Николай Байтов - Любовь Муры
Легла с книгой в кровать с тем чтобы бодрствовать (боюсь воров!), но помимо воли проснулась только к утру. Предстоит ещё 7 ночей, срок короткий, но моё нетерпение удлиняет его. А вдруг ты не приедешь 11-го?.. Как только приедет Олёнушка, в тот же день напиши мне об этом. Жду сообщения. Целую.
Только заканчивала письмо, как получила твоё. Настроение мигом было стёртым. Ах, кисанька родная, каждый день промедления для меня мучителен. Но ничего не поделаешь, проси только Олёнушку, чтобы не задерживалась. Перед отъездом сюда тебе необходимо побыть с ней, иначе здесь ты будешь неспокойна. Теперь даже отъезд с дачи теряет для меня ценность, днём ли раньше, днём позже.
4/VIII. Ещё раз перечитала твоё письмо. Какое же переживание было или есть у тебя? Как же можно не написать об этом?!
Вечер. Перечитала письмо так, как будто бы кто-то другой писал, а не я. Можно ли так менять своё настроение? Правда, за эти часы произошло порядочно неприятностей по работе, но всё же они не так велики, чтобы дать угнетённое состояние. Пиши, получила ли ответ от Ол. Целую, обнимаю.
6/VIII.
Кисанька родная, моя нежно любимая сестрёнка, как жду я тебя! Умоляю, ради всего, не откладывай своей поездки. Ведь я пробуду ещё очень недолго в Л-де, а отсюда и совсем мало дней с тобой. После этой встречи, кто знает, когда я увижу тебя?.. Ни в чём я, окаянная, не знаю меры; настроила себя на твой приезд 11-го и просто не нахожу себе места при необходимости ждать ещё день-два…
Письма адресуй на город.
Работа безумная и чертовски утомительная, ко всему без удовлетворения. Положение как администратора — ложное, знаю, что здесь случайна, это чувствуют и другие. Всё достаётся с боем. Узнала за это время много гнусненьких, меленьких существ. Работают (кроме одного) недобросовестно, относясь по-ремесленному к обязанностям. Тоска смотреть на таких работников. Вспоминаю свою Софку, мы с ней часто грызёмся, но она даёт высокий «класс мастерства». Киевские работники меньше бьют на эффект, но сутью дела овладели больше. Если б я здесь осталась, то через 2 г. переменила бы свою квалификацию на… парикмахерскую.
Давно не была в Л-де и беспокоюсь за квартиру. Из дому нет писем. Как-то они там живут без меня?
7/VIII.
Детонька, о с каким нетерпением жду тебя! Единственно, чего я боюсь — это задержки Олёнушки! Ты возьмёшь билет на 10-е (вечер), а Олёнушка на день (вдруг!) задержится, и ты выедешь, не повидавшись с ней — вот это-то меня и беспокоит. Если что захочешь написать экстренное, то можешь писать на Разлив даже ещё 9-го, т. к. только 10-го к вечеру я выеду отсюда. Ты же, конечно, сообщишь мне № вагона, т. к. в толпе мы легко можем разминуться. Представь мой ужас, если я тебя не встречу!
Очень тороплюсь, идёт усиленная подготовка к празднику (шитьё костюмов). Целую горячо. До скорой встречи, любимая.
15/X.
Моя ненаглядная! Дорогим подарком застала от тебя несколько строк (от 11-го). Когда-то сегодняшний день приносил (мои «именники») наивную подлинную радость! И я по привычке ожидала чего-то от него приятно-неожиданного. Кроме обычной беготни ничего особенного не было. В прошлом же году этот день был отмечен подарком на всю жизнь, когда я заполучила тебя. Сегодня годовщина н/«единенья», нашей нежной любви и трогательной дружбы. Ты — моё приобретешь, я отвоевала тебя для себя, пробила твою апатию и через броню общего ко всему равнодушия таки прошла к Тебе. Ты же знаешь, что натура у меня «воинственная», и первым признаком победы было твоё письмо из Мисхора ко мне. А уж не раз отчаивалась, не под силу казалась борьба с твоим болезненным состоянием! Итак, да здравствует моя победа! Единственно чего боялась я — показаться тебе чрезмерно назойливой в своей странной тяге к тебе. Ты, не зная меня, ведь всяко могла думать обо мне, и я боялась «отпугнуть» окончательно тебя. Сейчас мне приятно ворошить эти воспоминания. С большой печалью отъезжала я рано на рассвете от тебя, и если б не было провожающих и не было бы стыда за своё чувство, я побежала бы к тебе… Вот так же теперь мне неудобно за своё чувство к тебе перед Олёнушкой. [Последняя фраза подчёркнута простым карандашом Ксении.] Трудно понять со стороны, и она, конечно, считает меня странной чудачкой (это — говоря мягко!). Напомню ещё тебе слова Роллана: «Когда появляется чувство, объединяющее две души в полную гармонию, тогда видишь, с какой грустью ты томился по нём; и уж больше не понимаешь, как мог ты раньше жить без этого чувства, — без дружбы!.. Но это открытие можно разделить с теми, кто сам сделал его. Никто из моих близких не мог понять причины нашей интимности»… Ведь это совершенно правильно.
