Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней
Они вернулись в магазин. Через несколько минут на аллею вышел Роско Крэйг. Взглянув на крыши домов, он махнул рукой, и но его сигналу люди, поставленные им охранять Джимми, направились к городу. На общем собрании, состоявшемся в ту же ночь, единогласно было принято решение продолжать забастовку — даже если фабрику закроют, и они лишатся рабочих мест.
День, когда Джимми должен был предстать перед судом, был великолепен. Солнце уже взошло, его лучи освещали кухню, где завтракал Джимми с друзьями.
— Пора, — сказал Моррис, посмотрев на часы. — Первое заседание начнется в десять.
— Я готов, — Джимми поднялся. Моррис и Роско встали вместе с ним.
— Пойду принесу тебе пиджак и галстук, — сказала Молли Энн.
Когда она вышла, Джимми обернулся к юристу.
— Сколько времени может продлиться суд?
— Несколько дней. Пару дней они будут выбирать присяжных, еще дня два обсуждать дело, потом тебя отпустят.
— Это было бы хорошо, — сказала Молли Энн, возвращаясь в кухню.
— По-другому и быть не может. У нас десятки свидетелей, готовых подтвердить, что Джимми защищался.
— У них, наверное, тоже есть свидетели, — возразила Молли Энн.
— Охранники? — пренебрежительно спросил Роско. — Кто, интересно, им поверит?
Завязав галстук, Джимми надел пиджак и подошел к зеркалу.
— По-моему, неплохо.
— Ты выглядишь замечательно, дорогой, — сказала Молли Энн.
Джимми вернулся на кухню и, открыв ящик стола, взял револьвер.
— Не бери его, — сказал Моррис. — Не надо.
— С ним мне как-то спокойнее, — произнес он.
— В суд не ходят с пистолетом, они сочтут это за неуважение к суду. Кроме того, там соберется весь город, а при всех они не станут стрелять.
Джимми нерешительно посмотрел на Роско.
— Что скажешь?
Может, он прав, — ответил тот, без особой уверенности.
— Это действительно так, — сказал Моррис. — Судья станет еще больше тебя подозревать, если ты явишься в суд с оружием.
— А мне можно взять револьвер? — спросил Роско.
— Решайте сами, — ответил Моррис. — Мое дело — заботиться о своем клиенте.
— Ладно, оставь его здесь, — сказал Роско, обращаясь к Джимми. — Мы все будем там и не допустим, чтобы с тобой что-то случилось.
Джимми молча положил оружие в ящик. Молли Энн сняла фартук и аккуратно повесила его на стул.
— Я готова, — сказала она.
Джимми взглянул на жену. Она была на шестом месяце беременности, и ее живот заметно округлился.
— Может, тебе лучше остаться дома? — спросил муж. Ты не должна волноваться.
— Дома я буду волноваться еще больше, — твердо ответила она. — Жена должна быть рядом со своим мужем.
— Тогда поехали, — сказал Моррис. — Мы и так уже опаздываем.
Площадь, на которой стояло здание суда, находилась в самом центре города. К их приезду она была заполнена народом. Атмосфера казалась почти праздничной: люди в воскресных костюмах, играющие на траве дети. Увидев Джимми, все устремились к нему. Каждый считал своим долгом похлопать его по плечу, пожать руку, или просто пожелать успеха.
Из дверей магазина за происходящим наблюдали шериф и Сэм Фитч.
— Не знаю, — неуверенно произнес Картер, покачав головой. — Что-то мне все то не нравится.
— Мне тоже.
— На площади слишком много народа, могут начаться беспорядки.
— У нас нет выбора, — возразил Фитч. — Ты слышал, что сказал Кахилл. Либо мы от него избавимся, либо ты будешь шерифом покинутого города.
Тот снова посмотрел на толпу, окружавшую Джимми.
— Мне это не нравится, — повторил он. — Посмотри, там Роско Крэйг и все его люди. Они к Джимми и близко никого не подпустят.
— Рано или поздно он останется один, — ответил Фитч, тоже глядя на Джимми. — Хотя бы на минуту. Тогда твои люди должны сделать все, чтобы он больше никогда не угрожал нам.
— Мои люди готовы, — угрюмо ответил шериф.
Пробиться сквозь толпу было нелегко, и только через двадцать минут Джимми удалось наконец добраться до дверей. Едва он поднялся по лестнице, двери распахнулись, и четверо полицейских встали на пороге, загородив собой вход.
— Входить с оружием запрещено, — сказал один из них, и, несмотря на негодование собравшихся, они стали обыскивать входящих, отбирая ружья и пистолеты. Многие не хотели расставаться с револьверами, и только обещание, что после суда их можно будет забрать назад в полицейском участке, немного разрядило обстановку.
