Платон Беседин - Книга греха
Головы лопаются, будто арбузы на прилавке, видно сочную мякоть мозгов. Крики боли заполняют моё сознание.
Фифа снимает происходящее на камеру. Потом его можно увидеть в Интернете. Можно будет гордиться русскими патриотами.
Покажи страх. Молящие глаза юного кавказца.
Покажи силу. Кусок арматуры выбивает ему зубы.
Покажи власть. Кавказец падает на колени, устремляя руки в мольбе, захлёбываясь собственной кровью.
Покажи ненависть. Удар битой опрокидывает его назад.
Покажи кощунство. Четверо прыгают на теле поверженного кавказца, скандируя «Россия, Россия!».
Кревед швыряет бутылку с зажигательной смесью в магазин овощей и фруктов. Она пробивает стекло витрины, стукается о лоток с дынями и взрывается. Пламя охватывает магазин. Толпа скандирует «Россия, Россия!».
За их криками я слышу вой полицейских сирен. Вижу, как подъезжают десятки машин с омоновцами, вооружёнными щитами, резиновыми дубинками и дымовыми шашками. Человек в форме стреляет в воздух.
— Уходим! — кричу я, жалея, что мы не сделали это куда раньше.
— Рано, Грех! — орёт Бетон, громя арматурой прилавки.
Толпа беснуется. Считанные минуты, и организованный ОМОН разгонит её, задержит тех, кого успеет. Но пока у толпы праздник. Они крушат, пускают кровь, калечат и убивают.
Кто все эти люди, готовые бесцельно ломать всё то, что не в силах строить? Кто они, способные убивать и насиловать ради минутной радости?
Завтра они проснутся в своих постелях. Возьмут портфели, папки, завяжут галстуки, начистят ботинки и пойдут на работу или в институт. Они будут говорить о любви, ценах на нефть и металлы, политике. Будут такими, как всегда.
Кто я среди них? Пришедший в ад, чтобы развлечься.
Дело в том, что все эти люди не меньше моего хотят веселья. Здесь и сейчас. Хотят стать другими, сильными, свободными. Хотят оказаться вне привычной системы.
Рынок наполняется омоновцами. Бетон кричит:
— Пора!
Мы выбрасываем оружие, срываем партийные повязки, устремляясь в ближайшую подворотню. Здесь нет полиции. Только бегущие врассыпную люди.
— Кажется, вот тот.
Мы изо всех сил бежим к указанному дому. Прыгаем на мусорные баки. В окне дома мелькает мужское лицо. Открываются створки.
— Быстрее, блядь! — нервничает открывший.
По одному мы пролезаем в окно. Захлопываем створки. Задёргиваем шторы.
— Молодцы! Успели! — говорит открывший.
— А ты думал! — улыбается Бетон.
— Что с остальными?
— Хуй его знает. Выберутся. Не в первой.
С улицы к нам доносятся крики, удары и топот ног. Переулок наполняется омоновцами.
IIГоворят, секс — душевная анестезия. Она необходима сейчас. На проститутку Диану я потратил все мои деньги. В этот раз надо быть умнее.
Первый в мире сайт знакомств появился в начале девяностых. Цель знакомства может быть различной: секс, дружба, совместный отдых, занятия спортом, поедание друг друга, организация экстремистской секты.
Моя анкета на сайте знакомств.
Имя: Даниил.
Знак Зодиака: Близнецы.
О себе: Странен, но мил.
Кого хочу найти: Женщину в возрасте от 18 до 45 лет. С медсправкой.
Рост: 182 см.
Вес: 80 кг.
Телосложение: Пивное.
Что вы будете делать в свободный день: Разрушу всё, что любил.
Ваши интересы: Спасение от самого себя.
Отношение к алкоголю: Алкоголик.
В сексе меня возбуждает: Изврат.
Все слова неважны. Главное — сексуальное фото. И оно у меня есть. Спасибо Adobe Photoshop.
Мой первый адресат — блондинка Эвелина с карими глазами, 19 лет. Судя по фото, она либо топ-модель, либо лгунья. Пишу: «Извини, что я тебе понравился, но мне безумно нравятся такие девушки как ты».
Второй адресат — рыжая Нелли, 23 года. Судя по фото, жертва химической завивки. Пишу: «Давай займёмся сексом в счёт наших будущих чувств».
Делаю аналогичную рассылку тридцати девушкам. Шесть ответов. В пяти из них меня отшивают. Только в одном смайлик. Его автор — тридцатипятилетняя Натали.
Я: Натали, вы реально хотите серьёзных отношений?
Натали: Какие в наше время серьёзные отношения? Всё продано и перепродано…
Я: Вы про деньги?
Натали: Нет. Просто ты спросил про серьёзные отношения. И давай на ты, а то я чувствую себя бабушкой.
Я: Ок. Просто у тебя в анкете написано «Секс на 1–2 раза»)))
Натали: Ты мне нравишься. Думаю, секс у нас получится.