С грустью прочитала я о твоей усталости и забеспокоилась. Всё же не понимаю, как сможешь ты выехать? Ведь не окончена ещё работа, и неужели ты думаешь за дней 5–6 освободиться от неё? Напиши мне определённей, сколько приблизительно времени думаешь пробыть у сестёр? Ты не получила и деньги, представляю, как нужны они тебе!
Ремонта в д/с всё ещё нет. Я в ужасе, если во время твоего пребывания будет у меня «разгром». А я мечтаю о том, чтобы ты посмотрела на стройность и хорошую налаженность этого механизма… Во всяком случае, когда ты ни приедешь, я тебя страстно жду. Выезжай тогда, когда найдёшь удобным. Хотелось бы, чтобы ты ехала ко мне из Харькова, ты не будешь уж так стремиться, зная, что побывала у сестёр.
Начинаю сейчас свою обычную вечернюю работу. А хотелось бы побаловаться спокойным слушанием радио. Передают «Снегурочку» — 2-е действие…
5/XI.
Моя родная, моя любимая, кисанька ненаглядная! Как жду тебя! Идуся вместе со мной высчитывает дни н/встречи. Начинает трепать лихорадка нетерпения. Но закрадывается боязнь, а вдруг что-либо непредвиденное помешает отъезду. Ремонт внутри помещения закончен, кусками нервов оперировала я, двигая эту махину (трудности в добывании раб. силы и материалов). Досадно, что к твоему приезду не закончу внешний ремонт.
Ты телеграфировала, что выезжаешь 10-го, значит билет был уже взят? В телеграмме не указан № поезда, но как-то давно ты писала, что выедешь в 815 ч. вечера, итак я в справочном бюро узнаю о № поезда, выходящего из М. в 815 и о часе прихода его. Если вдруг ты выезжаешь не в 815, то немедленно сообщи № поезда, но ничего не сообщай при отъезде в указан, время. Я содрогаюсь при мысли, что по какому-либо недоразумению мы разойдёмся с тобой на вокзале. Кисанька, оденься потеплей, хотя сегодня не так холодно, как было напр, вчера, когда падал уж снег… Разве Оленька сможет за такой короткий период съездить на Днепрогэс и возвратиться к 10-му в М.? О, как я боюсь, что ты задержишься, пропадёт билет, и ты не приедешь!.. Только… не вычисти его… в уборную, спрячь билет заранее в определённое место. Книгу отослала 2 дня тому назад. Спасибо за неё, думаю, перед своим отъездом ты успеешь получить и сдать её в биб-ку.
Я, конечно, (теперь, когда билет у тебя в кармане, я могу об этом сказать) очень сдерживала себя, «разрешая» выезжать тебе позже, зная, что своим нетерпением я создам тебе и гонку, и большую усталость. А теперь, как начинённая газами бутылка, вот-вот взорвусь — ради всего, выезжай 10-го. Я уж не могу без тебя. Ах, какой же мне подарок ты даёшь к празднику своим приездом. Кисанька, подумай только — 6 дней, и я буду видеть тебя!.. Страшная досада от невозможности взять отпуск на эти дни. Ведь будет дорога каждая минута совместного пребывания. Ничем нудным (жалобы на свою жизнь, напр.) я тебя смущать не буду. Выгляжу я нехорошо — заранее предупреждаю — похудела, заострился нос и удлинился подбородок, но оживлена н/будущей встречей и чувствую неплохо.
Моя миленькая, солнышко моё, хочу надеяться, что спать ты будешь здесь хорошо и сон не уйдёт от тебя. У меня в комнате навряд ли тебе понравится (помни условие обо всём говорить прямо, не скрывая ничего, мы ведь с тобой родные) ночёвка, поэтому устроим ночлеги в д/с, где больше воздуха, простора и… свободы в разговорах.
Я, между прочим, не дождавшись твоего приезда, начала действовать к перемене своей работы и вчера подала в Наркомат заявление об уходе. Навряд ли отнесутся серьёзно, но мне действительно невмоготу, хотя своё учреждение люблю как созданное и отшлифованное мною…
P. S. Ночью перед сном будешь читать Верлена, этот сборничек лежит у меня на столе. Будь же здорова, родная, береги себя.
21/XI.
Вот только что здесь была ты, шли с тобой этими тёмными уличонками и шагали, спотыкаясь, по кочкам к трамваю. Всё ещё свежо тобой и наполнено твоим присутствием. Прошло только 1½ часа со времени твоего отъезда (к удивленью, трамвай не подкачал). Я уж успела остро поговорить с мамой и в утешение себе села за письмо к тебе.
