Вадим Чекунов - Шанхай. Любовь подонка
– Что, и с фамилией дело обстоит так же? – растерянно спросил я.
Лицо Ли Мэй просветлело, она быстро переговорила с мастером.
Тот, оглядев меня, кивнул одобрительно.
– Вот! Раз уж тебя не отговорить все равно, то можно взять иероглиф «ли» со значением «сила». Мастер считает, тебе это подойдет.
Я вспомнил незамысловатый иероглиф из двух росчерков – #163;).
– Годится.
Мастер кивнул на кушетку и полез за перчатками.
Неотрывно и с опаской разглядывая процесс, Ли Мэй прислушивалась к жужжанию машинки и покачивала головой.
– Теперь тебе точно придется носить рубашки. С длинным рукавом, – сказала она, разглядывая мое предплечье.
– Вот еще. И не подумаю!
Я смотрел на растущие линии иероглифа.
– Силу не прячут. Как и любовь. Ими – гордятся.
– Что скажут у тебя на работе?
– Плевать. А что скажешь ты?
Кротко вздохнула.
– Уже сказала. Ты – чокнутый. Но я люблю тебя.
Когда мы вышли из салона, Шанхай уже расцветал вечерними огнями. Горели витрины, мигали светофоры. Красиво подсвеченные, стояли высотки, спокойно и величественно обозначая себя в теплой синеве беззвездного неба.
Держась за руки, мы ринулись в сторону вечернего зарева над Народной площадью, чтобы нырнуть в безумный водоворот из машин и людей…
餐馆
Ресторан
…Людей хоть и немного, но все же хватает. Обилие ненужных мне магазинов и отсутствие нормальных ресторанов начинает раздражать. Хочется прохлады кондиционера, холодного пива и чего-нибудь вкусного.
Хорошо, что не попадаются рестораны с сычуаньской кухней. Оно и к лучшему– не люблю острого.
Вообще не люблю ничего сычуаньского.
Раздумываю, не свернуть ли в одну из боковых улочек – там вполне может оказаться «уйгурятня» – маленькая забегаловка-лапшевня, где готовят уйгуры или смешные китайцы-мусульмане в белых шапочках, на вид – вылитые татары.
Зачем-то останавливаюсь перед салоном парикмахерской. Разглядываю попеременно то крутящиеся столбики возле дверей – отличительный признак цирюлен, их характерный знак, то дежурящих у входа девчонок в желтых блузках и белых юбках.
– Хуаньин гуанлин! – слаженно кричат они мне.
Искренне удивляюсь: голова моя обрита наголо.
Я стригу себя сам. Дешевле – машинка давно себя окупила. Быстрее – мне не нужен ни массаж головы, ни мытье шампунями и ополаскивание бальзамами. Качественнее – не надо объяснять, как именно тебя подстричь, тем более что, точно в анекдоте, подстригут все равно, как умеют.
Наголо стриженые китайцы встречаются редко, в основном это монахи в оранжевых балахонах. В моде короткий ежик у взрослых и «взрыв на макаронной фабрике» у молодых – влияние японской моды.
Типичная женская прическа – волосы, собранные в хвост, – выглядит не всегда красиво. Затылки у большинства китайцев, и мужчин и женщин, плоские. Мне больше нравится, когда они ходят с распущенными волосами, пряча глаза за всевозможными челками. Волосы у китаянок шикарные. Густые, вороного отлива.
Китайцы обожают ходить в парикмахерские. Куда ни пойди в Шанхае – всюду натыкаешься на эти столбики-«крутилки». Ну, еще и на рестораны, конечно. В Старгороде люди рождались для того, чтобы подстричься и умереть, шанхайцы рождаются, чтобы постричься и поесть.
Пару грязных и маленьких «жрален»-цаньтин я прохожу без остановки. Вообще-то, они не так уж и плохи. Черная закопченная плита, плаха для рубки мяса и овощей, огромный бак с водой, ящики с пивом, пучки зелени, алюминиевые бидоны, повар в заляпанном халате, дым, вспышки огня, шипение масла, пластиковые столы, круглые табуретки, голые стены, рулон туалетной бумаги вместо салфеток, одноразовые палочки…
Дешево и вкусно – можно назвать это девизом.
Правда, нет кондиционера, грязновато и тесно, но я такие места люблю.
Однако сегодня мне хочется посидеть в прохладе – развалясь на удобном стуле. Выпить еще немного байцзю. И пивка бы не помешало… – день-то выходной, и потом – уже начались каникулы.
А мистер У со своими тестами… да пошел он!
К своим годам я стал вместилищем многих пороков, но вот обжорство мне решительно чуждо: когда я хочу есть, ем без разбору – заварную лапшу, ценой в три юаня, или утку по-пекински, за весь полтинник, где-нибудь в центре. Лапша даже лучше, особенно с похмелья.
