Эрика Косачевская - Ночь Патриарха
Благодаря усилиям всей страны, необыкновенной стойкости и мужеству народа, ценой колоссальных потерь была выиграна эта война, а Патриарх приобрел огромный авторитет в глазах всего мира.
Между тем, страна лежала в руинах, на Украине царил голод, как во время коллективизации начала тридцатых годов, вплоть до людоедства. Но самое скверное, что армия побывала за границей и люди получили возможность сравнивать уровень жизни там и у нас. История имеет пример, чем это может кончиться — восстанием декабристов…
Для сплочения нации нужно было в очередной раз найти врагов, мешающих построению «светлого социалистического будущего». Опять всё списать на вредителей? Сомнительно, что этот номер после почти тридцатилетнего существования советской власти пройдёт ещё раз — и время не то, да и народ уже другой. Осталось искать внешнего врага. А тут еще Черчилль своей Фултонской речью очень кстати подогрел международную обстановку8. Вождь понимал, что уничтожение Хиросимы и Нагасаки — это не столько удар союзников по Японии, сколько демонстрация ему, Патриарху, своей силы. И как только у страны появилась своя атомная бомба, а потом ещё и водородная, он сознательно пошёл на ещё большее обострение отношений с Америкой и Западом. Страх перед новой войной сплотил в очередной раз народ и правительство, позволил списать скудость существования на империалистов, которые ненавидят СССР и для защиты от которых страна вынуждена тратить огромные средства на вооружение.
А ещё пригодилось широко используемое многими правителями, а особенно Романовыми, испытанное средство — во всех неудачах обвинить евреев — скрытых американских агентов. Это они своими подлыми происками мешают стране придти к благополучию и изобилию. Поскольку Россия исторически была антисемитской страной, народ охотно подхватил эту идею.
Вождь воздвиг между Советским союзом и капиталистическими странами то, что стали называть «железным занавесом». СССР с совершенно обнищавшим населением, но зато ощетинившийся ракетами с ядерными боеголовками, оказался в полной изоляции. Страна с трудом выбиралась из послевоенной разрухи. Но его авторитет «великого вождя всех народов», с именем которого шли в бой солдаты, возрос еще больше.
Патриарх противился любому проникновению в страну чуждого заграничного влияния — всех видов западного искусства, научных достижений. Он смешал с грязью генетику, пересажал большую часть видных учённых, в том числе и знаменитого, уважаемого во всём мире академика Вавилова, а «звездой» сельскохозяйственной науки сделал плохо образованного Лысенко. Пусть знают, кто в лавке хозяин!
Но вождь, кажется, поторопился объявить кибернетику «жидовской наукой, продажной девкой на службе американского империализма». Ему осторожно объяснили, что если он хочет иметь современное ядерное оружие, то без применения кибернетических методов исследований не обойтись. Тогда он милостиво разрешил учёным использовать кибернетику, только пусть не афишируют это. И даже дал разрешение через стран-посредниц закупить партию кибернетических машин для обслуживания нужд науки и МВД.
В современном мире нет более властной личности, чем он. Патриарх — «хозяин страны» может упиваться своим могуществом. И что это ему дало? Он понимает, что стоит на краю бездны, которой инстинктивно страшится всякое живое существо. Пройден такой тяжелый путь, а что он получил к концу жизни? Одинокую старость. Кругом одни подонки, предатели, которые только и ждут его смерти, ни друзей рядом, ни семьи, ни детей.
Старший сын от первого брака Яков, правда, чужой, не самый любимый, погиб в немецком плену. Немцы предлагали обменять его на пленённого под Сталинградом фельдмаршала Паулюса, но Патриарх не согласился. Да ещё воспользовался этим, чтобы продемонстрировать народу свою принципиальность, заявив, что он «фельдмаршалов на солдат не меняет»
Васька — хороший в принципе парень, добрый, отзывчивый, но вспыльчивый, очень амбициозный и совершенно неуправляемый. Ещё в детстве их со Светланой пришлось поселить на разных квартирах, чтобы уберечь девочку от приступов ярости её брата. В школе Васька учился плохо, вёл себя отвратительно: пользуясь именем отца, вызывающе хамил учителям. Однажды, когда поссорился с одним из мальчишек (кажется из-за девочки) и получил достойный отпор, он попросил Патриарха, чтобы тот приказал арестовать отца этого мальчика и всю его семью. Вождь Василию отказал, но позже выяснилось, что этот стервец как-то при случае обратился напрямую к Ежову, и мальчик со всем его семейством сгинул в сети учреждений НКВД.
У Васьки нет ни привычки, ни охоты к труду, к обретению знаний. К тому же он — законченный пьяница. Как только Патриарха не станет, эти шакалы-соратники его тут же сожрут, выместив на нём все унижения, которые перенесли от отца. И откуда у сына такая огромная тяга к алкоголю? Грузины любят выпить, но предпочитают вино, и не имеют привычки наливаться водкой до потери человеческого облика. Это всё русско-цыганская наследственность от этой предательницы Надьки.
А как всё хорошо начиналось, когда он, вопреки возражениям её родителей, взял с собой на Царицынский фронт в качестве секретаря семнадцатилетнюю Наденьку Аллилуеву — дочь его старинных ещё по Тифлису друзей, с которыми его и Серго Орджоникидзе познакомил когда-то Авель Енукидзе. В их доме после того, как Аллилуевы перебрались в Питер, много раз Патриарх нелегально жил после побегов из ссылки. Наденька с детства была почтительно влюблена в него, Кобу — романтического героя-революционера, смелого, решительного, немногословного! Кроме того, она ему обязана жизнью, когда ещё ребенком тонула в Куре и Патриарх, сам боящийся воды, тогда её спас.
Когда он вернулся из последней ссылки в Петроград, девочка из гадкого утёнка превратилась в стройную красавицу с роскошной каштановой косой, перевязанной на затылке большим белым бантом. И это решило всё дело — вождь тогда влюбился, как мальчишка. Наконец, он встретил женщину своей мечты.
Как они были счастливы в тесном, душном купе бронепоезда, каждый день оба рискуя жизнью! Он открыл Наденьке неизвестный ей до тех пор мир чувственных наслаждений, используя опыт, полученный им в салонах Бакинских и Тифлисских жриц любви во времена его буйной юности. Патриарх показал себя неутомимым любовником. Они были счастливы, несмотря на Троцкого, с которым у него происходили постоянные стычки. (Патриарх именно тогда окончательно на всю жизнь возненавидел Троцкого после того, как тот имел наглость орать на него и, не стесняясь в выражениях, оскорблять в присутствии влюблённой Наденьки.)
Куда всё делось? Из кроткой, любящей девочки Надежда превратилась в требовательную жену. Она постоянно донимала его, борясь с его привычкой до неприличия занашивать вещи, пытаясь приучить его регулярно мыться, менять бельё и носки. А он, как мог, сопротивлялся ей. Матери было всё равно, как он одет и умыт, и у него, выросшего в хибаре без всяких удобств, где вода покупалась у водовозов за деньги и всегда была дефицитом, не было привычки следить за собой. Кроме того, он всю жизнь не любил и боялся воды. Ещё в детстве он избегал вместе с другими мальчишками купаться летом в Куре, поскольку стеснялся своей шестипалой стопы со сросшимися пальцами.
Он слышал от Надежды постоянные упрёки в излишних подозрительности и жестокости, она всё время не оставляла попыток защитить от него кого-нибудь из общественных деятелей или просто знакомых. Особенно её напоры усилились, когда она поступила учиться в Промакадемию и наслышалась там всяких нежелательных разговоров. Он распорядился выявить и арестовать этих говорунов, и это только усилило их недовольство друг другом.
Патриарх стал больше ценить восточных женщин, которые знали своё место и не понимали, что значит выражение «женская эмансипация». Он пожалел, что «раскрепощение женщины» было частью революционной программы большевиков. По его мнению, жёны его соратников распустились донельзя.
Натиски жены его раздражали всё больше: он срывался, кричал. Когда он приобрёл неограниченную власть, им, как мужчиной, стали интересоваться женщины — известные балерины, певицы. Хотя он и понимал, что эти продажные сучки ради карьеры, квартиры или престижных гастролей лягут под кого угодно, Патриарх не скрывал от жены, что пользуется у них успехом, и даже дразнил её этим. Надежда ревновала. Её, полученный в наследство от прабабки взрывчатый цыганский характер давал о себе знать. Они часто бурно ссорились, он ей грубил. И однажды, после того, как он нахамил ей публично во время праздничного застолья в честь годовщины победы «Великой октябрьской социалистической революции», она покончила с собой — выстрелила себе в грудь из подаренного мужем сестры Реденсом маленького дамского пистолета. Надежда предала его, оставив без тыла, один на один с этой подлой действительностью. А ведь Патриарх, несмотря ни на что, любил её.
