Надежда - Шевченко Лариса Яковлевна
Три ночи мучений. Три дня, приходя в себя, вижу рядом с собой бабушку.
Мой недуг начал потихоньку отступать и уже не владел мной ежеминутно и безраздельно. Теперь нахожусь в осознаваемом полусне, но еще в дурной дремоте. Постоянно теряю нить мысли. По мере выздоровления страдания ослабевают, притупляются. Я понимаю, что этим обязана доктору и ласковой заботе бабушки.
— Почему все лекарства горькие? — шепчу я.
— Чтобы их не хотелось употреблять в большом количестве. Раз вопросы задаешь, значит поправляешься, слава Богу, — говорит бабушка.
Я улыбаюсь ей. Она отвечает усталой улыбкой. Под глазами у нее черные круги.
Сегодня мне легче. Силюсь вспомнить вчерашний день. Он как в тумане. В перерывах между кашлем разглядываю полоску обоев возле дивана. По розовому фону разбросаны белые штрихи. Я их изучаю и складываю в картины. Вот хмурый монах. Здесь толстяк наклонился над собакой. Посмотрела на обои под другим углом. Теперь вместо свернувшейся в клубок собаки вижу древнего рыцаря в шлеме. Тяжелый кашель прерывает интересное занятие. Несколько минут раздираемая болью, маюсь, распластавшись на перине. Потом отхожу и опять разглядываю «картины».
Входит мать и говорит:
— Кризис миновал. Пробуй вставать и ходить.
Я подчиняюсь. Делаю несколько неверных движений. Ноги дрожат, в голове круженье. Сажусь на постель, по спине бегут ручейки пота.
— Можно еще полежать? Тяжело ходить, — прошу я.
— Особенно не залеживайся. В понедельник в школу пойдешь. Нельзя уроки пропускать. Угораздило тебя не вовремя заболеть, — ворчит мать и уходит.
«Бабушка говорила, что все болезни не вовремя приходят. Господи, поболеть не дает лишний денек!» — молча скулю я и, опираясь на стену, направляюсь на кухню. Бабушка накидывает мне на плечи свою шерстяную «тортовую» (в коричневую клетку) шальку. Мне в ней уютно и приятно.
Остановилась у окна. Легкая метель застилает округу мягкими ровными волнами белого искристого пухового покрывала. На буграх еще видны сползшие с сугробов гофрированные складки, образовавшиеся от осевшего после небольшой оттепели снега. Стволы серебристых тополей выбелены морозами. Вижу, как отец ведет мать под руку. Она вышагивает, гордо подняв голову. Мол, смотрите, какая мы хорошая пара! У него, как всегда, непроницаемое, спокойное лицо. Они шествуют на станцию в кино. «У них все как надо, особенно на людях. А отцу в лице не хватает приветливости», — вяло думаю я и, волоча ноги бреду на кухню.
Бабушка дает мне куриное крылышко. Я с удовольствием обсасываю каждую косточку. Подкладывает второе. Я возражаю, знаю — ее порция. Она умоляет. Я соглашаюсь. В глазах у меня слезы благодарности.
— Бабушка, когда я болела, то думала про Бога. Зачем он дал людям жестокость, лживость, зависть? Сделал бы рай на земле — и никаких проблем ни себе, ни людям. Так нет, — вот вам войны, болезни, несчастья! Наверное, они даны людям вместо естественного отбора, который есть у животных? За что он наказывает людей? Почему эти наказания не всегда справедливы? Подлецы живут хорошо, а честные люди страдают. Сосед дядя Вася сказал, что неверующие для бога не существуют, и им не придется ждать кары господней, так как они находятся вне сферы его влияния. Я понимаю, он шутил и все же... В Библии говорится: «Не сотвори себе кумира». А тогда зачем люди поклоняются Иисусу? Он что, не в счет?
— Винегрет у тебя в голове, мешанина невообразимая. Бог внутри нас. Бог — это совесть человека, его разум, его душа. Только каждому надо найти его в себе и разбудить.
— А государству нужна религия?
— Знаешь, как люди добрые говорят? Свято место пусто не бывает. Только не нужны нашему народу чужие иноземные верования.
— А для чего человек появился на земле?
— Для достижения вершин духовности. Один может прожить как червь, а другой сумеет подняться еще на одну ступеньку ближе к Богу, понять что-то новое в законах бытия и донести это до людей. В этом великое предназначение человека. У каждого свой потолок, свой предел возможностей. К нему и надо стремиться. А еще смысл жизни в том, чтобы не чураться бытовых мелочей, уметь переносить их достойно, — улыбнулась бабушка.
