Иржи Марек - Паноптикум Города Пражского
Перечитывая свой старый рапорт, Соуграда понял, что тот допрос тогда далеко еще не кончился. Вспомнил, что приложил тогда к протоколу записку о том, что вышеупомянутую соседку следует допросить еще раз... Но, видно, Брожик этого не сделал. Или сделал, но ничего нового не узнал.
Доктору легко говорить: чтобы убить время, займитесь, мол, этой старой историей. Если снова ею заняться, нужно бы еще раз допросить эту женщину. Но об этом и думать смешно, кто же позволит пенсионеру кого-нибудь допрашивать?
Он стоял перед домом № 34 в Штяглавицах и пытался поднять щеколду калитки.
Нет, это не допрос, а просто разговор. Разве нельзя пенсионеру заглянуть через пару лет и побеседовать с соседкой, которая знала убитую? Ведь это всего лишь игра.
Щеколда поддалась, калитка распахнулась. Под сараем заливисто залаяла собака. Женский голос прикрикнул на нее, а затем на порог вышла сама хозяйка дома.
- Пани Отагалова, если не ошибаюсь... Я у вас был, когда случилась эта история с соседкой... Я из полиции.
Хозяйка еле заметно нахмурилась.
- Теперь-то я уже не в полиции, - через силу улыбнулся пан Соуграда. - Я уже на пенсии. Хотелось с вами просто так потолковать.
- Я тогда рассказала, что знала, - строго ответила хозяйка.
- Это мне известно.
Они все допытывались про племянника, которого посадили, а потом опять выпустили. А того, кто это сделал, так и не нашли?
- Нет, пани, не нашли.
Они стояли во дворе, в дом она его не пригласила - видно, рассчитывала, что он скоро уйдет.
- Хороший у вас сад! И урожай что надо - у яблонь ветки гнутся.
- Если бог даст, - улыбнулась хозяйка. - Хвалить можно, когда урожай под крышей.
Они еще долго беседовали о непостоянстве погоды, потом она все-таки сказала:
- А что это мы стоим, проходите в дом. Уже холодает.
Пан Соуграда принял приглашение, желая поговорить с ней подольше. Так он узнал, что сын у них служит в армии, остался на сверхсрочной, это хорошее место, особенно сегодня, когда с работой не густо.
- Значит, вы меня совсем не помните? - спросил пан Соуграда, когда хозяйка сделала паузу, чтобы перевести дыхание.
Она затрясла головой:
- Что вы, я тогда себя не помнила. Это же не пустяк, выкладывать господам из полиции все, что знаешь. Не то, что с вами разговаривать! А почему вы тогда все выспрашивали про того ее племянника?
- Потому что он к ней захаживал! А так ведь она жила довольно замкнуто.
- Скажете тоже! Сколько я у нее здесь людей перевидала!
- И были такие, которые к ней часто ходили?
- Нет... Этого я не скажу. Она собиралась продавать свой дом, вот к ней и наведывались покупатели. Был, правда, один, так вот он приходил несколько раз!
- Но полицейским вы тогда ничего об этом не рассказывали!
- Ну да, когда тебя допрашивают, не станешь же ты выкладывать все, что тебе в голову приходит. Я о нем ничего не знаю, но видела его здесь не раз.
- И незадолго до убийства тоже?
- Да. Был он здесь несколько раз, всегда ближе к вечеру.
- А как выглядел?
- Не скажу, дело ведь было примерно в это время года, а теперь рано смеркается. И потом, чего мне глазеть на мужика, который к соседке ходит, верно? Помню только, что это был железнодорожник. Обыкновенный такой.
Потрясенный пан Соуграда уставился на хозяйку, а та восприняла это как недоверие:
- Ей-богу! И всегда он приходил в одно и то же время.
- А вы бы узнали его?
- Вряд ли.
Пан Соуграда вздохнул. Легко говорить доктору, он свои болезни из тропиков может изучать хоть лежа в постели, а я? Могу ли я искать железнодорожника, не зная даже, как он выглядит?
- Молодой, средних лет?
- Этого я бы не сказала. Скорее, старше среднего... Да, и еще, помню, пальто на нем сидело как-то странно!
- Что вы имеете в виду? - насторожился пан Соуграда. - Вы думаете, у него что-нибудь было под пальто?
- А что у него там могло быть? Или вы думаете, что он... матерь божья, вы думаете, он под ним прятал то, чем он ее потом убил?
- Нет-нет, это иначе выглядело. Это пальто... знаете, форменное пальто железнодорожника... оно плохо на нем сидело.
- Он был горбатый?
- Нет, не то... Но вот пальто... Да, теперь я вспоминаю, оно у него было длинновато с одной стороны. Да, одна пола была длиннее другой, мне это тогда бросилось в глаза. Женский глаз, сами знаете!
Пан Соуграда глядел на пани Отагалову и кивал головой: ну да, женский глаз. С этим вашим глазом всегда самая большая морока.
