Валерий Зеленогорский - О любви (сборник)
Компьютерщик из океанских глубин вычерпнул версию, что это маяки для потерявших стержень в бурном море человеческих страстей. Его бросила девушка из протокольного отдела по причине его нежелания ехать с ней в Хургаду – он не мог, жены боялся, а начальник АХО купил горящую путевку и купальник, и она сдалась, несмотря на его живот и перхоть. Эксперт переживал и все сводил к своей личной драме. Хариков учел его стресс, но поставил минус.
Перешли к женщинам, предполагая, что они обладают неким тайным знанием, неведомым мужчинам, да и в инструкции была ссылка: «Для вумен».
Женщина из пресс-службы покрутила картинку, как бы примеряя предметы в сокровенное место. Вроде все сходилось, вроде туда. Она кое-что туда примеряла на своем бурном жизненном пути, разные предметы: в Африке одни, на Ямайке другие. Помнила кое-что в бурятском чуме и на отрогах Гималаев. Девушка она была смелая, но это изделие поставило ее в тупик, она сдалась, не высказав своей версии, но была благодарна Харикову за волну воспоминаний, нахлынувших во время мозгового штурма.
Последние кадры из этого фильма ужасов с одним негром на баскетбольной площадке в Гарлеме выбили ее из колеи. Он имел такое смертельное оружие, что она тогда чуть не треснула, как косовый орех после удара гиббона.
Секретарша директора тупо ела и не вмешивалась в обсуждение. После ананаса в Паттайе, где она получила первый приз и венок из орхидей на шею, ее испугать такими бирюльками было невозможно. Она и не испугалась. Версия у нее была, но по опыту работы в сауне она знала: меньше знаешь – лучше спишь, а спала она только с директором, выкупившим ее у бандитов за немаленькие деньги. Влюбился дядя, онемев от исчезнувшего ананаса, голову потерял и разум заодно.
Мозговой штурм захлебнулся, все стали есть горячее, только официантка с ухмылкой ныряла между ними, делая свою работу. Она давно засекла предмет их изучения. Еще вчера она получила по почте эту херню и перевела инструкцию: это была очередная афера телемагазинов, банальная погремушка для дам, уставших бегать за своими мужьями, ищущими на стороне бурные реки и омуты. В инструкции говорилось: «Ваш муж устал искать в вас источник вдохновения, вы можете разбудить его, если приобретете наш комплект „Ищи сокровенное“. Приготовьте любимую еду, отправьте детей в кино и за час до романтического ужина вставьте пробку в сосуд мечты. Если убрать поэтический сленг, то надо просто воткнуть в жопу. Выберите цвет пробки по настроению – по аналогии со светофором: красный – нельзя, зеленый – можно, а желтый – как пойдет, типа импровизация.
После ужина включите ритмичную музыку и начинайте раздеваться (бонус купившему комплект – самоучитель по стриптизу для взрослых женщин). Танцуйте недолго, ведь он может устать он неожиданности, да и вам не стоит доводить себя до асфиксии.
Когда тело потеряет все покровы, скрывающие прелесть форм, плавно повернитесь задом и ненавязчиво откройте для обозрения ваш сюрприз. Надеемся, результат не заставит вас ждать. Наши исследования показывают, что все мужья, кроме тех, у кого инсульт, не усидят на месте. Сияющий глаз из глубины не оставит их равнодушными. Всего 79 евро – и жизнь наладится. Есть ограниченное количество комплектов со стразами Сваровски».
Все это официантка бойко зачитала участникам «круглого стола», глаза их потускнели, тайное стало явным, Хариков дал ей на чай чуть больше обычного. Он не расстроился, день в целом прошел хорошо, а назавтра, Бог даст, еще что-нибудь вынырнет из Сети.
Треугольник в колесе обозрения
После урока ботаники, где контуженый учитель по кличке Семядоля объяснял классу про взаимодействие ядра и протоплазмы, стало ясно, что пора разрешить проблему треугольника Сергеев – Куликова – Мартынов. В пятом «Б» все знали, что проблема двух катетов и одной гипотенузы зашла далеко за пределы геометрии и стала предметом биологии в разделе «межвидовая борьба».
Куликова выбирать не хотела, ей нравился Сергеев за возможность списать и получить конфеты «Мишка на Севере», которые мама Сергеева выдавала ему каждое утро. С бедного Мартынова ничего материального получить не светило, но он лучше всех ходил на руках, и у него была наколка на руке «Валя», и путь в колонию был прям, как перпендикуляр, опущенный с вершины треугольника.