— А я не представляю Бога как человека. Может быть, он похож на электромагнитное поле, потому что всюду проникает? Наверное, это поле наделено разумом? — предположила я.
— Какая разница, как Он выглядит. Главное, что Он есть и помогает людям правильно жить. А впускать его в душу или нет, каждый решает для себя сам.
— Бабушка, а чем вам помогает Бог?
— Тут, детонька, одним словом не скажешь. Очень помогает в горькие минуты одиночества. У нас неплохая семья. А есть ли время поговорить по душам, снять с сердца камень? Нет. А перед Богом душу распахнешь и сразу чувствуешь себя обновленной, чистой, легкой.
«А у меня для этого есть друг Витек», — подумала я.
Бабушка продолжала:
— В течение жизни ты не раз будешь возвращаться к этому вопросу, пытаясь понять его суть. Взрослей, умней. Не было у меня возможности учиться. До всего своим умом доходить приходилось. А это так трудно! Но всегда Бог помогал. Вот в город уедешь, больше времени будет у тебя для чтения. Ты не забыла моей просьбы?
— Нет, — торопливо успокоила я бабушку.
— Сейчас ты выжила моими молитвами, а что будет, когда я умру? Кто о тебе позаботится?
Эта фраза больно ударила меня в сердце.
— Живите долго, — попросила я тихо.
— Все под Богом ходим. Ну, иди, приляг, пока нет родителей. Слаба ты еще очень.
— Бабушка, а церкви нужны?
— Не знаю. С одной стороны — нужны. Они объединяют людей. Но мой муж, Илья Георгиевич, часто говаривал, что «исполнение обрядов приучает к покорности». Ой, пока не забыла. Доктор приходила. Советовала больше быть на свежем воздухе, зарядкой заниматься. Рассказывала о разных способах укрепления организма. Но я так их понимаю: все врачи разыгрывают одну карту — «движение — это жизнь», только «соус и приправы» разные придумывают, чтобы заинтересовать людей и привлечь к занятиям спортом. Музыка, игры, концентрация собственной энергии — все служит одной очень важной цели: здоровью человека.
Бабушка перекрестила меня и ушла во двор. А я с мыслями о непонимании смысла царствия Божьего незаметно уснула.
ЮЛЕЧКА
Соседи уехали в гости, а Юлечку оставили нам. Ей три года. У нее щечки-яблочки. Она сегодня узнала, что такое праздник, потому что попробовала конфеты. Мама не приучала ее к сладкому. Но моего брата угостили тремя конфетками, и он дал одну гостье. Юля играла ею на столе, как новой игрушкой, и нечаянно лизнула. Глаза ее удивленно расширились, потом она на миг задумалась, и вдруг схватила конфету и стала лихорадочно грызть. Слюни текли по подбородку. Она подбирала их руками, облизывала пальцы, губы и все время оглядывалась. Покончив с конфетой, Юля принялась обследовать стол в поисках необыкновенно вкусной игрушки. Она старательно ползала по доскам, ощупывала каждую щелочку, заглядывала под крышку. Потом сползла на пол и там провела ревизию.
Коля еле отвлек ее от этого занятия. Он зажимал желудь в одной руке, а малышке подставлял оба кулака. Она угадывала. Потом Юля прятала, а он находил. Коля правильно угадал, но Юля тут же переложила желудь в другую руку и, скорчив хитрую рожицу, сказала: «Не угадал!» Коля объяснил, что жульничать нехорошо и отказался играть. Юля надула губки, но не заплакала. Понимала, что сама виновата. Я заметила, что каждую новую игру и новые фразы Юля повторяет многократно, будто заучивает, хотя ее никто не заставляет. Почему? Ей интересно?
— Ласскажи мне загадки, — просит меня Юля.
Я напрягаюсь и направляю память на детское. «Кто молчуна перемолчит и крикуна перекричит?» «Кто четыре раза в год меняет одежду?» «Что дается одному, а пользуются все?» «Не живое, а дышит», — рассыпаю я бисер слов. Юлечка свела бровки вместе, «глазки в кучку» собрала и заявила: «Давай лучше я для тебя плидумаю загадки?» Слушай: «Лыжинькая с хвостиком». Это лисичка-сестличка. Поняла? «Беленький и уски длинные». Кто это? Не угадала? Не угадала! Так это зе зайка!
