Сергей Гавань - Смарагдовый трон (роман)
Тем временем Венбер замахнулся Серой Розой, намереваясь нанести очередной удар, но Кай снова оказался быстрее.
Расколотые плиты под ногами мужчины расплескались в сторону, словно были водой, - и Венбер упал на колено. Одна нога угодила в образовавшуюся яму, лишив его равновесия. Цеппеуш сжал мокрые от пота кулаки. О таком приёме он не знал. Но почему же тогда Кай не вырыл под дядей яму побольше? Ведь так мог закончить бой сразу после его начала. Лишь спустя некоторое время Цеппеуш понял, что Кай решил поберечь заряд сциллитума. Похоже, он надеялся одержать победу без единой смены кристалла.
Венбер лязгнул щитом, уперев его в землю, и с рычанием попытался высвободить ногу. Но Кай уже приготовил следующее чудо.
Поверхность площади рядом с мужчиной вспучилась, из разлома между вздыбившимися плитами показалась тёмная рука с могучей дланью. Она замахнулась и всей пятернёй ударила сверху. У толпы вырвался дружный вздох, кто-то из девиц лишился чувств.
Венбер ткнул жезлом перед собой, и каменная ладонь разлетелась на тысячи осколков. Земля рядом вновь начала вспучиваться, но Венбер таки успел выбраться из ямы и раскрошил показавшиеся на свет каменные пальцы. Кай наседал, пол вокруг него был весь в рытвинах, словно вспаханный плугом. Каменные осколки с барабанной дробью били в тяжёлый щит Венбера, который тот вновь выставил перед собой.
Цеппеуш, как и остальные зрители, судорожно пытался понять, что задумал Венбер. И задумал ли он вообще что-нибудь? Что, если его рассудку мешает чувство вины перед матушкой? Ведь он её телохранитель. Да и как он сумеет контратаковать, будучи таким медленным, таким неповоротливым...
Венбер швырнул щит к ногам Кая, заставив его отскочить назад. Дядька прыгнул вслед, словно тигр, и в несколько широких шагов оказался перед юношей.
Засвистело, завыло, в воздух поднялась пыль. Ветер порывами мчался к кристаллу-фокусатору Серой Розы, формируя копьё. Кай запоздало поднял щит, когда мужчина с замахом всадил в него Ваэрдис. Щит вырвало из руки молодого человека. Венбер нанёс ещё один удар копьём - и молодого Лейсера снесло с ристалища. Его шмякнуло о стену, и из-за серебряного шлема донёсся глухой крик боли.
И только сейчас до Цеппеуша дошло, что дядька сменил тактику сразу после того, как понял, что Кай обороняется слишком хорошо, чтобы сломить его простым напором. В той ситуации он бы израсходовал сциллитум раньше, чем юноша. Интенсивная атака всегда сильнее отражается на сопротивляемости сциллитума, чем защита.
И, предвидя неблагополучный исход, Венбер всеми своими действиями начал демонстрировать свою беззащитность. Он попросту сыграл на молодости Кая, заставив того увлечься атакой. Надо отдать должное мальчишке - поначалу он пытался сохранить голову холодной. Но потом горячая кровь взяла верх, и он вошёл в раж. И тогда вся медлительность и неповоротливость дядьки куда-то делась. Контратака ошеломила юношу, и тот не успел вновь уйти в защиту.
Молодой человек с самого начала был обречён в сражении с опытным и разгневанным Венбером.
Кай сидел, привалившись к стене арены и держась рукой за бок. Венбер грозно надвигался на него, медленно занося над собой Серую Розу.
И тут раздался голос матушки, тихий, но отчётливо слышимый.
- Остановите это безумие. Здесь не из-за чего биться. Возвращайтесь в зал и продолжайте пиршествовать, а если кто устал - милости прошу в приготовленные для вас опочивальни.
Миранда сидела на носилках и глядела на зрителей усталыми глазами.
- Я плохо себя чувствовала, вот и споткнулась о первого попавшегося мне человека. По несчастливому стечению обстоятельств, им оказался наш дорогой гость. Вина целиком лежит на мне.
Кто-то из слуг, кажется, Витальт, выбежал на площадку и окликнул Венбера. Тот опустил оружие и помог подняться Каю. Цеппеуш почувствовал, как тяжесть исчезла с его плеч. Вид пришедшей в сознание матушки наполнил его тёплом и силой. Он пошёл к ней, но его опередил Кай, на лице которого читалось явное облегчение. Молодой человек прогромыхал к носилкам герцогини и, преклонив колено, горячо попросил прощения. Матушка величественным жестом простила его и приказала слугам отнести себя в её комнату, напоследок слабо улыбнувшись Цеппеушу.
Венбер как верный пёс побежал за носилками. А Цеппеуш, который стал никому не нужен, пошёл искать Мириам. Она должна была принадлежать ему.