- Если он так поздно появлялся, когда же он от нее уходил?
- Ну, не знаю, я людям в окна не заглядываю. Ясное дело, поздно уходил.
- А может, рано утром?
- Это вряд ли. Я во дворе спозаранку, засыпаю корм курам, кроликам, думаю, я бы его углядела. Если он хотел купить дом, с чего бы ему оставаться до утра?
- Да-да, конечно. Но я просто так спрашиваю...
Уже было поздно. Скрипнула калитка, собака снова залилась лаем, но на этот раз с дружелюбным повизгиванием. В комнату вошел пан Отагал.
Узнав, о чем разговор, он пренебрежительно махнул головой:
- Бабы, они же всегда все знают. Моя уже готова романы об этом писать.
А так как пан Соуграда боялся опоздать к поезду, хозяин вышел проводить его во двор. Там он сказал ему доверительно:
- Не хотелось об этом говорить при жене, но она, покойница, была охоча до мужиков! Она и мне давала понять, а ведь была намного старше!
Пан Соуграда удивился, но ничего не сказал. По дороге на вокзал он размышлял, стоило ли ему приезжать сюда. В конце концов, ничего особенного он не узнал. Так, одни только мелочи...
Но, уже сидя в поезде и прислушиваясь к стуку колес, он подумал: вот так, наверное, рассуждал Брожик, когда вернулся из больницы и взял дело в свои руки, в то время как я вернулся к себе на вокзал. В жизни иногда все складывается из мелочей.
То, что говорит этот Отагал, может быть, и важно. Если она была падка на мужиков, она, пожалуй, намекала, что у нее есть деньжонки. Когда пожилая женщина хочет замуж, это самая верная приманка. А вдруг тот неизвестный железнодорожник как раз на это и позарился? Допустим...
Но где же ты будешь искать железнодорожника, о котором тебе известно лишь одно: что на нем плохо сидело форменное пальто?
Он то мрачнел, то улыбался, в зависимости от того, какие мысли приходили ему в голову, но в самой глубине души у него теплилось странное радостное чувство. Наконец-то у него появилась какая-то цель! Придя домой, он насвистывал. Пани Соуградова облегченно вздохнула. Она не догадывалась, что вскоре поведение мужа начнет действовать ей на нервы. Жены иногда ведут себя очень непоследовательно.
Теперь пан Соуграда начал просиживать целые дни в комнате один, окруженный железнодорожными справочниками, к которым он не разрешал жене даже прикасаться, и тщательно что-то выписывал из расписаний поездов. Однажды вечером он сообщил своей жене, чтобы она не удивлялась, если ему придется немного попутешествовать. Ничего страшного в этом нет, но на поездку потребуются деньги...
Когда жена попыталась протестовать, он сказал:
- Ничего не поделаешь, мне это доктор прописал.
Куда он поедет - этого пан Соуграда не сказал. Впрочем, он и сам пока не знал.
Знал он лишь одно: на месте убийства, в Штяглавицах, несколько раз появлялся к вечеру неизвестный железнодорожник. Населенный пункт Штяглавице - первая станция на линии Незвестице - Рокицаны, по которой ходят только пассажирские поезда. Из их числа попробуем отобрать поезда, которыми можно из Рокицан приехать к вечеру в Штяглавице.
Но сюда можно прибыть и из других мест. Например, из Пльзени, хотя это и далековато, к тому же придется делать пересадку в Незвестицах. Для этого понадобится поезд, который идет из Пльзени после четырех (когда у нормального железнодорожника заканчивается служба) и позволяет сделать пересадку в Незвестицах.
Ну а потом есть еще и третья возможность: линия Пльзень - Непомук - Хораждёвице, и далее до Будейовиц, и даже дальше, до самых Велениц. Железнодорожники ездят бесплатно, так что для него расстояние роли не играет, ему даже выгодно, что место преступления находится далеко от места его проживания. Но этот маршрут нельзя растягивать до бесконечности; если тот человек заканчивал службу не раньше четырех, он мог выезжать из Хораждёвиц, не дальше.
Пан Соуград нарисовал схему линий, вписал названия станций, сверился с расписаниями поездов и описал старым циркулем большой круг. Внутри круга у него оказались все поезда и все населенные пункты, которые вообще заслуживали внимания. На всякий случай он внес туда же данные и о регулярных грузовых поездах. И, довольный, потер руки: где-то в этом кругу должен находиться незнакомый железнодорожник.
Или не должен... Потому что жизнь сложнее любых вычислений.
Но с чего-то начинать нужно, поэтому будем считать, что мои сведения верны. Впрочем, издалека этот человек никак не мог быть. Во-первых, он свободен только во второй половине дня, во-вторых, он обязательно из этих краев - иначе откуда бы ему знать про одинокую женщину с собственным домом в Штяглавицах?
