Мария Свешникова - Бимайн. Тариф на безлимитное счастье
– В тридцать один.
– А почему так поздно?
Она не удостоила меня ответом, а перешла в контрнаступление:
– Вы что, такая дура, что не понимаете, что мы не дадим нашего сына на растерзание какой-то содержанке, играющей реквизит в окружном театре?
Я поддержала Алека и поперхнулась. Слов не находилось ни разу.
– А дурой я вас назвала, потому что мне очень захотелось назвать вас дурой. Просто обычно я сдерживаюсь, – добавила она к предыдущей реплике.
Видимо, это был нервный тик, но на тех самых нервах мы с Алеком издавили все ноги и разъехались по разным квартирам.
– Троксевазин есть? И выпить?? – спросила я бабушку, вползая в квартиру.
– А что такое?
– Да Романович, зараза, все ноги мне истоптал.
– Вот гад, будь он неладен. А ты переведи ему эту выходку в евро. – Она достала из шкафа самодельную настойку.
– Бабуля!
– Ладно, хотя бы в долларах.
Я ну очень откровенно возмущенно посмотрела ей прямо в контактные линзы.
– Делай, что хочешь, рублевая ты дура!
Я увидела в комнате Аньку.
– А ты что тут делаешь?
– Сначала я ушла от Марата, потому что он изменил мне с Ирой, а потом водила твою бабулю в «Красную Шапочку»! А-ааа. И вот еще – в Таиланд мы едем с тобой вдвоем!
– А меня с собой возьмете? – спросила бабушка.
Терять нам уже нечего. Ни чести, ни достоинства, ни даже мужей.
32. Живи на узкой стороне дивана и не жалуйся
Проснулись мы с Аней со всеми отеками, допустимыми медициной. Две женщины на узком диване – это не просто Ирония судьбы. И легкий пар шел только от утюга. Бабуля гладила юбку из жатого шелка, конвертируя мой гардероб в пустую трату ресурсов. В том числе и временных.
Дома играли Hotel Costes. Фр. Remix «Les Chrysantems».
В том саду, где мы с вами встретились,Ваш любимый куст хризантем расцвел,И в моей душе родилось тогдаЧувство яркое нежной любви.Отцвели уж давно хризантемы в саду.
Отличие от оригинала было в следующей строчке, исполнял которую молодой французский рэпер:
Йо, Йо, за хризантеМ дуШ отдам я...Но любовь все живетВ моем сердце больном.
Опустел тот сад, Вас давно уж нет.Я брожу одна, вся измучена,И невольные слезы катятсяПред увядшим кустом хризантем.
Отцвели уж давно хризантемы в саду.
На «йоу» в дверь позвонили. «Кто там или сто грамм?» спрашивать не требовалось. Гость был незваный, после которого бабуля точно разольет своего домашнего спирта.
К двери я не подошла. Услышала голос Романовича.
– А поговорить-то с ней можно? – спрашивал Алек.
Как выяснилось позже, он был опрятен и галантен, как никогда.
– Нет, хамовитый ты блядуин! – щелкнула бабуля вставной челюстью.
Аня впервые за два дня заулыбалась.
– Ладно. А вещи забрать? – он настойчиво пытался пробраться в дом.
– А ну геть отсюда, предатель! Я булавку в порог вколола. Приблизишься, будешь мучаться псориазом на письке до самой пенсии.
Хлопок двери. Браво. Клан Романовичей против клана Сопрано, то есть Краевских. Один-один.
Он один. И я одна.
И мысли о хризантемах. В том саду, где мы с ним встретились, все давно уж отцвело. Тополиный пух и пара одуванчиков и их останки, хранящиеся под московским грязным снегом. Экзамен на совместимость был с треском провален.
– Ань, – сказала я, пролеживая воскресенье в одной позе и глядя в одну точку, – а может, все-таки к Ире съездить, все объяснить?
– Хочешь – езжай, я эту прошмандовку видеть не хочу. И без обид, но мне строго все равно, что она о нас думает.
– Как бы мы ни поругались с Алеком и Маратом, без работы их оставлять не хочется.
– Да они сами виноваты, сильнее чем мы. Притащили Иру в нашу компанию и соврали ей с три короба.
– Мы тоже хороши.
– Да, но вину свою я признавать не собираюсь. По мне, так я лучше с бабулей и спиртиком дома проваляюсь.
– Между прочим, у ее подруги Людки уже язва.
– Да и хрен с ней. С Людкой. И с моей будущей язвой.
Мне нужен был союзник в этой неравной борьбе.
Вот удивительно – я видела в своей жизни многих женщин – продюсеров, безнес-вумен, персонажей светских хроник Vogue, их навыков и умений могло хватить на разовое удвоение ВВП, но каждая из них ломалась и нервничала перед семейным ужином. И вся сталь и платина резко прятались под тонкой кожей Женщины. В секунду броня осыпалась, как чешуя, снобизм растворялся, подобно утреннему туману. Светские хроники – всего лишь указатель на пути к искусственному оплодотворению и тотальному одиночеству.
