Мария Свешникова - Бимайн. Тариф на безлимитное счастье
Анька сидела на чемодане.
– Ты на дорожку присела?
– Да нет, утрамбовываю.
– Молодец. Вы мои вещи собрали?
– А как же, – бабуля показала на аккуратный чемоданчик, – все твои веревочки и скляночки!
– Может, я проверю?
– Ни в коем случае, – прокричала Аня, поняла, что ляпнула чего-то не то. – Примета плохая, да и потом мы его второй раз не закроем.
– Ну, как знаете, если чего не найдете, все по вашей вине.
– Все найдут. Все, что нужно, все найдем!
Они точно мне в подкладку марихуану зашили.
На определителе высветился мой все еще законный муж-объелся-груш:
– Машкин, а ты мой паспорт часом не сжигала?
И кто же в этой семье параноик?
– Видела ли я твой загранпаспорт? Ты что, не можешь сам следить за документами?
На тумбочке возле двери лежали оба документа, удостоверяющие наши темные личности.
– Да, они дома! – ответила я почти виноватым голосом.
– Если бы твоя бабуля не грозила мне порчей мужского достоинства, они были бы у меня.
Теперь придется встречаться на регистрации.
– У меня какое-то странное предчувствие, – сказала я своей женской банде.
– Правильно, иди сходи на дорожку, – ответила бабуля.
– Правильно, Елена Кондратьевна, говорите! И давайте уже, поехали, – Анька потащила наши чемоданы к лифту.
Внизу нас ждало такси с переполненным всяким хламом багажником. В тесноте да не в обиде, по вечным пробкам, стоя на каждом светофоре и слушая бранные пререкания драйвера.
А дальше был скандал из-за того, что бабушку попросили снять ботинки, чтобы удостовериться, ничего ли она не провозит. Она чуть не избила сотрудников аэропорта каблуками, полчаса кричала, что у нее ноги потные и это унизительно, спрашивала у прохожих, как они к этому относятся, и требовала независимого расследования «Профессии: репортер» и программы «Максимум». Пообещав бутылку виски, Аня уговорила ее оголиться. Романович заснял на камеру весь этот позор. И шантажирует меня до сих пор.
Мы подошли к стойке регистрации. Аня с Маратом поприветствовали друг друга колкими словами:
– Привет шваброманам!
– И истеричкам тоже здравствуйте.
Нам везло, что визы делают в аэропорту прибытия за двадцать пять долларов. Уже не терпелось лечь в номере и уснуть.
Транспортный рентген просвечивал наши сумки, мы находились в ожидании десятичасовой разлуки с багажом. Это как лотерея: никогда не знаешь, что обнаружишь внутри по прибытии.
– Скажите, а вы ознакомлены с правилами ввоза на территорию Таиланда?
– А что такое? – спросила я.
Бабушка, Аня и Марат загадочно помахали нам ручкой и с бешеной скоростью исчезли из минного поля нашего зрения.
К Романовичу сзади подбежали сотрудники аэропорта с собаками, говоря, что в службу безопасности поступил анонимный звонок, описывающий, что мужчина вроде него провозит в зубных пломбах героин.
Мой чемодан открыли и обнаружили полный набор немецкой порнографии с 1982 по 2000 год. Даст из фантастиш. Порнографию строго запрещено провозить на территорию Таиланда.
Мне было интересно, где купальник, Романович и которую из машин придется продать на адвоката.
Регистрация на сладостный аэрофлотовский рейс SU 551 закончилась. Самолет улетел без нас, оставив наедине с целым терминалом мыслей.
Я открыла сумку и начала рыться в порнографии.
Романович скинул sms: «Все нормально, жди меня около нашей стойки регистрации».
Я оценила подборку. А особенно «Monkey lesbian porno».
В кармане чемодана я обнаружила записку, два билета на самолет Москва—Сингапур и две тысячи четыреста долларов.
«Это мой подарок к Новому году, в ваших паспортах есть визы, до Бангкока доедете на Восточном экспрессе. Целую. Старая Гадюка».
Пришел Романович, крутя челюстями.
– Что случилось? – спросила я его.
– Меня подставили. На мое счастье, у меня не было ни одной дырки в зубах. Ну чего? Отдых накрылся? Поехали домой.
Я тихо протянула ему билеты до Сингапура.
– А я думал, кто спер мои фотографии и паспорт.
– Взаимно. Меня в большее недоумение ввел тот факт, что они горели желанием собирать мне вещи.
Пришла sms от Ани: «Твои вещи раскиданы по нашим сумкам. Романовичу зубы не выбили? Пожелайте нам хорошего полета».
«Побольше турбулентности, воздушных ям и дырявых пакетиков». Заметьте, как они все продумали, зная, что мордобой мы сможем затеять, только если доберемся до них. В Восточном экспрессе. Не знаю, но убийство там вполне может произойти. Ведь разводящиеся муж и жена в замкнутом пространстве, что огурец с молоком. Результат определен изначально.