Лас, вот кто настоящий обжора – придирчивый, капризный, в походах по ресторанам он меня изрядно утомляет. Лас понимает по-китайски много лучше меня-учил язык в Германии, а потом в Пекине, на курсах. Меню всегда читает внимательно, с легкой усмешкой. Когда в такие минуты я смотрю на него, мне кажется, что с подобной рожей читали в Нюрнберге свои дела нераскаявшиеся нацистские преступники. И все же мне приходится ходить в рестораны именно с Ласом: я плохо понимаю иероглифы – это раз, и второе, пожалуй, самое важное – чтобы не быть одному.
Тут дело даже не в метафизическом Одиночестве.
Гораздо обыденнее.
Когда сидишь один в китайском ресторане, с его шумными компаниями, крутящимися блюдами в центре стола, крикливыми официантками-фууюанька[11], орущим телевизором и звоном посуды, чувствуешь себя не в своей тарелке. Да и рожа твоя выделяется на общем фоне, точно красная задница у обезьяны… И хотя никто и никогда тебя не напряжет сакраментальным «зачем ты сбрил усы, дурик» и не съездит бутылкой по башке – все равно неуютно.
Одиноко.
Можно, конечно, быстро залиться пивом.
Я так и делаю обычно.
Именно для одиночек и придуманы «KFC» и «Макдональдс». Это замечательные места – оазисы для никчемных людей. Я обожаю ходить туда. После – меня всегда мучает изжога, но я все равно хожу: там можно спокойно сидеть одному, жевать свой бургер и пялиться в окно.
Заведения типа «Макдональдса» в Китае не имеют отношения к сети «быстрого питания»: нарушен самый главный принцип – «быстро взял, быстро съел и ушел». Персонал обычно работает в хорошем темпе, но вот клиенты – особая песня. Сидят подолгу, едят не спеша, часто просто спят за столиками. В жару народ там отдыхает – в прохладе. Школьники собираются человек по десять-пятнадцать и делают уроки: один со страдальческим выражением лица что-то пишет, решает, остальные тупо списывают друг у друга. Зимой, когда дома промерзают, в «бигмачной» любят собираться пенсионеры из соседних домов – посидеть в дармовом тепле, пообщаться. Они ничего не заказывают, но их не гонят, наоборот, предлагают стакан горячей воды.
В таких местах есть и существенный недостаток – нельзя курить и не продается спиртное.
Ресторан я выбираю самый заурядный. Без пафоса.
Как выбрать хороший?
Пойти туда, где больше всего народу. Рядом может быть еще несколько ресторанов – совершенно пустых. Они тоже заполнятся в обеденное время до отказа, народу ведь много, поэтому надо прийти пораньше и пойти туда, где уже сидят люди. Китайцы могут в чем-то не разбираться, делать некачественные товары, откровенно халтурить, но уж в еде – они спецы первоклассные! Раз все идут именно в этот ресторан, значит, неспроста.
Две девчонки в длинных красных платьях с разрезами по бокам стоят на входе.
– Хуаньин гуанлин! – кричат они мне. Точь-в-точь как те, что звали подстричься.
Пожрать и в самом деле не мешало бы. Байцзю натощак – не самая правильная мысль.
Девчонки распахивают дверь. Попадаю в прохладу, нет – холод! – зала.
Стойка с кассой и непременной пучеглазой киской при ней. Такие штуки продаются повсюду: золотистого цвета, одна лапа приподнята и качается вверх-вниз. Их ставят для привлечения успеха – в магазинах, ресторанах и частных конторах. Одна кошка может и не справиться с такой важной задачей, и в помощь ей устанавливают или лысого и толстого Будду, или воинственного, стража-охранителя, в доспехах и с копьем.
Народу пока немного. Заняты несколько столиков у окна и один большой, круглый, в глубине зала. Там сидит компания мужиков в темных пиджаках и две тетки лет сорока, с начесами, в блузках с блестками. В центре стола, на стеклянной подставке, клубится паром пузатая кастрюля. Вокруг нее куча тарелок с закусками. Самый старший из мужиков – плешивый и очкастый, очевидно, лаобань – листает меню и комментирует его. Вся компания дружно, корпоративно смеется.
Официантка, на вид совсем еще подросток, хочет усадить меня за столик для двоих, что стоят рядком вдоль боковых стен. Мотаю головой и усаживаюсь за свободный стол у окна, на четверых. Выкладываю на стол пачку «Шанхая». Девчонка приносит меню. Картинок в нем нет, но не беда – я давно питаюсь одним и тем же. Все равно в каждом ресторане готовят по-разному.
– Пива, два, холодных, «Сантори», сейчас, – говорю девчонке.
Кивает, записывает в блокнотик.
– Сейчас! Пива – сейчас! – повторяю ей. Почему-то всегда разговариваю с официантками вот так – на манер Терминатора.
