Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс
– Доброе утро, леди и джентльмены.
Мистер Старлинг был уже на кафедре. Сегодня он надел твидовый пиджак, который мог бы показаться слишком ярким и чуть ли не безвкусным, если бы не светильники над аудиторией, выгодно подчеркивавшие богатую палитру использованных при изготовлении этой ткани красок: оранжевая, желтая, шоколадная, темно-коричневая и легкие прожилки светло-голубой. Все эти цвета, по крайней мере с точки зрения Шарлотты Симмонс, абсолютно гармонично уживались друг с другом и вместе создавали радостное и оживленное настроение… Она снова почувствовала себя виноватой перед всеми и в первую очередь перед этим замечательным человеком и великим ученым… и вместе с тем испытала чувство сожаления… Она могла бы быть гораздо ближе к нему… стать одной из его верных учениц, помощницей в его новаторских исследованиях, касающихся понимания человеком самого себя… Он-то как раз и создает новую матрицу, как, несомненно, выразился бы Эдам, вот только мистер Старлинг свою матрицу уже создал – в реальности, а не в мечтах… И если бы не те вольности, которые позволила себе Шарлотта в первом семестре, она бы сейчас сама находилась на переднем крае науки, у самых передовых границ человеческого знания о функционировании разума Мистер Старлинг давал ей шанс, но она им не воспользовалась.
Сердце Шарлотты оборвалось. Она вдруг вспомнила что со дня на день будут оглашены итоговые оценки за первый семестр, и вскоре после этого мама и мисс Пеннингтон… все узнают… и у нее, у этой чудо-девочки, у этого редкого бутончика, выросшего в суровых горах, не будет никакой возможности что-то объяснить им или пообещать, что в будущем все наладится. В общем, Шарлотта не сможет ни в малейшей степени смягчить удар, который будет им нанесен.
Мистер Старлинг, как всегда вел занятия в свойственной ему сократовской манере. Он перипатетически прогуливался перед первым рядом амфитеатра и, время от времени обращаясь к студентам с вопросами, рассказывал им о происхождении термина «социобиология», предложенного и впервые сформулированного ученым-зоологом из Алабамы Эдвардом О. Уилсоном. Специальностью самого Уилсона были муравьи – его интересовали муравьи и их особые, совершенно невероятные способности создавать многонаселенные колонии с четко упорядоченной социальной структурой, главным классифицирующим признаком которой являлось разделение трудовых обязанностей. В свое время, защитив диссертацию и будучи еще молодым ассистентом кафедры в Гарварде, он поехал со своим первым аспирантом на остров в Карибском море, именующийся Обезьяньим. Как научный руководитель, Уилсон решил помочь аспиранту подготовиться к полномасштабному исследованию поведения макак-резус в естественной для них среде обитания. В ходе наблюдений и обсуждения полученного материала они пришли к очень занятному выводу: оказывается, между столь различными по размеру, физической силе и устройству нервной системы и мозга животными, как муравьи и обезьяны, существует не только пропасть различий, но и определенное сходство.
– Когда эта мысль окончательно сформировалась в мозгу Уилсона, он, по всей видимости, испытал те счастливые минуты, ради которых и живет настоящий исследователь, – сказал мистер Старлинг. – Это явление, которое называют феноменом «Эврики». Такое происходит, когда на ученого снисходит вдохновение, и он в течение короткого времени формулирует постулаты, способные в корне перевернуть всю ту область науки, которой он занимается. Если существует некое сходство – набор аналогий – между социальным устройством муравейника и стаи обезьян, то почему нельзя в той или иной мере вписать в эту общую картину и поведение животного, именуемого «Гомо сапиенс»? Оказалось, что этим аналогиям нет конца и края. – Мистер Старлинг сделал паузу и обвел амфитеатр лукавым взглядом. – Но как Природа не терпит пустоты, так и Наука стремится избежать аналогий в качестве довода. В научной среде аналогии считаются чем-то поверхностным, легковесным, имеющим отношение скорее к «литературе», к околонаучным представлениям. Уилсон, как настоящий ученый, несомненно, тоже воспринимал аналогии как импрессионистские мазки. Так вот… если мы согласимся с тем, что истинная Наука избегает аналогий, то скажите, как Уилсон смог убедительно обосновать свою точку зрения о как минимум схожести, а вероятно, и тождественности многих явлений и процессов в социальной жизни всех живых организмов, поскольку все животные входят в единую биологическую систему? – Мистер Старлинг окинул взглядом полторы сотни студентов, сидевших перед ним. – Кто будет столь любезен дать нам ответ на этот вопрос?
