Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем
Супруги в растерянности переглянулись и хором ответили:
— Да-а-а, мы здесь.
Директор школы почему-то посмотрел на них из-под бровей потом недружеским взглядом приказал: — Анука, родители Маторкардона, Чотиркардона и Буджуркардона, встаньте ко, чтобы все сидящие в этом зале увидели Вас — сказал он. Поэт Подсудимов и его жена госпожа Сарвигульнаргис ханум встали с места. Директор школы продолжал:
— Вот, полюбуйтесь, товарищи родители и учителя нашей школы! Вот эти люди не вправе назвать себя родителями! Их сыновья Моторкардон, Чотиркардон и Буджуркардон пропагандирует среди учащихся нашей школы секс и насилию!
Услышав такое, Сарвигульнаргис резко побледнела лицом и схватилась за сердце.
— Да что Вы говорите, товарищ директор! Вы в своем уме?! Какое насилие, какой секс, Господи Боже мой! Это клевета! Как Вы смеете?! Наши сыновья не способны пропагандировать секс! Они же еще маленькие! Как Вам не стыдно?! А где доказательства?! Я отдам Вас под суд за такие слова! Немедленно извинитесь передо мной и перед моей женой, стоя на коленях как солдат во время принятия военной присяги у государственного флага отечества! — крикнул Поэт Подсудимов нервно, до хруста костей, зажимая кулаки.
А директор школы не слушал его и продолжал своё:
— Вы меня не пугайте судом, товарищ Поэт Подсудимов, который пишет хокку сидя в дупле тутового дерева. Вы бы лучше воспитывали своих приёмных детей, вместо того, чтобы писать хокку в дупле тутового дерева на краю хлопкового поля колхоза Яккатут! У нас есть доказательства! Если Вам не стыдно, то мы можем продемонстрировать видеозапись, которую мы сделали с помощью скрытого камеронаблюдения — сказал директор школы.
— А на фига мне ваши кадры, которые вы ради шантажа моих ни в чем не повинных сыновей смонтировали в кустарных условиях. Если Вы думаете, что человек, который, сидя в дупле тутового дерева пишет хокку не разбирается в компьютере, то вы ошибаетесь, господа «работники народного образования» в кавычках! — сказал Поэт Подсудимов.
— Ну, тогда будем слушать только голос ваших приемных тройняшек. Мы надеемся что Вы не спутаете их голоса с голосами других учеников нашей школы — сказал директор и сделал, знак чтобы включили запись с голосами Маторкардона, Чотиркардона и Буджуркардона.
Зал утих так, что можно было даже услышать жужжание комара. Из радиорепродуктора начали раздаваться голоса Маторкардона.
— Чуваки, может Вы не поверите словам, которые сейчас скажу. Короче, моя мама недавно вышла замуж за одного дуралея по имени Поэт Подсудимов, который живет в дупле тутового дерева на краю хлопкового поля. Мы с моими братьями Чотиркардоном и Буджуркардоном живем на чердаке того дупла, посередине которого живет наш отчим с нашей мамой. Мы на чердаке каждый день смотрим такие клёвые порнофильмы, увидев которые, вы бы покраснели от стыда — сказал он.
— Не фига себе, а что у вас на чердаке есть компьютер, включенный в интернет, или телевизор с видеомагнитофоном? — спросил кто-то из школьников.
— Да, нет, мы прорубили отверстие на полу чердака, понимаешь? И через это отверстие мы смотрим «кино», а наш отчим, ну этот Пиит Подсудимов даже не подозревает о том, что мы наблюдаем за его движениями и мы не знаем, плакать нам или смеяться. Если хотите, мы можем вам продемонстрировать эти киносериалы интимного характера, только не бесплатно. Будете смотреть жадно едя попкорн — сказал Моторкардон.
— Не-е-ет, а зачем нам лишаться своих последних жалких денег, которые дают нам родители на мороженое. Лучше мы тоже, как и вы, прорубим отверстие на полу чердака и будем смотреть интересные, как говорится, отечественные порнофильмы совершенно бесплатно, где главные роли исполняют наши родители — сказал голос незнакомого ученика.
— Правильно! Лучше мы тоже сделаем тайные отверстия! — засуетились другие ученики.
Услышав эти слова, сидящие в зале родители переглянулись и взбесились.
— Ах, вы гадёныши! Я чувствовал это, когда мне послышались хихиканья моих детей в детской комнате! — крикнул кто-то стоя.
— Да, я тоже замечал такое! — орал другой родитель.
— И не только у вас такое наблюдается, но и у нас, то есть у руководства нашей школы! Мои дети тоже пристрастились к этому, и они открыли отверстии в стене нашей комнаты и вели тайное наблюдение! Это еще ничего! География и масштаб гнусного деяния тройняшек гораздо шире и опаснее, чем вы предполагаете, дорогие родители! Я боюсь, что этот опыт может охватить всю планету как всемирный пожар, и дети всего земного шара просверлят стены и полы чтобы тайно наблюдать за интимными движениями своих родителей. Не дай Бог, они умудрятся снять интим родителей на видеокамеру и запустят видеоролики в портал Youtube! Тогда конец человечеству! Миллионы родители покончат свои жизни самоубийством и повесятся от позора! А эти так называемые родители тех гадов вместо того, чтобы постесняться и попросить прощения у общественности, намерены отдать на меня под суд!
После этих слов директора школы Поэт Подсудимов и Сарвигулнаргис-ханум, густо покраснев от стыда, покинули зал заседания школы и быстрыми шагами пошли в сторону поля, к своему тутовому дереву, в дупле которого они жили.
Придя домой, они быстро забрались в дупло, и первым делом поднялись на злополучный чердак, чтобы проверить, насколько правдивы были слова директора школы.
Когда они очистили пол от клеверного сена, они увидели там три отверстия и ахнули.
23 глава Независимый инкассатор
Тихий август. Воды в арыках стали прозрачными как зеркало. Природа затихла. Она была похожа на задумчивого мудреца, который думает о чем-то, притупив взгляд, глядя в далекие небосклоны. Медленно подкрадывается осень. Фарида увидела хрупкие одуванчики на краю клеверного поля, где узкая, безлюдная, заросшая тропа, извиваясь, исчезала вдалеке за тутовыми деревьями, там, где она собирала кизяки на зиму. Сегодня, сразу после утренной молитвы, подметая территорию полевого стана, она увидела первые желтые листья, опавшие с высоких тополей и, прислушиваясь к тишине, грустно вздыхала. Потом готовила завтрак и разбудила своих детей. После завтрака она стирала, сложив в тазик грязную одежду, похожую на тряпку, с которой уборщицы моют полы в школах со швабрами в руках, двигаясь, словно нападающие хоккейной команды. Сгибаясь и разгибаясь в такт с выжиманием одежды, она думала о своих маленьких детях, которые играют вдвоем без ребят, вдалеке от своих друзей, которые весело и счастливо шумят в детских садиках и в школах. Бедные, растут они одичалыми, словно маугли — думала Фарида иногда. Особенно заливалась кровью её душа, когда она думала о своем умном, послушном и терпеливом сыне Ильмураде, который обучается на башмачника у Абу Кахринигмана бужур; аландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касума. Думала также о своей усопшей свекрови, и о Гурракалоне тоже. Прошлой ночью ей снова снился Гурракалон. Во сне они вдвоем шли с мешками подмышкой в сторону моря. Восточный ветер трепетал их одежду и волосы.
— Мы должны успеть — сказал Гурракалон, ковыляя на одной ноге, упираясь на костыли и вытянув вперед загипсованную ногу, похожую на белый валенок.
Они долго шли по извилистой тропе, упрямо шагая против ветра. Когда они с трудом пробрались на скалистый берег, где шумел прибой и рычали игривые волны, словно огромная стая голодных львов, бросающихся на гранитные, отшлифованные временем вековые камни, Гурракалон достал из тайника байдарку, и они отплыли на ней вместе с отливом, отдаляясь от берега, где царило ненастье.
— Куда плывем?! — спросила Фарида громким голосом, но её голос в шуме волн не слышал не только Гурракалон, но и сама она. Чтобы волны не перевернули байдарку, Гурракалон, стал грести изо всех сил, используя костыли, обеспечивая байдарке равновесие. Над бушующим морем раздавались устрашающие раскаты грома, и сверкала молния, освещая серебряным блеском их лица, волосы и промокшая до ниток одежда. Громадные, как холмы, изумрудно — зеленые волны, поднимали на огромную высоту и с такой же силой опускали байдарку. Они укачивали её, словно щепку, словно соломинку. Потом начался ливень. Гроза усилились. Тут раздался такой гром, что у Фариды оглохли уши, и перед её глазами опустился черный занавес.
Она очнулась в тихой гавани, где плескались небесно — синие волны, и над лазурным берегом летали белые чайки, с криком раскрывая до отказа свои клювы. Гурракалон вытащил байдарку на берег и помог Фариде выбраться из неё.
— Вот мы пробрались, наконец, на остров спящих вулканов — сказал Гурракалон. И сидя на берегу, он снял свой гипсовый валенок, вылил из него воду, вытащил краб с водорослями и снова надел на сломанную ногу. Они переглядывались и счастливо улыбались, глядя на осенний остров спящих вулканов, где царила тишина.
