ГУМИЛЕВ Николаевич - СТРУНА ИСТОРИИ
Например, в это время греко-римский мир получил впервые возможность ознакомиться с текстами Библии. Птолемей, царь Египта, видя, что его философы никак не могут спорить с еврейскими раввинами, сказал, что он им поможет. Потому что философы пришли и говорят: «Мы никак не можем с ними спорить, потому что мы не знаем, что они доказывают. Мы опровергаем один их тезис, а они говорят: «Да это вы не то опровергаете», и выдвигают совсем другой. А мы должны знать точно, — что у них там написано. Тогда будем спорить.
Птолемей говорит: «Ладно, я вам это сделаю».
В одну ночь в Александрии были арестованы 72 раввина. И царь вышел к ним, когда их привели, и сказал короткую речь: «Сейчас вам каждому будет дан экземпляр Библии, достаточное количество пергамента и письменных принадлежностей. И посадят вас по камерам, в одиночки. Извольте перевести на греческий язык. Филологи мои проверят, если будут не совпадения, я не буду разбираться, кто прав, кто виноват, а всех вас повешу. Наберу новых и получу перевод».
Ну, в общем, никого не пришлось сажать, перевод он получил. Всех этих самых раввинов отпустили по домам. И так получилась Библия Септуагинта (в переводе с греческого книга «Семидесяти толковников»).
И когда греки прочли, то они за голову схватились. Как же по книге Бытия мир-то создан? Бог создал, значит, сначала весь мир, тварей и животных, потом человека — Адама, потом из его ребра Еву и запретил яблоки с Древа Познания Добра и Зла. А разрешил есть с Древа Жизни. А змей соблазнил Еву, Ева — Адама. Они с запрещенного дерева яблоко скушали, узнали, где Добро, где Зло, и тем самым вызвали гнев Бога, который их лишил Рая. Греки отнеслись так: «Ничего себе Бог! Ведь самое главное для нас — познание! А он нам его запретил. Вот змей — хороший человек! Вот этот нам помог».
И начали почитать змея и осуждать этого самого Сотворившего мир, которого они стали называть «ремесленник» — «демиург». Это, говорят, плохой, злой демон, а змей — хороший. Это течение называлось «офиты» от греческого слова «офис» — змей.
Затем были и другие течения, которые не почитали змея, но выдвигали тезис: «Бог это Дух, который выделяет из себя эманацию. Эманация попадает в материю, которая, в общем, не существует. Но когда Дух в нее попадает, она начинает существовать и препятствовать Духу вернуться опять к своему источнику. Материя — это «не-он», — «несуществующее». А Дух — это «э-он», «существующее проявление». Значит, надо бороться с материей, надо заниматься строгим аскетизмом и вернуться к первоисточнику Света».
Это египетская школа гностиков. Это Валентин, с некоторыми вариациями, Василид. Антиохийская школа гностиков, где был Сатурнил, тоже очень почтенный человек. Он говорил: «Материя и Дух первозданны. Они всегда были. Просто материя захватила часть Духа и держит его. Конечно, вырываться надо, — материя, это плохо, а Дух — хорошо. Но материя, вообще говоря, тоже существует, наряду с Духом».
Из этой сатурниловской школы вышло замечательного что? — Учение персидского пророка Мани. Очень был почтенный человек — художник замечательный, каллиграф, философ и писатель. И он проповедовал такую идею:
— раньше Свет и Тьма были разделены между собой. И Тьма была сплошная. Сплошная-то, сплошная, но не одинаковая. Там были облака сгущенного мрака и разреженного мрака. И они двигались в беспорядке, в таком броуновском движении. И однажды, случайно, они подошли к границе Света и попытались туда вторгнуться. Против них вышел сверхчеловек, виноват, первый человек, под которым надо понимать Ормузда, который стал бороться и не пускать их в обитель Света. Они его схватили, облекли собой и разорвали его светлое тело на части, и частицы Света его тело мучают. Это и есть мир — смесь Мрака со Светом.
И надо добиться, чтобы эти частицы были освобождены, ради чего сначала пришел Христос, а потом он — Мани,[89]«утешитель». И вот, он учит, как это надо делать.
