Надежда - Шевченко Лариса Яковлевна
— Я же за вас отвечаю! Ладно, уж. Оставайся. Девочки, обучите новенькую нашим порядкам. Я не поощряю даже малейших отступлений от правил. Относись к ним как к святыне, — все еще волнуясь, сказал шофер и взялся за баранку.
Вот и поле. Комбайн поравнялся с нами и, не останавливаясь, начал ссыпать пшеницу в машину. Наш шофер ловко вел машину рядом, так, чтобы зерно попадало по центру кузова. Мы быстро разгребали его.
— Осторожно маши лопатой, чтобы за борт не сыпалось, — предупредила меня Зоя.
Я обратила внимание, что в углах кузова аккуратно прибиты куски ткани, щели бортов законопачены, а большие дыры залатаны фанерками. Девочки работали дружно, без суеты, ритмично. Я сначала пометалась по кузову, потом сориентировалась и заняла надлежащее мне место. Когда зерно наполнило кузов доверху, Зоя крикнула комбайнеру «отбой», и он, перекрыв «хобот», поехал по полю, а наш шофер вырулил на дорогу и остановил машину.
— Так, труженики, закопаться по пояс в зерно, держаться за борт у кабины, — и без фокусов мне! — приказал он.
— Знаем, не маленькие, — ответила за всех Зоя.
Двинулись в обратный путь. Ветер бил в лицо. Настроение было восторженное, более радостное, чем когда одна дома вкалываю. Подъем в душе возник. Может, он появился потому, что над кабиной висел на длинных древках плакат: «Хлеб — Родине»? «И я тоже чуточку помогаю Родине?» — промелькнуло в голове. Мне неловко от такой серьезной мысли, а все равно радостно. Девушки на встречных машинах весело кричали нам: «С новым урожаем! Привет труженикам полей!» Мы им тоже отвечали улыбками и добрыми словами.
Приехали на весовую. Там нам отметили в квитанции вес зерна и взяли пробу на зрелость и влажность. Пока мы разгружали машину, шофер, расстелив на коленях белое льняное полотенце, завтракал. Дядя Вася даже ел как-то солидно, степенно. Кружку чая брал не за ручку, а обхватывал ладонями. Рядом с нами, у другого склада, работали ребята с Некипеловки. Просо у них само, как вода с латака (запруды), стекало по кузову. «Трудодни за количество зерна ставят, а не за трудоемкость. Неправильно это, но мы законов не пишем», — заметила Валя.
Я уже работаю уверенно и в грузовике веду себя правильно: становлюсь у кабины, держусь за борт руками и сгибаю ноги в коленях, чтобы смягчать толчки на ухабах. Ветер плотным потоком бьет в лицо, играет волосами. Мы горланим песни, пытаясь заглушить шум мотора. Здорово!
Сделали пять ходок. Время обедать. Разгрузив машину, направились к длинным рядам наскоро сколоченных лавок.
— В этом году впервые из-за городских и нас кормят, — объяснила мне Валя.
У котлов хлопочут две старушки.
— Эй, труженики! Идите туда, — указала нам одна из поварих в сторону столов, стоящих в примятом бурьяне.
Как настоящим взрослым работникам, нам дали по полной железной миске наваристого борща и по тарелке вареной картошки с мясом. Потом компот принесли. Я ела с большим удовольствием: дома мясом не балуют. Девчонки тоже мели все подчистую. Почувствовав, что с хлебом такую порцию мне не умять, я рассовала его по карманам: пригодится на полдник. Когда мы допивали компот, студентам принесли по тарелке свежего меду. Я чуть язык не проглотила. Когда в прошлом году отец качал мед из своих ульев, я в шутку спросила его: «Поспорим, что я стакан меду съем?» «Кишки слипнутся», — ответил он и дал меду всем понемножку, чтобы блинчики помазать. А тут совсем ни за что ни про что студентам по целой тарелке! Я попросила:
— И нам дайте меду, хоть одно блюдце на всех!
— Не положено своим, — ответила шустрая бабуся.
Шофер подошел к кухарке и молча протянул ей чистую тарелку. Старушка налила. Мы макали хлеб в мед, облизывали грязные руки и смеялись, вдыхая дивный аромат. Глядя на нас, дядя Вася улыбался, но сам кушать мед отказался. Отяжелевшие от еды, мы пошли под навес отдохнуть. Проходя мимо городских девчат, мои подруги весело бросали им язвительные реплики:
— Наштукатурилась? Срамота! Что платком завязалась, как мумия? Гляди: один глаз выцвел, а другой нет. Обвешалась всякими прибамбасами, а выглядишь не ахти. Неважнецкий у тебя видок. Дома, небось, от зеркала весь день не отлипаешь? Только честный труд на свежем воздухе спасет тебя...
