Энн Пэтчетт - На пороге чудес
Джеки нагнулся и подхватил мальчугана под мышки. Барбара встала. Мальчишка наполнил обе руки ее волосами и рассматривал эту светящуюся веревку, сброшенную с небес богами. Он уже слишком вырос, чтобы его брали на руки, но это явно его радовало.
— Ого, да ты подрос, — Джеки приподнял Истера, словно пытался определить, потяжелел ли он.
— Нет, он не очень подрос, — возразила доктор Свенсон.
Она похлопала мальчика по плечу, а когда он повернул к ней лицо, сказала:
— Доктор Сингх.
Она подняла кверху указательный палец правой руки и дотронулась до своего левого запястья, затем провела черту поперек горла и выставила тот же палец перед губами.
Потом показала на Марину.
Мальчишка оставил в покое волосы Барбары и подал Марине руку.
— Глядите! Он умеет прыгать! — воскликнул Джеки и стал подбрасывать Истера вверх на несколько дюймов: вверх и вниз, вверх и вниз, пока тот не засмеялся странным, каким-то тюленьим смехом.
— Рада познакомиться с тобой, — сказала Марина. Огромные глаза неотрывно глядели на нее. — Вы могли бы взять его с собой в оперу, — обратилась она к доктору Свенсон. (Интересно, он приехал вместе с ней?) — Там ведь много мест.
— Истер глухонемой, — сказала доктор Свенсон. — Опера стала бы для него еще более мучительным испытанием, чем для нас.
— Постановка не такая уж плохая, — возразила Барбара.
— Истер любит бродить, когда у него появляется такая возможность, — ответила доктор Свенсон. — Ему нравится осматривать город.
Истер пристроился возле Джеки, а его глаза снова устремились на волосы Барбары. Даже при нормальном слухе он все-таки был слишком мал, чтобы бродить в темноте одному по улицам Манауса.
— Я бы пошел с тобой гулять, если бы знал, что ты здесь, — сказал Джеки. — Мы бы хорошо провели время.
— Жалко, что вы не взяли его в театр. По-моему, там ему было бы любопытно посмотреть на людей, — сказала Барбара. — Даже если он и не слышит музыку.
Доктор Свенсон взглянула на часы:
— Думаю, мы пообщались достаточно. Нам надо поговорить с доктором Сингх. Я полагаю, вас не пугает такой поздний час, доктор Сингх? Милтон сказал, что вы ждали меня.
Марина ответила, что она с радостью поговорит.
— Хорошо. А вы продолжайте веселиться. Увидимся утром. Милтон, передайте Родриго, что я буду у него в семь часов.
— Вас отвезти куда-нибудь? — спросил Милтон.
— Нет, ночь замечательная. Я уверена, что мы осилим небольшую прогулку. Вы готовы прогуляться, доктор Сингх?
Марина, в узком шелковом платье и на высоких каблуках, не знала, осилит ли она пешую прогулку, но ответила, что долго сидела и теперь ей будет приятно пройтись.
— Мы заберем Истера? — предложила Барбара. Мальчишка уже заплетал в косу ее волосы, до которых мог дотянуться.
Доктор Свенсон покачала головой:
— Он ничего не ел. Он пойдет с нами. Поставь его на ноги, Джеки, он не обезьянка.
Джеки поставил Истера на землю. Мальчишка вопросительно переводил взгляд с одной группы на другую. Несмотря на глухоту, он, казалось, все понял.
— Скоро увидимся, — сказал Джеки, разделил его волосы на пробор и пригладил их пальцами. Потом, вспомнив про новое умение Истера, протянул ему руку, и мальчишка пожал ее. — Молодец!
Улицы вокруг оперного театра были вымощены плоскими камнями, идти по ним было ужасно неудобно. Марина пожалела, что Милтон не идет с ними и не поддерживает ее под локоть. В лабораториях «Фогель» она была одной из самых высоких докторов, и три вещи — рост, работа и статус — не позволяли ей носить обувь на каблуках. Теперь она старалась идти на цыпочках, чтобы каблуки туфель Барбары не застревали в стыках между камнями, и постепенно отставала от своей спутницы. Доктор Свенсон продолжала идти в своем неизменном темпе, с размеренностью метронома, памятной Марине, и, казалось, не замечала, что идет одна. Истер держался позади их обеих. Толпа, вылившаяся из театра, уже рассеялась; вокруг были обычные прохожие. Они стояли в полутьме на перекрестках, размышляли, переходить им на другую сторону улицы или нет, и с любопытством глазели на Марину, ковылявшую по тротуару на высоких каблуках и в наброшенной на плечи шали.
— Вы идете, доктор Сингх? — крикнула доктор Свенсон.
Ее голос казался частью ночи и звучал как бы ниоткуда. Вероятно, она завернула за угол или зашла в здание.