Оба претендента находились в состоянии холодного нейтралитета, но Сергеев, несмотря на пухлость щек, сдаваться не собирался. Мартынов пару раз бил Сергеева, но не сильно, пару раз дал под жопу ногой, но лицо не портил, мама Сергеева заседала в родительском комитете и могла лишить Мартынова бесплатной формы и ботинок, а это ему мать-одиночка Мартынова не простила бы, шкуру спустила бы ему, а он к тому времени к этому еще готов не был.
Сергеев даже пошел на бокс, но выдержал всего два раза, не смог, решил брать другим и написал Куликовой стих, списав его из сборника модного поэта Эдуарда Асадова, ослепшего после войны в результате взрыва и ходившего в черной повязке.
Куликова не все поняла, но оценила и показала его своей старшей сестре, редактору школьной стенгазеты «За успеваемость», та даже хотела его напечатать, но старшая пионервожатая выявила плагиат, а заодно и легкую порнографию: там была строчка о волнении вздымающейся груди, а это в школе было только у завуча при встрече с учителем труда, ей стишок и попал, попало и Сергееву от мамы за эту пакость.
У Куликовой тоже была грудь, она первая в классе надела лифчик. Сергеев помнил свой лифчик в детском саду – сложное сооружение с резинками для поддержания чулков, которое носили дети до эпохи колготок.
Первым заметил лифчик Куликовой Мартынов, он давно изучил всю женскую сбрую в мамином шкафу и доложил Сергееву, что Куликова уже вполне, и подмигивал темному Сергееву, на что-то намекая.
Пора целоваться, безапелляционно решил Мартынов и предложил Сергееву заманить Куликову на колесо обозрения и там, на высоте, использовать безвыходность Куликовой и совершить головокружительный трюк и выяснить наконец, кто Куликовой хозяин.
Решили действовать вместе: Сергеев обеспечивал материальную часть проекта – деньги на билеты и мороженое, а Мартынов обещал привести Куликову. Перед походом в парк провели у Сергеева дома тренировку поцелуев, сначала на помидорах, потом на яблоках, закрепили материал на собаке Мартынова, которой очень это не понравилось. Сергеев не знал, куда девать нос, собачий нос был холодным, и Сергеев боялся, что у Куликовой тоже.
После физкультуры, налюбовавшись на незрелый бюст Куликовой, два соискателя направились в парк культуры и отдыха и стали ждать обещавшую прийти Куликову с трепетом и волнением.
Сергеев сосал «барбариску» – конфету-сосульку, праматерь мятной жвачки, дающей утреннюю свежесть, но свежесть не наступала, от нервов во рту все горело, и Сергеев боялся, что утренней росы и горячего солнца в его губах Куликова не ощутит и все будет напрасно, он где-то слышал, что все зависит от первого поцелуя, он решающий.
Мартынов ничего не сосал, он курил сигарету «Прима», он знал, как должен пахнуть мужчина, и в себе не сомневался и надеялся, что его губы найдут дорогу не только в рот Куликовой.
Мартынов решил повысить градус ожидания и достал из сумки-планшета бутылочку «Алжирского». Сергеев, кроме лимонада, тогда еще ничего не пил, но отказаться не сумел, принял из горла три глотка гнусного пойла и понял, что готов начать новую жизнь и задохнуться в объятиях Куликовой.
Мартынов в позе горниста забулькал в свое горло все остальное и разбил стеклотару о садовую скамейку. Сергеев с завистью смотрел на своего партнера, он почти уступил ему Куликову, но желал по инерции хотя бы одного, последнего прикосновения к мечте.
Мечта-Куликова вынырнула из-за кустов в одежде старшей сестры, губы ее пылали помадой, как у продавщицы из овощного, известной, по молве, бляди районного масштаба.
Сергеев галантно взял Куликову под руку и повел на колесо обозрения, сзади плелся одуревший от вина и алых губ Куликовой Сергеев, еще не знающий, как карта ляжет.
Сели в кабинку на двоих втроем, Мартынов хотел схитрить, но Сергеев разгадал его дьявольский замысел, он понимал, что из соседней кабинки он из участника превратится в зрителя, и это его не устраивало.
Колесо поднималось в небо, Сергеев знал, что все творится на небесах, и готовился, рядом горели пламенем ухо Куликовой и щека в румянах фабрики «Светлана», мочи терпеть не было.
Мартынов положил руку на плечо Куликовой и с холодным расчетом ждал набора высоты, чтобы затянуть петлю на прозрачной шейке Куликовой и слиться с ней в экстазе.
Сергеев покрылся холодным потом, он лихорадочно искал повод изменить порядок обладания.
Он предложил кинуть монетку, на потной ладошке он вынул из кармана пятачок и предложил загадать Мартынову. Мартынов выбрал «орла» так он себя позиционировал, Сергееву досталась «решка».
