Джоди Пиколт - Ангел для сестры

В тот день во время обеда она прошла мимо столика, за которым сидели мы с ребятами из команды по парусному спорту со своими девушками.

– Эй, – сказала одна из девушек. – Больно было?

Джулия остановилась.

– Что больно?

– Побывать в машине сладкой ваты.

Она даже глазом не моргнула.

– Извини, но я не могу себе позволить прическу в дорогом салоне. – И она ушла в дальний угол кафе, где всегда обедала одна, складывая пасьянс из колоды карт с изображением святых.

– Черт, – проговорил кто-то из парней. – Не хотел бы я обедать с этой девчонкой за одним столом.

Я смеялся, потому что смеялись все. Но я наблюдал за ней: как она села, оттолкнула поднос с едой и начала раскладывать карты. Интересно, как это – не обращать внимания на мнение других?

Однажды я сбежал с тренировки своей команды, где был капитаном, и пошел за ней. Я старался не приближаться, чтобы она не заметила меня. Джулия направилась к бульвару Блекстоун, повернула к кладбищу Сван Пойнт и забралась на самое высокое место. Открыла рюкзак, достала учебники и тетрадь и устроилась возле могилы.

– Ты тоже можешь выходить, – обронила она, и я чуть не проглотил язык, ожидая появления привидения, пока не понял, что она обращается ко мне. – А за четвертак можешь даже посмотреть поближе.

Я вышел из-за огромного дуба, держа руки в карманах. Теперь я не имел ни малейшего понятия, что делаю здесь.

– Родственник? – кивнул я в сторону могилы.

Она посмотрела через плечо.

– Да. Моя бабушка сидела рядом с ним на «Мейфлауере», когда переселялась в Америку.

Она пристально взглянула на меня, вся будто из колючек и шипов.

– Разве тебе не нужно быть сейчас на каком-нибудь матче по крикету?

– Поло, – уточнил я, улыбнувшись. – Я просто жду здесь свою лошадь.

Она не поняла шутки… Или не посчитала ее смешной.

– Чего ты хочешь?

Я не мог признаться, что следил за ней.

– Чтобы ты мне помогла, – ответил я. – С домашним заданием.

Откровенно говоря, я даже не взглянул на задание по английскому. Я схватил ее тетрадку и прочитал вслух:

– «Вы проезжаете мимо серьезной аварии, в которой пострадали четыре автомобиля. Обязаны ли вы остановиться?»

– Почему я должна помогать? – спросила она.

– По закону не обязана. Если ты вытащишь кого-то и этим нанесешь вред, на тебя могут подать в суд.

– Я имела в виду, почему я должна помогать тебе?

Я уронил тетрадь.

– Ты не самого лучшего мнения обо мне, правда?

– Я вообще ничего не думаю о тебе, и точка. Вы – кучка самовлюбленных идиотов, которые до смерти боятся показаться с кем-то, кто отличается от них.

– Л ты разве не такая же?

Она посмотрела на меня долгим взглядом. Потом начала запихивать свои вещи обратно в рюкзак.

– У тебя же есть деньги на обучение. Если нужна помощь, найми себе репетитора.

Я наступил на ее учебник.

– А ты согласилась бы?

– Заниматься с тобой? Ни за что.

– Нет. Остановиться. Возле места аварии.

Ее руки замерли.

– Да. Потому что, даже если закон говорит, что никто не несет ответственности за другого, помогать тому, кто нуждается в помощи, – это правильно.

Я сел рядом с ней так близко, что почувствовал прикосновение ее кожи.

– И ты действительно в это веришь?

Она опустила голову.

– Да.

– Тогда почему ты уходишь от меня?

Позже я вытер лицо бумажным полотенцем и поправил галстук. Судья бегал вокруг меня кругами, как обычно.

– Молодец, – похвалил я его и потрепал по загривку.

Когда я вернулся в кабинет, Джулия уже ушла. Керри сидела за компьютером и что-то печатала – одна из редких вспышек трудового энтузиазма.

– Она передала, что, если понадобится, вы, черт возьми, прекрасно знаете, где ее найти. Это она так сказала. И еще попросила переслать ей медицинскую карту. – Керри через плечо посмотрела на меня. – Выглядите паршиво.

– Спасибо. – Оранжевая записка на ее столе привлекла мое внимание. – Это адрес, по которому нужно переслать карту?

– Да.

Я сунул бумажку в карман.

– Я займусь этим.