Шарлотта, как и многие другие слушатели, повертела головой в разные стороны, выжидая, не найдется ли какой-нибудь смельчак, который поднимет руку. У нее самой не было никаких мыслей на этот счет. Она не только не проштудировала, но даже не просмотрела рекомендованное мистером Стерлингом исследование Уилсона: «Социобиология: новый синтез» – да-да, именно так: «Новый синтез» без всяких оговорок. Не «К вопросу о новом синтезе», не «Заметки о новом синтезе», не «Подход к новому синтезу». Это было серьезное фундаментальное исследование, итог долгих лет научных изысканий. Когда было Шарлотте читать научную литературу, если вспомнить, что ей пришлось пережить за последние два месяца? Многие студенты точно так же, как и она, вертелись, ерзали и озирались, выжидая, кто рискнет выставить себя на посмешище, если даст – что было вполне вероятно – неправильный ответ. Стулья под «наблюдателями» дружно поскрипывали.
Но вот футах в трех от Шарлотты в воздух поднялась чья-то рука… ответить на вопрос решилась девушка, сидевшая прямо перед ней, двумя рядами ниже. Длинные прямые светло-каштановые волосы были тщательно расчесаны до полного блеска. О да, Шарлотта знала, как это делается.
Мистер Старлинг посмотрел вверх. Судя по направлению его взгляда, Шарлотта готова была поклясться, что он смотрит прямо на нее… но, конечно, это было не так. Он вытянул руку – опять словно показывая прямо на нее.
– Да?
Девушка с блестящими светло-каштановыми волосами сказала;
– Он, наверно, воспользовался аллометрИей? Или алломЕтрией? Я точно не знаю, как произносится это слово? Там, где я жила, никто никогда этого слова вслух не произносил.
В аудитории раздались смешки и хихиканье. «Та-а-ам, где-е-е я-а-а жи-и-ил-а-а». У нее был не просто ярко выраженный южный акцент с растянутыми гласными и вопросительной интонацией, но еще и специфическая манера говорить «маленькой южаночки».
– А не дадите ли вы нам свое определение аллометрии?
– Я попытаюсь. – «Я-а-а по-опы-ыта-аю-усъ». Неприкрытые смешки. – Аллометрия… аллометрия – это изучение отношения роста или развития части какого-либо организма к его росту и развитию в целом. Это в самом деле… как бы правильно выразиться… это очень полезный, эффективный… в общем, самый продвинутый метод морфологии эволюции… я та-а-ак думаю.
Очередной взрыв нескрываемого смеха. И чего они так над ней потешаются? Но с другой стороны, разве им может быть не смешно, что такие умные, наверняка не свои, а прочитанные или даже заученные слова произносятся с манерным провинциальным акцентом, как будто девушка только что прибыла с бала дебютанток где-нибудь в Саванне![41] Но этот маленький южный цыпленок знал, что делает!
– Очень хорошо, – сказал мистер Старлинг. Он и сам широко улыбался. – Может быть, вы расскажете нам, чем именно аллометрический метод был так полезен Уилсону?
– Ну, – сказала девушка, – это было что-то вроде нового танца? – Смех, смех – она даже не успела еще назвать, какой именно танец. – Аллометрия позволила мистеру Уилсону заглянуть вглубь… опуститься на более глубокий уровень… как на подводной лодке? – Смех, смех, смех. – Он смог… смог погрузиться на более глубокий уровень, чем поверхностные описания?… А получилось это потому, что этот метод дал ему математическое подтверждение основных принципов… ему не нужно было утверждать, что, мол, муравей чем-то похож на человека или… даже не знаю… или шимпанзе ведут себя так же, как какие-нибудь моллюски?… Он просто может показать, что поведение того или иного живого организма на этом уровне эволюционного развития является, очевидно… или правильно будет сказать – аллометрически?… подобным поведению другого организма, находящегося на том уровне эволюционного развития… вот что-то вроде этого. Я так думаю.
Смех, смех, смех, подкрепленный даже аплодисментами, а какой-то парень завопил: «Ну, подруга, ты даешь! Давай, валяй дальше!» Новый взрыв хохота – а затем все глаза обратились к мистеру Стерлингу, ожидая его реакции.
Он улыбался этой девушке – прямо в направлении Шарлотты, но – не ей.
