпрямится, и из земли взлетит вместе с березкиной вершиной веревка, унизанная рыболовными крючками «на акул». Если они зацепят животное, то станут крючками «на оленей», как пошутил Ефим. А уж если крюки зацепят, то бедолага ни только не сможет сойти с крючка, он ещё и к берёзе веревкой прижат будет.
Так всё и сделали.
– Живодерский метод, конечно, – оправдывался Ефим, – но что поделаешь? Жрать-то что-то надо. А наши тушки съедят сами зверушки, когда они упадут на тропе от голода.
– Да нормально всё! – успокоил его Владимир. – Мы ещё и ни такое придумаем! Сейчас, главное, поймать! А оплакивать животных и наши поступки будем, когда бульон закипит, я так понимаю.
– Ну, тогда другое дело! Спасибо, Владимир, пошли сеть проверим – наработались уже сегодня достаточно. Может, глупая рыба в сети попалась.
По дороге к дому Ефим подстрелил бурундука.
Тот высунул голову из-за пня-обломка в пяти метрах от Ефима, и стрела пронзила его башку насквозь.
– Не густо, но свежая бурундучатина на ужин уже есть. Еще пару таких полосатых и, считай, живем, Володя. – Ефим держал бурундучка за хвостик.
– А давай, тогда несколько плашек и на бурундуков (или белок) поставим.
– Ты знаешь как?
– Это-то я делал легко и сколько хочешь. Срабатывает.
– Давай.
И они «усеяли» лес самоловами на мелких грызунов, в качестве приманки используя щепотку не шелушённой пшеницы.
– Только бы птички не склевали.
– Будут клевать – по башке бревном получат, – заметил Володя. – Какая разница? – синиц наварим.
– Так-то да! – согласился Ефим. – Пригоршня вареных синичек – деликатес, кто понимает.
– Не смеши! – засмеялся Володя. – Побережём силы, а то всё на смех курам улетучится.
– Не боись! Смех – продлевает жизнь. Будем смуреть – перегрыземся и придется пояса сжигать. Кстати, нужно будет потом ещё раз проверить, что это за «телеграфные провода!»
– Мне кажется – херня всё это.
– Мне тоже так кажется. Ради шутки можно их сегодня же в костер бросить и посмотреть, как к нам вертолеты полетят.
– А если не полетят?
– Тогда два варианта: либо все это действительно херня, либо они нас как-то слышат и знают, что мы ради хохмы и поверки ради пояса сожгли. Но в любом случае, мы останемся без кожаных ремней. А веревкой обматываться нет желания. И неудобно. Ты как думаешь?
– Да, черт с ними – не будем сжигать! В крайнем случае, сварим – кожа идет на второе за милый мой.
– Это точно!
Вечерело. Солнце уже конкретно сваливалось за гору. Ещё час-полтора, и наступят сумерки. Впереди подкрадывалась первая ночь.
Но сперва, ещё нужно прожить первый вечер.
– Я на тот берег, – сказал Володя (они уже подошли к переправе), отдавая остаток веревки Ефиму. – Продерни шнур по длине сети, и оба конца мне перекинешь. А я уже, как неводом подтяну её к берегу. А там – дело техники.
– Ясно, начальник. Сделаем.
– Хорошо!
И Володя, уже легко и смело перескочил по бревнышку речку.
«Растут дети! – подумал Ефим и улыбнулся. Такой расклад ему нравился. – Вова тоже не простачок, и это хорошо! Нормальный напарник».
В сеть попало полдюжины тугих ленков.
– Ха! – крикнул Ефим. – Живем, братишка! Это, считай, на два дня точно!
– Повезло! – излучая довольство, подтвердил Володя.
– На ночь её оставляем, – сказал Ефим, намекая на сеть. – Пусть ещё нам что-нибудь поймает.
– Естественно! – согласился Вова. – К утру наверняка ещё зацепится.
– Так что, бурундучатина теперь на десерт. Уху хавать будем.
– Картошки бы, лучку… – размечтался Володя.
– Картошку ещё Колумб не привез. Он ещё не родился. Привыкай к условиям.
– Да я знаю. А помечтать все равно охота. Мы же её ели, знаем. Ладно, и на том спасибо! А то что-то я совсем оголодал, даже руки трясутся.
– Сейчас пожрем, бродяга! – Ефим нанизывал трепещущих рыбин на гибкую ветку, продевая её под жабрами через рот. – Сейчас так пожрем! Давай за котелком. И бурдюк прихвати. А я пока рыбу почищу.
– А сеть?
– Поставим, поставим. Сейчас почищу, и поставим. Ты как раз вернешься.
– Давай лук.
– И топор забери.
Ефим отдал Вове лук, колчан и топор.
Вова попутно забрал свою рогатину, кесарь и рукавицу с мелочёвкой.
– Бурундука я тоже почищу по ходу.
– Я быстро, – пообещал Володя и скрылся за кустами.
Ефим перестал нанизывать оставшихся рыбин, достал нож, надрезал, как полагается, шкурку бурундука от кончика лапки до кончика лапки мимо жопки, и «чулком» стянул шкурку с тушки. Потом распотрошил грызуна, промыл в реке этот комочек мяса. А уже после принялся рыбу чистить, справедливо полагая, что так мясо (пусть даже его мало) рыбой пахнуть не будет.
Стоило вспороть первого, здорового ленка, жрать захотелось ещё больше.
Вова пробирался через кусты, звякая котлом.