Неделю спустя перед той же могилой я расшнуровал военные ботинки Джулии Романо. Снял с нее камуфляжную куртку. Ее ступни были узкими и розовыми, как лепестки тюльпана. Ее ключицы были тайной.

– Я знал, что под всем этим скрывается красота, – сказал я и впервые поцеловал ее.

Фитцджеральды жили в Верхнем Дерби, в доме, который мог принадлежать любой американской семье. Гараж на две машины с алюминиевой обшивкой, наклейки на окнах, которые в случае пожара в доме помогут найти ребенка. Когда я добрался туда, солнце уже спряталось за домами.

Все время по дороге сюда я пытался убедить себя, что слова Джулии не имеют никакого отношения к моему решению посетить свою клиентку. Я давно решил, что сделаю этот небольшой крюк по дороге домой сегодня вечером.

Но на самом деле за все годы моей практики это был мой первый визит к клиенту домой.

Когда я позвонил, дверь открыла Анна.

– Что вы здесь делаете?

– Проверяю, как у тебя дела.

– За это нужно доплачивать?

– Нет, – сухо ответил я. – Это входит в условия акции, которую я провожу в этом месяце.

– А-а. – Она скрестила на груди руки. – Вы разговаривали с моей мамой?

– Я изо всех сил стараюсь избежать этого. Надеюсь, дома ее нет.

Анна покачала головой.

– Она в больнице. Кейт снова забрали. Я думала, что вы там.

– Кейт не моя клиентка.

Похоже, это ее разочаровало. Она убрала волосы за уши.

– Может, вы… это… зайдете?

Я прошел за ней в гостиную и сел на диван с обивкой в бордовую и синюю полоску. Судья обнюхивал углы мебели.

– Я слышал, ты познакомилась с опекуном-представителем.

– Джулией. Она водила меня в зоопарк. Похоже, она хорошая. – Анна взглянула мне в глаза. – Она что-то говорила обо мне?

– Она беспокоилась, что твоя мама обсуждает с тобой судебное дело.

– О чем она может еще говорить, кроме Кейт? – спросила девочка.

Какое-то время мы смотрели друг на друга. Когда дело выходит за рамки отношений клиент – адвокат, от меня мало толку.

Я мог бы попросить ее показать мне свою комнату. Но мужчине-адвокату ни в коем случае нельзя было подниматься наверх с тринадцатилетней девочкой. Я мог бы сводить ее на обед, но не знал, оценит ли она кафе «Cafe Nuovo», одно из моих любимых. A «Whopper» вряд ли бы перенес я. Можно было расспросить ее о школе, но сейчас каникулы.

– У вас есть дети? – поинтересовалась Анна.

Я засмеялся.

– А ты как думаешь?

– Может, так и лучше, – согласилась она. – Не обижайтесь, но вы совсем не похожи на родителя.

Это меня удивило.

– А как выглядят родители?

Она задумалась.

– Знаете, как канатоходец в цирке хочет, чтобы все думали, будто его работа – это искусство, хотя всем видно, что на самом деле он только надеется дойти до другого конца. Примерно так. – Она посмотрела на меня. – Вы можете не переживать. Я не собираюсь связывать вас и заставлять слушать грустную историю моей жизни.

– Прекрасно, – пошутил я. – В таком случае… – Я расслабил узел галстука и развалился на диване.

Это вызвало у нее легкую улыбку.

– Необязательно притворяться моим другом.

– Я не притворяюсь. Просто еще не привык.

– К чему?

Я жестом обвел гостиную.

– Ходить в гости к клиентам. Болтать ни о чем. Оставлять свою работу в офисе в конце дня.

– Я тоже к этому не привыкла, – призналась Анна.

– К чему?

Она накрутила прядь волос на мизинец.

– К надежде.

Часть города, где жила Джулия, считалась престижной и имела репутацию района для холостых и незамужних. Эта мысль раздражала меня все время, пока я пытался найти место, чтобы припарковать машину. Швейцар, увидев Судью, преградил мне путь.

– С собакой нельзя, – произнес он. – Извините.

– Это служебная собака. – Похоже, это ничего ему не сказало. Я начал объяснять: – Это мои глаза.

– Вы не похожи на слепого.

– Я лечусь от алкоголизма. Собака бросается между мной и пивом.

Квартира Джулии находилась на седьмом этаже. Я постучал в дверь и заметил, как кто-то посмотрел в глазок. Она приоткрыла дверь, но цепочку не сняла. На голове у нее был платок, и, похоже, она плакала.

– Привет, – сказал я. – Может, начнем сначала?