Да, действительно, надо вести себя очень аскетически, не есть и не убивать животных с теплой кровью (лягушек можно, и змей тоже можно, и насекомых тоже можно). Есть растительную пищу, вести, главным образом, аскетический образ жизни, воздерживаться от всякого рода плотских развлечений. Потому что, если это женщина, это естественным образом оздоровляет твой организм и он крепче держит душу.
Но — разрешались оргии с полным развратом, только чтобы неизвестно — кто с кем. Потому что это расшатывает организм и тоже помогает душе освободиться. Логическая система до предела. Самоубийство же не помогает, потому что существует переселение душ. Это он из Индии взял. И если ты самоубьешься, так ты опять возвратишься и все начинать сначала надо. Надо потерять вкус к жизни.
Была еще одна система — христианских гностиков. Маркион был такой, ну, он учил, как большинство гностиков, что Христос был призрак без тела, а не человек.
Но очень он не любил евреев. Вот. (Шум в зале. — Прим. Ред.) — А он не первый и не последний, верно. Но он доказывал, что Яхве — Бог Ветхого Завета, это дьявол. И написал даже книгу, большую. Но, правда, христиане объявили его последователем сатаны и не признали его. И Церковь его извергла, и книгу его подвергли самому страшному, что может быть для ученого — осторожному замалчиванию. Вот на эту тему считалось неприлично говорить. И восстановил эту систему доказательств только один немецкий ученый Долингер, который разных текстов собрал много, — почему Бог Ветхого Завета и Бог Нового Завета — это разные боги и даже противостоящие один другому.
Я рассказал сейчас коротко о самых главных направлениях, было их гораздо больше. Заниматься ими можно всю жизнь, безумно интересно, но, в общем, для нашей цели бесплодно.
Важно, что римскому единству — жесткой системе государственности, социальной системе — была противопоставлена дискретная система творчества. Пусть эти идеи были бредовыми, — не в-а-ж-н-о! Они зажигали людей, и люди расходились в разные стороны. Римляне запрещали почти все системы христианско-гностическо-манихейского толка, особенно они жестоко преследовали манихеев, кстати сказать. Меньше — гностиков, а христиане — так, посредине, но им тоже доставалось. Но все преследования не могли спасти от того, что количество людей этого склада, людей-правдоискателей, переводя на наш банальный язык, — увеличивалось. И к III в. христиане заняли: армию, воинские части, суды, базары, сельские поселения, мореплавание, торговлю, оставив язычникам только храмы.
Римское мировоззрение, а вместе с ним и римский этнос уступил место новому этносу, — сложившемуся из кого?
А в общем-то не из кого. Кто были эти христиане? У нас принято говорить, что «христианство — религия рабов». Это неверно, так сказать, чисто фактически, потому что большое количество христиан принадлежало к верхам римского общества, к очень богатым, знатным и культурным людям. Но, помимо этого, а кто были рабы? Рабы были разнообразные военнопленные, то есть рабы, рожденные в инкубаторах. Естественно, их было мало, и они, так сказать, были членами «фамилий». А рабы, которыми торговали на базарах, — это были пленные. А пленные, естественно, разные. Тут были:
и галлы,
тут были и германцы,
тут были и славяне,
тут были и персы,
тут были и негры,
тут были и берберы — кого там только не было!
Кроме того, во время гражданских войн, которые были в Риме, все не римские граждане могли быть продаваемы в рабство. Почему когда войска Веспасиана, двигавшиеся из Палестины на Рим во время гражданской войны, взяли город Романо, то они истребили там все население, включая женщин и детей? Потому что это были римские граждане, — их нельзя было продать. А если бы это были какие-нибудь галлы или греки, то их бы продали запросто за деньги.
Так вот этого единого этноса в основе христианских общин не было. И поэтому мы не можем сказать, что эта целостность, обладающая всеми качествами этнической целостности, возникла от какого-то другого народа, что она имеет предков. Она возникла внезапно. Удивительно, не правда ли? Вы знаете, мне самому удивительно. Однако если мы описываем феномен не предвзято, то мы другого ничего сказать не можем, — оно так и было. Наше дело — найти этому истолкование.