— Не нравится мне все это, — сказал Роско.
— Пока мы в здании суда, с нами ничего не случится, — ответил Моррис.
— Меня больше волнует, как мы отсюда выйдем, — ответил Роско.
— Кто-нибудь сходит в участок за нашими оружием, а потом мы выйдем все вместе, — вмешался Джимми.
— Ладно. — Роско вздохнул с облегчением.
Джимми взглянул на людей, пытавшихся попасть в здание.
— Попробуйте пройти в зал, иначе вам может не хватить места.
— Пойдем вместе, — ответил Роско. — Нам лучше уйти с улицы.
Когда Роско и его люди уже прошли через кордон, один из полицейских остановил Джимми.
— Вам не сюда, сначала вам надо зайти в канцелярию. Это за углом.
— Зачем? — Джимми удивленно посмотрел на полицейского.
— Получить залог, — ответил тот. — Вы ведь не хотите подарить нам пятьсот долларов, не так ли?
— Постойте! — вмешался Роско. — Я пойду с ним.
— Оставайся, — сказал Джимми. — Мы сейчас вернемся. Со мной пойдут Моррис и Молли Энн.
— Подожди минуту, — адвокат обернулся, ища глазами Молли Энн. Когда он нашел ее, Джимми был уже метрах в двадцати от них, недалеко от канцелярии.
За углом перед ним неожиданно выросли три человека: два агента Пинкертона и полицейский, но почему-то без формы. Это был Клинтон Ричфилд, один из заместителей шерифа.
Семь пуль одна за другой вонзились в тело Джимми, и он упал, так и дойдя до дверей канцелярии. Убийцы выстрелили еще несколько раз, желая убедиться, что он мертв.
— Джимми! — Молли Энн бросилась к мужу. Она наклонилась над ним, и кровь из его ран запачкала ее светлое платье. В ужасе и отчаянии она смотрела на стрелявших.
— Прошу вас, не стреляйте больше!
Тело Джимми забилось. Подумав, что он еще жив, убийцы снова открыли огонь. Молли Энн упала рядом с мужем, и их кровь образовали огромное темно-красное пятно на ее белом, несколько часов назад выстиранном и наглаженном платье.
— Господи! Что вы делаете? — с ужасом воскликнул подбежавший Моррис.
— У него был пистолет, — ответил Ричфилд.
— Неправда, у него не было оружия, он оставил его дома.
Подняв с земли свой пистолет, Ричфилд показал его Моррису.
— А это что, еврейчик? Ты смеешь утверждать, что я лгу?
— Да, мерзавец! — пересиливая страх, крикнул Моррис. — Ты лжец и убийца!
Ричфилд поднял пистолет, и сильный удар в плечо отбросил адвоката назад. Глаза заволокло пеленой, но он все-таки увидел, как Ричфилд целится в него снова. Жить оставалось, по-видимому, несколько мгновений. Терять было нечего, и Моррис, напрягая последние силы, подался вперед.
— Лжец и убийца! — вызывающе крикнул он.
Тот вдруг опустил револьвер. Вокруг собрались люди, и полицейские пытались сдержать толпу. В образовавшемся круге появился шериф.
— Послушай, еврейчик, — сказал он. — Через час отходит поезд на север. Мы добрые христиане, и прежде, чем посадить на поезд, отведем тебя к доктору. Но и ты окажешь нам одну услугу. Передай своим друзьям на Севере, что если хоть один еврей или анархист появится в этих краях, мы не будем церемониться. Возьми Майка и отведи его к доктору Джонсу, а затем на вокзал, — закончил он, обращаясь к полицейскому.
Бесцеремонно подняв Морриса с земли, его потащили к дому врача. Он настолько ослабел от боли и потери крови, что не мог идти. Люди с любопытством и состраданием смотрели на него.
— А теперь, друзья, расходитесь по домам, — словно сквозь сон услышал Моррис голос шерифа. — Правоохранительные органы займутся этим делом.
Глава 16
Впрягая мула в плуг, Джеб неожиданно увидел повозку, выехавшую из ближайшего леса. Повернувшись к мулу, Джеб начал первую борозду. Пока они доберутся сюда, пройдет полчаса, подумал он.
Повозка двигалась так медленно, что поравнялась с полем почти через час, когда он принялся уже за третью полосу. Увидев, что она совсем рядом, Джеб остановил мула, сложил вожжи и подошел к краю поля, чтобы поздороваться с проезжавшими. Одного из них, высокого полного человека в широкополой шляпе, он узнал сразу. Это был Дэн, проповедник из Фитчвилля. Обычно он приезжал к фермерам только для заключения брака, крещения младенца или похорон умершего, поэтому Джеб удивился.