«Вы идете, доктор Сингх?»
Она ухитрялась так быстро нырнуть в палату пациентки, что ординаторы растерянно крутили головами.
Куда она пошла, направо или налево?
Марина всматривалась в темноту, которую рассеивали уличные огни, фары автомобилей и битое стекло на тротуаре, отражавшее свет.
— Я иду! — крикнула она, обшаривая глазами обе стороны улицы.
Чтобы вернуть себе присутствие духа, она мысленно составляла перечень причин, из-за которых нервничала.
Была ночь, и она не знала точно, где находится, хотя легко могла повернуть назад, вернуться к опере, а оттуда отыскать дорогу к своему отелю. Она неуверенно держалась на высоких каблуках, и это, вместе с дурацким платьем, делало ее похожей на птицу с подбитым крылом, на которую мог напасть любой хищник, рыскающий среди ночи по улицам. Если появится такой хищник, ей придется защищать глухого ребенка.
Справится ли она с этим?
Ремешки туфель уже натерли ей водяные мозоли. Ей невольно припомнились путешественники, погибавшие от таких, самых обычных, мозолей, но она заверила себя, что у нее мало шансов погибнуть именно так — мистер Фокс прислал ей вместе с лариамом и телефоном три разных типа антибиотиков.
А раз уж она составляет такой перечень, то нужно вспомнить главную причину, вызывающую у нее давящий страх: ей предстояло сесть за стол вместе с доктором Свенсон и поговорить.
О чем? О правах и интересах компании «Фогель» в Бразилии? О том, как умер Андерс? Неожиданно Истер беззвучно опередил ее и взял на себя роль проводника. Сначала она подумала, что мальчишке просто надоело плестись за ней, и он решил ее бросить. Но он подладился под ее темп и держался на расстоянии вытянутой руки. Теперь она видела перед собой его спину, его узкие плечи, и половина ее страхов улетучилась. Одной рукой она придерживала на груди концы шали, другая сжимала в горсти и поднимала повыше шелковый подол платья, чтобы он не испачкался в грязных лужах, остававшихся после недавнего ливня. Ночной воздух царапал ее легкие, ведь еще сутки назад она лежала в постели, больная. Пряди ее волос выпутывались из плена шпилек, лака и черных заколок с золотыми китайскими веерами, падали на влажную шею.
Дойдя до угла, Истер повернул направо.
Без сомнений и вопросов она ковыляла за ним.
Через два квартала, на неизвестной Марине улице, в тот момент, когда она поняла, что не в силах сделать больше ни шага, Истер нырнул в небольшой ресторан. Он не мог видеть, как туда зашла доктор Свенсон, но она оказалась там. Она сидела за угловым столиком, а перед ней стояла бутылка содовой, уже наполовину пустая. В зале было еще темнее, чем в ночи, из которой они пришли. Вместо звезд на каждом столике горела маленькая свеча.
Мальчишка прошел кратким путем между столиков, занятых другими посетителями, и с сознанием выполненного долга сел на деревянный стул рядом с доктором Свенсон.
Привезла она его из джунглей или он жил здесь, в городе, за счет компании «Фогель», как Бовендеры?
Доктор Свенсон наклонила корзинку с хлебом; Истер взял ломтик и благовоспитанно положил на тарелку. Марина кое-как дошла до них, стараясь не упасть. У столика она молча остановилась и подождала, когда доктор Свенсон отзовется на ее появление.
Так она могла бы ждать до конца жизни.
— Я потеряла вас, — сказала она наконец.
— Это было исключено, — парировала доктор Свенсон. — Истер знал, куда мы идем.
— Но я-то не подозревала об этом.
— Не сомневаюсь, что вы быстро это поняли. Этот ресторан расположен дальше других от оперы, и театральная публика сюда не добирается. Здесь я всегда могу рассчитывать на свободный столик.
Доктор Свенсон нацепила на нос очки-половинки и погрузилась в изучение меню. Марина подвинула стул и села рядом с Истером, наискосок от старшей коллеги. В ее ногах остро пульсировала боль, но она решила радоваться и тому, что сидит на стуле, а не бредет одна по улице.
Получив всю информацию, какую могло ей предложить меню, доктор Свенсон отложила его в сторону. Теперь она точно знала, что закажет себе на ужин, и была готова начать разговор.
— Позвольте мне быть с вами откровенной, доктор Сингх, — заявила она, убирая очки в подбитый шелком очечник. — Это сэкономит нам обеим время. Вам не следовало приезжать сюда. Надо как-то убедить мистера Фокса, что непрерывный надзор не приближает нас к цели. Займитесь этим, когда прилетите домой. Передайте ему, что у меня все хорошо. Пусть он делает свои дела и оставит меня в покое.