Пути Господни неисповедимы. И как можно исповедовать пути, не зная загруженности автострад. Ей-богу.
33. Теория зарождения. «Пис в целом писе»
Марат и Алек коротали время за каким-то проектом, в чем в чем, а в работе дефицита не было. Ведь всегда найдется такая Ира с таким папой, очередной продакшн или агентство, любящая виски Jack Daniels. Их умению тусоваться можно было позавидовать. Это мы с Аней знали, что они боятся щекотки, и быть может, даже прослезились на «Гладиаторе», а посторонние... Да что до них, им вход запрещен.
Марат взял трубку отнюдь не с первого звонка. В первый момент он поставил на беззвучный, посмотрел на Алека со словами: «Да звонит какая-то, не помню, откуда знаю». Через секунду Марату захотелось, ну, например, излить душу. И уже на выходе из комнаты-клуба-бара-борделя я позвонила второй раз. Он снова снизил меня до уровня отсутствия шума.
И только потом перезвонил. Когда я мешкалась, выбирая – кинуть телефон об стену или набить корявую sms «Ахтысукапредатель». Главное, быть вовремя.
– Ну, как на вашем фланге? Полный штиль? – их с Аней объединял трогательный сарказм изречений.
– Как тебе сказать. Аня спивается с моей бабушкой, которую тащит с нами в Таиланд.
– Я Алеку этого не скажу, иначе мне придется ехать одному.
– Вот скажи, ты что, идиот сознаваться? Не мог на потом честность приберечь?
– Ну, после всего переполоха я решил, что раз беда не приходит одна, то надо ей открыть дверь. Я же не знал, что все так обернется.
– Задом и к выходу. Да-да-да. Ты хотя бы не опозорился перед всем кланом Романовичей.
– По мне, так как Леди Мармелад ты держалась вполне достойно. Эта легенда уже странствует по Москоу-сити.
– Заканчивай. Поехали к швабре съездим, объясним, что куда. Кажется, ты единственный, кого она хотя бы на порог пустит.
– За счет этого наш с Алеком номер будет ближе к морю. Должна же быть в жизни хоть какая-то справедливость.
Ира сидела дома и была огорчена и уныла. Она высокомерно открыла нам дверь в свое гнездышко с потолками под шесть метров и выходом на крышу. Вот вам дома на Поварской. Но даже в классе «люкс» бывают парты для грустных учеников жизни.
– Ира, даже если тебе удобно верить, что мы с Романовичем брат и сестра, то одумайся, Адам и Ева тоже были одной крови, и мы все – их потомки. А все от них произошли, тогда получается, что в основе всего человечества не более чем инцест.
Марат поперхнулся.
Ира молчала и смотрела на меня с презрением.
– Я что-то не так сказала?
– Паспорт ты можешь показать наконец? – Марат протянул мне сумку.
– Вот видишь, я тебя не обманываю.
Ира посмотрела каждую страницу документа. Послюнявила палец и попыталась что-то отковнуть, чиркнула зажигалкой, спалила краюшек, после чего улыбнулась и сказала:
– Верю! Но ты последняя стерва и непорядочный человек, так как обманным путем поддерживала мои иллюзии насчет Алека.
Хрен редьки не слаще. Определенно. А Романович вообще был уверен, что хрен – это пенис, а хер – овощ и приправа, не стесняясь спрашивать в ресторанах об этой, так скажем, пикантности. Пару раз ему предложили. Мальчиков по сто евро за час.
– Ира, я понимаю, что поступила ужасно. Но, согласись, мы квиты, ты трахалась с бойфрендом моей лучшей подруги.
– Еще не квиты!
Она подошла и сняла мои сережки, жутко красивые, купленные много лет назад на блошином рынке в Париже. Надела на себя.
– Вот теперь квиты.
Мне удвоению ВВП еще учиться и учиться.
– Кстати, – сказала я почти в двери, – Алек в твоем распоряжении, мы разводимся. Как и Марат.
– А зачем ты тогда приехала?
– Извиниться перед тобой и вернуть им работу.
– Вроде как самоотверженная?
– Нет, пока жена.
Слово за слово мы перекидывались колкостями, которые уже не задевали, а лишь были привычкой. Хотя мы обе знали, что ядовитость вызывает запоры.
– Встретимся в аэропорту, – прошептала я Марату.
– Ага. Аньке привет не передавай.
– Я и не собиралась.
Из грехов за последний день только виски.
Часть вторая
В зоне конфликтного роуминга
1. Бонни и Клайд, или Бабуля развлекается
Я бежала с работы домой собирать вещи в огромный чемодан, зная, что уже через несколько часов наше трио будет сладостно попивать «Бейлис» из пластиковых стаканчиков и обмениваться колкостями с двумя спутниками в самолете с серебристым крылом. Эдакое «3+2» в действии. Пигги послушно отправился к соседке, обещал скучать и предавать только за парное мясо.