— А вы до второго пришествия трепаться будете?..
— Вы хоть веялку выключайте, когда спите. Электричество экономить надо. У нас один движок на все село. Чемпионы по лени, спать шум мотора не мешает? Забыли, что надо блюсти моральный кодекс?..
Девушки с нами не связывались, терпеливо сносили подковырки. Одни молча отворачивались, демонстрируя полное равнодушие к полемическому задору моих подруг, другие вставали и вялыми движениями бросали влажное зерно на движущуюся транспортерную ленту. Только одна не выдержала и пробурчала иронично и надменно:
— Отстаньте, несносные девчонки! Что на вас нашло? Не продохнуть от указов начальников, а тут еще вас заклинило как заезженную пластинку. Не жизнь, а комедия нервов.
И обернувшись к подругам, добавила с усмешкой:
— Девушки, придется нам здесь научиться спокойно переносить и хулу, и злословие.
— Дармоеды, тунеядцы. И зачем их сюда присылают? С такими работничками каши не сваришь, — обиженно роптали мои подруги.
— Председатель говорил, что обязан их брать, раз город присылает, хотя коэффициент их пользы минус ноль целых восемь десятых. Не зарабатывают того, что проедают, — со вздохом объяснила дежурная по току, непонятно кому сочувствуя.
— Лучше бы нам больше платили, — возмущались девчонки.
— Не виноваты они, что работать не умеют. Они же с раннего детства бездельничают, не зная, куда себя деть. Я жила в городе. Сама гоняла по улицам и безобразничала, — встала я на защиту городских.
— Ну, так хотя бы старались! А то нагло лежат под навесом и только на обед приходить не забывают. Никчемные, совести у них нет, — не сдавались мои подружки.
— Работники, на борт! — скомандовал дядя Вася.
И мы дружно вскочили.
К десяти часам вечера разгрузили одиннадцать машин и отправились к нормировщице. Она записала против наших фамилий цифру 0,75. Зоя зароптала:
— В прошлом году получали 0,75 и в этом то же! Мы перевыполняем план взрослого человека! Почему вы не пишете нам целый трудодень?
— Нечестно, нечестно! — загалдели остальные школьники. — Студенты и половину нашей работы не делают, а вы им трудодень ставите.
— По возрасту вам не положено писать целый. Нарушение законодательства будет.
— А работать с утра до вечера можно по закону?
— Тоже не положено, — покорно ответила женщина.
— По улицам каждый день ребят собирать на работу можно, а как платить, так нельзя! Мы без выходных все лето работаем, — неслись со всех сторон голоса примкнувших к нам ребят.
— Хватит! Ишь, расгагакались, как гуси. Вы пионеры, поэтому должны помогать родному колхозу. Вас кормят, палочки (трудодни) пишут, а вы еще несознательность проявляете! — строго закончила разговор учетчица.
Мы замолчали и смущенно разошлись. «Она, конечно, права, насчет пионеров. Но никак в толк не возьму, почему мы должны бесплатно вкалывать, а взрослые за деньги? В своем домашнем хозяйстве не платят, потому что на себя работаем. А тут ведь для колхоза, хоть и родного. Понятно! Считается, что школьники не работают, а помогают. А помощь всегда должна быть бесплатной», — глубоко осознав свой гражданский долг, успокоилась я.
Иду домой, наслаждаюсь тишиной. Полоса облаков у горизонта горит, будто впитала жар всего солнечного дня. Полная луна протискивает свой серебристый лик между темными остроконечными верхушками сосен. Хорошо!
Бабушка встретила меня у ворот. Увидев мою сияющую рожицу, успокоилась. Мы вместе поужинали, и я легла спать, попросив разбудить меня пораньше. Не опоздать бы на работу! Там так интересно! Не каждый день бывает такой праздник!
ОТКРОВЕНИЯ НА ТОКУ
Встала рано. Вышла на крыльцо. Все мокро. Невезуха! Вспомнилась строчка из моей секретной тетрадки: «И тучи ворохом забот с небес спустились на деревню...» «Грустно тому, кто с сеном еще не управился», — подумала я и вернулась в хату. Родители не хотели отпускать меня на работу, понимая, что после ночного дождя в поле делать нечего. Но я напомнила им, что нахожусь в «отпуске», и они не стали настаивать на своем. В шесть утра наша компания уже на току. Мы — это я, Рая, Зоя, Валя и две девочки из восьмого класса: Нюра и Галя. Пожилые шофера дремлют в кабинах, ожидая сигнала к работе. Молодые, расстелив фуфайки на влажной траве у машины дяди Васи, режутся в карты и травят анекдоты. Нас прогнали, чтобы не слушали взрослые разговоры. А мы спрятались за колеса и уши навострили. Слышим:
