Бернар Клавель - В чужом доме
— Что ты тут делаешь? Можно подумать, будто ты сидишь возле покойника при свете ночника, — заявил Виктор, прикрывая за собой дверь.
Жюльен улыбнулся. Помощник мастера щелкнул выключателем, под потолком вспыхнула лампа; кошка потянулась и с мяуканьем направилась к двери. Жюльен выпустил ее. Виктор расстелил на разделочном столе иллюстрированный киножурнал, мальчик устроился рядом с ним.
Некоторое время он не мог отделаться от чувства какой-то пустоты и смутного сожаления. Яркий свет и присутствие Виктора, казалось, разрушили что-то милое его сердцу, но что именно, он не мог бы определить.
Оба разглядывали картинки из фильмов и портреты кинозвезд.
— Ты видел новую служаночку в кафе «Коммерс»? — спросил Виктор.
— Видел.
— Тебе не кажется, что она похожа на Марлен Дитрих?
— Пожалуй, немного похожа.
— Мне очень нравятся такие девочки.
Жюльен колебался. Подумав с минуту, он сказал:
— Тут мимо нас каждый вечер проходит девушка, она живет, должно быть, где-то возле улицы Пастера, так вот, она еще больше похожа на Марлен Дитрих.
— Не видал, — откликнулся Виктор, — не знаю.
Он уставился на Жюльена, расхохотался и прибавил:
— Я бы не удивился, узнав, что ты уже одержал над ней победу.
Мальчик почувствовал, что краснеет.
— Нет-нет, — запротестовал он. — Просто я заметил, что она тут проходит.
— Тогда почем ты знаешь, что она живет на улице Пастера?
— Она всегда идет по направлению к улице Бьер.
— Но с улицы Бьер можно попасть не только на улицу Пастера. Признавайся, ты с ней крутишь любовь?
— Нет-нет, уверяю вас, я с ней никогда даже не разговаривал. Но, развозя заказы, несколько раз встречал ее на улице Пастера. Вот и все.
— Если она тебе нравится, не теряйся, — заметил Виктор. — А главное, чего ты мешкаешь? Подстереги ее как-нибудь вечерком и ступай следом. Когда убедишься, что поблизости никого нет, подходи смело. Поначалу она, конечно, пошлет тебя подальше. Ну, это нормально. Ей так и положено, но ты не робей.
Жюльен не вымолвил ни слова. Только улыбнулся и вздохнул.
— Ты мне ее покажешь, — продолжал Виктор, — и я тебе сразу скажу, стоит ли с ней дело иметь.
— Договорились, покажу.
Они еще немного поболтали, продолжая перелистывать журнал. И тут явились хозяева. Виктор и Жюльен услышали, как открылась дверь в столовую. Помощник мастера взглянул на будильник.
— Еще только половина седьмого, — проворчал он. — Если б я услыхал их шаги в коридоре, то погасил бы свет.
— Зачем?
— Не ради себя, конечно, а ради тебя. Вот увидишь, если им что понадобится, они тебя сразу отыщут.
Не успел он окончить фразу, как дверь из столовой вновь отворилась. И тотчас же раздался голос хозяина:
— Жюльен! Это ты, Жюльен?
— Ну, что я тебе говорил? — прошептал Виктор. — Теперь ты влип. Пропал.
Жюльен вышел, ничего не ответив.
Хозяин стоял в пальто и шляпе.
— Иди-ка сюда, дружок, — сказал он. — Ты должен оказать мне небольшую услугу.
Остановившись перед зеркалом и приподняв вуалетку на небесно-голубой шляпе с широкими полями, госпожа Петьо подкрашивала губы. Прервав свое занятие, она с улыбкой проговорила:
— Вы сегодня просто душка, мой милый Жюльен. Душка, да и только!
— Поедешь в гостиницу «Центральная», — пояснил хозяин. — Нынче вечером мы обедаем у друзей. Я заказал по телефону лангусту под бордоским вином. Возьмешь котелок и отвезешь вот по этому адресу. Когда доберешься, мы уже там будем. Поторапливайся и захвати с собой корзинку, поставишь в нее котелок.
Жюльен вышел. На улице, перед тем как сесть на велосипед, он взглянул на карточку, которую ему сунул хозяин. Адрес был уже знаком мальчику, он доставлял туда пирожные, эти люди жили довольно далеко, возле Плюмона.
— Черти! — проворчал он. — Не могли пойти лопать куда-нибудь поближе!
Он быстро крутил педали и вскоре въехал во двор гостиницы. Прислонил велосипед к ограде, захватил корзинку и вошел на террасу со стеклянной крышей, освещенную мощной лампой. Мальчишка лет пятнадцати, одетый так же, как и Жюльен, но в высоком колпаке, разбивал яйца в большую миску.
— Привет! — сказал Жюльен.
— Привет, кондитер! — отозвался мальчишка. — Тебе чего?
— Хозяин прислал меня за лангустой.
— А, так ты от Петьо?
— Да.
— Тогда валяй к шефу.
Не выпуская из рук яичной скорлупы, из которой свисала клейкая нить, поваренок указал на дверь. Оттуда доносились крики и звон кастрюль.
— Входи туда, — прибавил мальчишка.
Жюльен открыл дверь. Сперва он увидел двух поваров, стоявших перед длинной черной плитой, которая занимала всю середину помещения. Старший из поваров, тучный человек с большим брюхом и багровым лицом, повернулся к нему и заорал:
— Чего тебе надо, мучная клецка?
— Я пришел за лангустой для господина Петьо.
Продолжая что-то помешивать в кастрюле, толстяк завопил:
— Лангуста для Петьо! Лангуста для Петьо! Кто готовит лангусту для Петьо?
Какой-то мальчишка из глубины кухни крикнул:
— Я, шеф!
— Тогда пошевеливайся, селедочный хвост! Разве не видишь, мальчишка ждет.
Он толкнул кастрюлю на самую середину плиты, и теперь сквозь конфорку стала видна раскаленная докрасна топка. Потом шеф-повар, слегка покачиваясь, подошел к Жюльену.
— Выпей со мной стаканчик, — предложил он.
Мальчик посмотрел на него, но не тронулся с места. Толстяк взял литровую бутылку белого вина, стоявшую под столом в ведерке с колотым льдом.
— Выпей, — повторил повар.
— Нет-нет, спасибо, — отказался Жюльен.
Но тот обернулся со стаканом в каждой руке.
— Выпей, черт побери! — загремел он.
Жюльен шагнул вперед и взял протянутый стакан.
— Это для меня слишком много, — пробормотал он.
Толстяк расхохотался.
— Что ты там поешь! — крикнул он. — Ты мужчина или тряпка? Ну, за твое здоровье!
Они чокнулись, и мальчик почувствовал, как холодное вино потекло по его пальцам. Шеф-повар разом осушил свой стакан. Жюльен отпил два глотка и остановился. Толстяк посмотрел на него в упор.
— В чем дело? — спросил он. — Может, тебе вино не по вкусу?
— Вино замечательное, — вымолвил Жюльен.
— Ну, коли так, пей до дна.
Жюльен осушил стакан.
— Теперь я вижу, что ты мужчина! — пробормотал повар, возвращаясь к плите.
Жюльен не сводил с него глаз. Пристально смотрел на его огромную голову, на одутловатое лицо, на котором виднелись маленькие черные, непрерывно мигавшие глазки. На шеф-поваре был очень высокий колпак, внизу на колпаке были заметны большие серые пятна от пота. Он все время жестикулировал. Ходил от плиты к столу и обратно, там пробовал соус, здесь суп и то и дело орал. Помощники, казалось, не обращали на него никакого внимания. Шеф-повар несколько раз возвращался к столу и наливал себе полстакана белого вина, которое проглатывал одним духом. Работавший с ним рядом повар также пил вино.
— Хочешь еще стаканчик? — спросил шеф у Жюльена.
— Нет, большое спасибо, — ответил мальчик, у которого уже шумело в голове.
Вдруг шеф-повар снял большую кастрюлю, висевшую на укрепленной над плитой рейке с крючками. Подойдя к лампе, он с минуту разглядывал кастрюлю, потом взорвался.
— Старая чертовка, грязнуха проклятая! — завопил он, устремляясь в глубину кухни.
Только тогда Жюльен заметил старушку, которая мыла миску в большом железном баке. Увидя приближавшегося повара, она выпустила миску и скорчилась от страха, втянув голову в плечи и защищая руками грудь.
Подойдя к ней на несколько шагов, толстяк размахнулся и швырнул кастрюлю. Жюльен услышал звон металла, потом старушка наклонилась и издала пронзительный крик. Теперь мальчик видел только ее круглую черную спину, выступавшую над столом. Она со стоном повторяла:
— Ох, лодыжка… Опять лодыжка.
Шеф-повар схватил деревянную лопаточку и несколько раз стукнул ею по столу.
— Пошевеливайся, старая дура, да живее! Быстро вымой кастрюлю, не то ты у меня наплачешься.
Старушка выпрямилась. Схватив кастрюлю, она принялась ее мыть.
— Долго я ждать не стану, — буркнул шеф-повар, возвращаясь к тому месту, где стоял Жюльен.
Подойдя к столу, из-под которого торчала бутыль с вином, он снова наполнил два стакана.
— А ну, кондитер, выпьем еще разок!
Жюльен замотал головой. Он дрожал. В груди его что-то сжалось, сердце бешено стучало.
— Выпьем по стаканчику! — завопил толстяк.
Против собственной воли мальчик сделал шаг вперед и взял стакан.
— Пока нам не перестанут сажать баб на кухню, нельзя будет спокойно работать, — проворчал шеф-повар. — А ты как считаешь, малый?
Жюльен качнул головой. Повар осушил стакан.