Интерлюдия 1. Карранс Мирандис.
Не следует придавать много важности смерти человека, который показывает такое расположение к еретику и компрометирует своими писаниями честь Триединой Церкви. Последняя многое выиграла бы, если бы такой архиепископ умер.
Из тайного письма епископа Парде Тирога убийцам архиепископа Серрата Лети,
934 год от создания Триединой Церкви.
Карранс Мирандис стоял на балконе своего трёхэтажного особняка и смотрел на бело-голубые крыши зданий, из-за которых столица и получила название "Льдина". Разгорался новый день, и аккуратно уложенная черепица приобрела оранжевый оттенок. В том и была прелесть окраски городской архитектуры - ночью она отражала молочно-алый свет луны, а днём блестела подобно солнцу.
С балкона открывался вид на ухоженный парк. Карранс лениво провёл взглядом по ухоженным дорожкам, на которых неторопливо прогуливалась пожилая парочка в дорогих одеждах. Поверх густых кленовых крон, окрасившихся в ржу, виднелась величественная арка Лазурных Ворот, за которой располагались кварталы среднего и низшего классов, а ещё дальше, подёрнутая лёгкой дымкой, виднелась серая речная гладь Англерса.
Льдина стояла на острове, поднятом со дна первыми чудотворцами ещё тысячу лет назад. Порт окружал город практически со всех сторон, и при этом никогда не пустовал. Галеи, каравеллы, нефы, коги и другие корабли порой забивали всё водное пространство между островом и большой землёй, так что между ними можно было передвигаться лишь на лодках и буксирах. С них в город рекой текли товары, привезённые со всех уголков королевства, оседая в многочисленных магазинах, лавках, пяти главных рынках города и, конечно же, домах местной аристократии.
Карранс поднял с небольшого деревянного столика на резных ножках кружку с дымящимся чаем. Кипяток, наконец, остыл достаточно, чтобы его можно было пить. Отхлебнув тёмной терпкой жидкости, Карранс унёсся в прошлое. Точно такой же чай он пил перед нападением Алсалона на Серый Валун. Он словно наяву увидел чёрные столбы дыма, танец огней, распростёртое на траве тело Эктара Ректа, и услышал леденящий кровь вой демонов.
Двадцать с лишним лет прошло с того дня. Случалось всякое - и хорошее, и плохое. Но как расценивать неожиданное посвящение в сан архиепископа, он ещё не определился. Созвав конклав, глава Триединой Церкви своим решением огорошил в первую очередь самого Карранса. Епископ Канстельский, вопреки сплетням коллег, считал, что делает свою работу только из добрых побуждений, не рассчитывая стать преемником Марзена. Но старик сказал иначе и, не спрашивая мнения епископов, передал свой сан именно ему.
Архиепископ Карранс Мирандис. Самый молодой архиепископ в истории. Первый уроженец Алеман, удостоенный этого сана. Этим можно было гордиться, хотя Карранс почему-то не чувствовал особого энтузиазма. Забот хватало и в старом-добром Канстеле. Забот ещё на двадцать лет вперёд. А теперь - "на тебе, епископ, всё королевство на плечи". Карранс считал себя трудолюбивым человеком, но в какой-то момент понял, что всю работу не переделать. Всех еретиков на дыбу не перетаскать, всех ведьм и ведунов не переловить. И с возрастом он научился выискивать в своём рабочем графике часы для отдыха. Как, например, эти.
Он допил чай и поставил кружку обратно на столик. Прямые лучи солнца ударили в глаза и залили балкон тёплым светом. Поморщившись, Карранс затянул пояс на своём любимом фиолетовом халате и вернулся в комнату. Посреди неё стояло любимое кресло-качалка, рядом высился ещё один столик, на котором лежала раскрытая книга. Карранс было сел в кресло, когда в коридоре послышались вежливые шаги.
- Господин, простите меня, - в дверном проёме показался слуга. - Пришёл сэр Кархарий. Он просит аудиенции.
- О! - неприятно удивился Карранс. - Пусть входит.
- Позволите дать совет, господин?
- Конечно, Томас, - улыбнулся Карранс, всё ещё сидя в кресле.
- Уберите со стола вашу рукопись. Боюсь, её содержание сэр Кархарий не оценит по достоинству.
- Верное замечание, - кивнул Карранс. - Можешь идти. И да, Томас - чай замечательный.
- Он заварен, как вы любите, - гордо ответил слуга и ушёл.
Карранс тут же вскочил с кресла, снял с себя халат, швырнув его на заправленную постель, и, достав из шкафа свою обычную бело-зелёную сутану, стремительно переоделся. Золотую с драгоценными каменьями он одел лишь раз - когда его посвящали в сан архиепископа на Королевской Площади.
