Анна Гавальда - Просто вместе
Как торговец Пьер был невыносим, а как просвещенный любитель искусства — выше всяких похвал. Конечно, он говорил глупости — а кто этого не делает, рассуждая об искусстве?! — но говорил он их вдохновенно. Матильда зевала, Камилла допивала шампанское.
Когда его лицо почти исчезло в клубах дыма от сигары, он предложил отвезти ее домой на машине. Она отказалась — слишком много съела, не помешает пройтись.
Квартира была пуста и неожиданно показалась ей слишком большой, она закрылась у себя и провела остаток ночи, уткнувшись носом в свой подарок.
Она позволила себе несколько часов утреннего сна и присоединилась к коллеге раньше обычного: в канун Рождества кабинеты опустели около пяти. Они работали быстро, в тишине и молчании.
Самия ушла первой, а Камилла поболтала несколько минут с охранником:
— Это они заставили тебя надеть колпак и бороду?
— Да нет, сам проявил инициативу, для создания праздничной атмосферы!
— Ну и как, оценили?
— Да о чем ты говоришь… Всем плевать… Зато мой пес впечатлился. Не узнал меня, дурак такой, и зарычал… Клянусь, тупее собаки у меня в жизни не было…
— Как его зовут?
— Матрица.
— Это сука?
— Да нет… А почему ты решила?
— Так, нипочему… Ладно, пока… Счастливого Рождества, Матрица, — сказала она, обращаясь к лежавшему у ног охранника крупному доберману.
— Не надейся, что он ответит, эта псина ни черта не соображает, точно тебе говорю…
— Да я и не рассчитывала, — засмеялась Камилла. Этот парень — Лаурель и Харди[24] в одном флаконе.
Было около десяти. По улицам бегали рысцой элегантно одетые люди, нагруженные пакетами с подарками. У дам уже болели ноги от лакированных шпилек, дети носились между тумбами, мужчины листали записные книжки, стоя в телефонных будках.
Праздничная суета забавляла Камиллу. Она никуда не торопилась и отстояла очередь в дорогом магазине, чтобы обеспечить себе хороший ужин. Вернее, хорошую бутылку вина. С выбором еды у нее, как всегда, возникли проблемы… В конце концов она попросила продавца отрезать ей кусок козьего сыра и положить в пакет два ореховых хлебца. Какая разница, это всего лишь дополнение к вину…
Она открыла бутылку и поставила у батареи — пусть шамбрируется! Налила себе ванну и целый час отмокала в обжигающе-горячей воде. Надела пижаму, толстые носки и любимый свитер. Из дорогущего кашемира… Остатки былой роскоши… Распаковала систему Франка, установила ее в гостиной, приготовила поднос с угощением, погасила весь свет и устроилась под одеялом на стареньком диванчике.
Она сверилась с оглавлением: Nisi Dominus оказалась на втором диске. Вечерня Вознесения — не совсем та месса, которая подходит для Рождества, к тому же псалмы придется слушать не по порядку…
Но какая, в конце концов, разница?
Какая разница?
Камилла нажала кнопку на пульте, закрыла глаза и оказалась в раю…
Она одна в этой гигантской квартире, с бокалом нектара в руке, а вокруг — ангельское пение.
Даже хрусталики люстры позвякивали от счастья.
Cum dederit dilactis suis somnum.Esse, haereditas Domin filii: merces fmctus ventris.
Это был номер 5-й, и она прослушала его раз четырнадцать, не меньше.
И на четырнадцатый раз ее грудная клетка наконец взорвалась и рассыпалась на тысячу осколков.
Однажды, когда они с отцом сидели вдвоем в машине, и она спросила, почему он всегда слушает одну и ту же музыку, отец ответил: «Человеческий голос — самый прекрасный из всех инструментов, самый волнующий… Даже величайший виртуоз мира никогда не сумеет передать и четверти эмоций, которые способен выразить красивый голос… Голос — частица божественного в человеке… Это начинаешь понимать с возрастом… Я, во всяком случае, осознал это далеко не сразу, но… Может, хочешь послушать что-нибудь другое?»
Она успела ополовинить бутылку и поставила второй диск, когда кто-то зажег свет.
Все получилось просто ужасно, она прикрыла глаза руками, музыка внезапно показалась ей совершенно неуместной, голоса — почти гнусавыми. За две секунды мир провалился в чистилище.
— А, ты здесь?
— …
— Не дома?
— Наверху?
— Нет, у родителей…
— Сам видишь…
— Работала сегодня?
— Да.
— Ну извини, извини… Я думал, никого нет.
— Да ничего…
— Что слушаешь? «Casta fiore»?
— Нет, это месса…
— Ты что, верующая?