Я: Давай у тебя.
Натали: Приезжай через два часа.
Подъезжаю к ней с бутылкой розового шампанского. Передо мной низкая, полненькая блондинка с огромной грудью, туго обтянутой цветастым платьем. По её пухлому, уставшему лицу, как мухи, расползлись родинки.
Я разливаю шампанское. Звон чокающихся бокалов. Бессмысленная болтовня, призванная скрыть первую неловкость. Влажный поцелуй на брудершафт.
В комнату вбегает маленький мальчик. На вид — копия Натали. Он смотрит на нас большими зелёными глазами и начинает причитать «мама, я хочу есть».
Натали извиняется и забирает его из комнаты. Я остаюсь один.
В комнате, где мы пьём шампанское, только диван и две тумбочки по бокам. Ещё картина. Она интереснее всего. На ней рыжеволосая, обнажённая девушка массивным топором отрубает голову печального, бородатого мужчины.
— Извини за сына, — появляется Натали.
— Ничего страшного. Откуда эта картина? — показываю я на стену.
— На память от мужа. Уходя, он оставил только её и сына.
Натали успела переодеться в короткий халатик постельных тонов. Я рассматриваю её пухлые голени, покрытые чёрной россыпью крошечных волосков. Когда девушка наедине с мужчиной переодевается в домашнее, это верный признак того, что сексу быть.
Я вновь разливаю шампанское по бокалам. Она залпом пьёт прямо из бутылки.
— Раздевайся, — говорит она, утирая губы.
— Для чего?
— Мы хотели заняться сексом, — она заметно охмелела.
— Да, конечно, — соглашаюсь я.
Раздеваюсь. Ложусь на диван. Натали берёт мой член в рот — у неё сухие губы и язык — и после лёгкого минета осёдлывает меня. В сексе я апатичен, как и в жизни, поэтому всегда предпочитаю быть снизу.
Я думаю о своей первой девушке. Она, толстая и белобрысая, — как же её звали? — сама раздела меня, взобралась сверху и принялась неумело двигаться. Было очень больно от того, что её крупный зад чудовищно давил на мошонку, а уздечка напрягалась от неуклюжих, резких движений.
— Такого у меня ещё не было, — изрекает Натали, как только я открываю глаза. Она, голая и недовольная, лежит рядом со мной. Я смотрю на её стареющее, всё в родинках и угрях, тело и, к собственному стыду, понимаю, что уснул во время секса.
— Прости, — стараюсь изобразить раскаяние, — у тебя есть пиво?
Натали презрительно морщится, но приносит бутылку. Мы смотрим друг на друга: она обиженно, я равнодушно. Я уже видел такие глаза. После первого секса с Ниной. Это верный признак того, что дальше пойдут признания, жалобы, стоны, бессмысленные и банальные.
Говорят, что у мужчины та женщина, которую он заслуживает. Видимо, я заслужил только тех, кто бесконечно обижен на жизнь.
Натали смотрит мне в глаза и шепчет:
— Я развелась с мужем три года назад. Одна, с сыном. Работа, ребёнок. И вечные попытки снять мужика. Мне приходилось платить деньги молоденьким мальчикам за секс, — она говорит и гладит мои яйца.
— Бывает.
— Меня воспитывали только для одного мужчины. И когда он ушёл, я вдруг с ужасом поняла, что хочу многих.
Я в два глотка допиваю пиво. И не нахожу ничего лучше, как попросить принести ещё. Она издаёт слезливый звук, но вновь возвращается. Ложится и отворачивается к стенке.
Мне жаль Натали. И особенно её сына. В этой стране, когда тебе за тридцать, ты разведённая мать-одиночка, сложно оставаться женщиной. Представляю, что ей пришлось испытать, платя мальчикам за секс. И без него ей тоже никак. Правы святые отцы, умерщвляющие свою плоть.
— Натали… — кладу ей руку на бедро.
— Лучше Наташа.
— Хорошо. Наташа, я понимаю тебя. Или стараюсь понять, — мне сложно подбирать слова. — Не надо быть сильной. Иногда можно побыть слабой. Натали вскакивает с дивана. Голая она вертится передо мной и вопрошает:
— Я же женщина, Даниил, да? Смотри, у меня классная попка и грудь. — Мне не хочется её разочаровывать. — Надоели ограничения! Хочется быть текущей сукой, к которой сбегаются все кобели!
— Тебе нужен риск, — говорю я, глядя на использованный презерватив, — вроде смертельного вируса: заболеешь — не надышишься перед смертью, гуляй — не хочу.
— Вирус? — она заинтересовывается.
— Что-то вроде лотереи. Люди с ним почему-то отбрасывают ограничения.
— Ты знаком с ними? — она прекращает плакать.
— Немножко, — я опасливо смотрю, как в ней просыпается интерес.