2. Oriental Express, или Срочная ориентация в пространстве
Романович обнаружил и у себя записку: «Сделали вам визы, несмотря на 96-часовой безвизовый транзит, зная, что вы вляпаетесь в очередную историю. А послов знакомых нет».
– Слушай, да нам доверяют!
– А то. Чего делать будем? Вылет только в три часа ночи. С пересадкой в Дубае.
– Без обид, я подмешаю депилятор в шампунь твоей бабуле по прилету!
– Не лишай меня этого удовольствия, умоляю.
Мы поругались и разошлись по разным углам еще до регистрации. Я выкинула порнографию, Романович проверил каждый зуб сначала языком, а потом и грязными руками. На всякий пожарный.
В Duty Free мне предстоит купить хотя бы трусы и то, что придется надеть в течение двух суток в Восточном экспрессе без вещей и иного одежного сопровождения.
Пойду поищу книжный и все же куплю Уголовный кодекс. Кто знал, что моему мужу придет в голову подобная мысль, и мы будем полперелета штудировать кодексы: он Таможенный, я Уголовный. Готовились к Oriental Express. Все эти вынужденные приобретения и странные пути достижения целей заставили вывести новую истину: финансовые неудачи преследовали меня уже каждый день.
Мы сели в «Боинг» восточных авиалиний. Нам выдали пледы и носки, и мы захрапели, отвернувшись друг от друга. Что за унылое постоянство вещей – спать с мужем в одежде в самых невероятных местах!
В туалете совокуплялись нормальные люди. Стюардессы закрывали глаза на шалости и засыпали каждая в своих эротических фантазиях.
Билет на этот поезд стоил одну тысячу двести долларов на человека. Вагон в духе Жюля Верна нам понравился всем, кроме того, что в президентском купе была одна, хоть и огромная кровать. Говорят, в России тоже вводят подобные вагоны и поезда, но Интернет там условен, ловите wi-fi придорожных кафе и проверяйте почту в течение секунды, душ платный и холодный, а еду приносят только за отдельную плату, и ту малосъедобную.
Мы же по идее находились в раю. Спустя полчаса нам принесли жутко вкусную лапшу с морепродуктами, на которую уже через несколько минут у Романовича началась аллергия. А меня сразили желудочные колики. Ножниц не было – и я ходила в одежде с бирками. Русских слов на выведение словесной формулы ситуации у нас не находилось.
Я чесалась от натирающих бирок, Романович – от аллергии. Как два вшивых пса, мы чесали друг другу спинки, такого рода близость была у нас впервые.
Оставшиеся сутки нам предстояло поголодать. Когда поезд останавливался для экскурсий, кондиционеры выключали, и мы принимали паровые ванны, не выходя из купе. Зная о диагнозе «топографический кретинизм», мы предпочли не рисковать и не обращать внимания на такие славные места, как древняя столица королевства Таиланд, Аюттхайя, мост через реку с лягушачьим и квакающим названием Квай.
На тридцатом часу путешествия мы все же начали разговаривать.
– Ты чего спишь? Почеши мне спину! – сказал Романович, мечтающий найти русских и кларитин.
– А вот у меня как будто не чешется, да?
– Это твоя бабка нас сюда затащила, эта старая гадюка на меня порчу наслала.
– Не хотела тебе говорить, но я продала машину и купила десять сумок Prada.
Романович позеленел.
– Повелся?
Он отвернулся и отказывался реагировать даже на вопрос: «Можно, я выброшу твой паспорт в окно?» Молчание было ответом на все сказанное мной и даже не было обернуто в противоположном направлении.
Я понимаю, почему в Восточном экспрессе произошло убийство. Как минимум повар входил в группу риска. Мы были голодные и злые. Хотелось арбуза и вылечить кондиционерный насморк.
Пришлось пить шампанское на голодный желудок, лучше снотворного и не придумаешь. Так мы и запутались, где день и ночь, и уже даже перестали смотреть в окно, наслаждаясь тишиной и табличкой «do not disturb». Хотя какой от нее толк.
3. Рай в режиме ожидания
В то время как мы изнывали в обществе друг друга, наши «друзья» уже мило отсыпались, ловили мух и ели аллергены, разведывали окрестности и неимоверно весело стебались над тем, что с нами вытворили.
Еще одна новость, которую нам предстояло узнать: от Бангкока, где мы вышли в аллергических пятнах и бледные от голодания, нам придется добираться на самолете до Пхукета. Снова деньги, такси с выключенными счетчиками. Как нам потом объяснили, это любимая тайская радость – «сказать, что счетчик сломан», и нагреть на полсотни долларов.