Она непременно должна познакомить его с тем охранником… Эти двое поладят… Даже лучше, чем старички из «Маппет-шоу»…
— Вообще-то, нет… Слушай, погаси свет, если нетрудно.
Он ушел, но очарование было нарушено. Она протрезвела, а диван утратил форму облака. Она попыталась сконцентрироваться, взглянула на оглавление. Так, на чем мы остановились?
Deus in adiutorium meum intende.
Помоги мне, Господи!
Точнее не скажешь.
Этот олух явно искал что-то на кухне, ругаясь и срывая раздражение на дверцах шкафчиков.
— Эй, ты не видела два желтых судка Tupperware? О боже…
— Большие?
— Ну да.
— Нет. Я не трогала…
— Черт… Никогда ничего не найдешь в этом бардаке… Что вы делаете с посудой? Жрете ее, что ли?
Камилла со вздохом нажала на «стоп».
— Могу я задать тебе нескромный вопрос? Зачем ты ищешь судки в два часа ночи, в Рождество?
— Затем. Они мне нужны.
Ладно. Бесполезно. Она встала и выключила музыку.
— Это моя система?
— Да… Я позволила себе…
— Черт, вещь просто суперская… Надо же, ты меня не нагрела!
— Да уж, не нагрела…
Он изумленно вытаращил на нее глаза.
— Зачем ты дразнишься?
— Низачем. Счастливого Рождества, Франк. Пошли поищем твой котелок. Да вот же он, на микроволновке…
Она снова легла на диван, а он принялся за перестановку в холодильнике. Закончив, молча пересек гостиную и направился в душ. Камилла спрятала лицо за стаканом: она наверняка израсходовала весь бак…
— Блин, кто вылил всю воду?
Он вернулся через полчаса — в джинсах и голый по пояс, свитер надел не сразу… Камилла улыбалась: это уже не намек, а чистой воды приглашение…
— Можно? — спросил он, кивнув на ковер.
— Будь как дома…
— Глазам не верю — ты ешь?
— Сыр и виноград…
— Это у тебя десерт?
— Нет, ужин…
Он покачал головой.
— Знаешь, это очень хороший сыр… И чудный виноград… И прекрасное вино…
— Налить?
— Да нет, спасибо…
У Камиллы отлегло от сердца: было бы страшно жаль делиться с ним остатками «Мутона-Ротшильда»…
— Все путем?
— Что?
— Я спрашиваю, как у тебя дела, — пояснил он.
— Ну… да… А у тебя?
— Устал…
— Работаешь завтра?
— Не-а.
— Хорошо, сможешь отдохнуть…
— Не-а.
Содержательная беседа…
Он подошел к столику, подцепил футляр от CD, вытащил пакетик с травкой.
— Скрутить тебе?
— Нет, спасибо.
— Какая ты правильная…
— У меня свое зелье… — Она взяла стакан.
— Ну и зря.
— Почему, разве алкоголь вреднее наркотиков?
— Конечно. Можешь мне поверить, уж я-то алкашей на своем веку повидал… И никакой это не наркотик… Это как Quality Street для взрослых…
— Верю на слово…
— Не хочешь попробовать?
— Нет, я себя знаю… Уверена, что мне понравится!
— Ну и?
— Ну и ничего… У меня проблема с тормозами… Не знаю, как объяснить… Мне очень часто кажется, что в мозгу какой-то кнопки не хватает… Не умею правильно рассчитать… Все время заносит — то в одну сторону, то в другую… Всегда нарушаю равновесие, захожу слишком далеко, и это плохо кончается… Мои увлечения.
Она удивилась самой себе. С чего это она так с ним разоткровенничалась? Может, слегка перебрала?
— Если я пью, то пью слишком много, если курю, обкуриваюсь, если влюбляюсь, теряю рассудок, а когда работаю — довожу себя до изнеможения… Ничего не умею делать нормально, спокойно…
— А когда ненавидишь?
— Об этом мне ничего не известно…
— Я думал, ты меня ненавидишь.
— Пока нет, — улыбнулась она, — еще нет… Когда это случится, ты не ошибешься… Почувствуешь разницу…
— Ладно… Ну так что, твоя месса закончилась?
— Да.
— Что будем слушать?
— Знаешь… Не уверена, что наши вкусы сходятся…
— Может, кое в чем и сойдутся… Подожди… Дай подумать… Уверен, что найду хоть одного певца, который тебе тоже понравится…
— Попробуй.
Он скрутил косячок и сходил к себе за диском.
— Что это?
— Ловушка для девушек…
— Ричард Кочанте?
— Да нет…
— Хулио Иглесиас? Луис Мариано? Фредерик Франсуа?
— Нет.
