Фэнни Флэгг - Рай где-то рядом

— Что?

— Когда это случится, между землей и раем уже не будет разницы. Для счастья людям не нужен станет рай. Правда ведь, замечательно?

Вытирая руки о передник, в комнату вошла Дороти и весело сказала:

— А сейчас я ее похищаю, отведаем пирога. Составишь нам компанию?

Реймонд отвечал:

— Нет, идите вдвоем, угощайтесь. Вам будет о чем посплетничать. До встречи!

Элнер поднялась, пошла к выходу, но у самых дверей вдруг обернулась:

— Совсем забыла! Насчет молитвы… есть от нее польза?

— Есть, и большая! — заверил Реймонд. — Нам очень хочется, чтобы вы получали все, что пожелаете, так что если задуманное вам не во вред — стараемся исполнять.

Элнер кивнула.

— Большего и желать нельзя, — сказала она. — До свидания, Реймонд. Славно поболтали.

— Еще как, — отозвался Реймонд.

Миссис Фрэнкс, старая подруга

12:01

Луиза Фрэнкс жила по соседству с Элнер, когда та еще держала ферму, и они часто ходили друг к другу в гости, потчевали друг друга стряпней по рецептам Соседки Дороти. После смерти Уилла Шимфизла и до переезда Элнер в город они виделись почти каждый день. Луиза до сих пор держала ферму в десять акров и все то утро хлопотала по хозяйству. Около полудня она забежала в магазинчик на бензоколонке, за зефиром для своей дочки Полли, которой полагался пакетик в неделю. Заодно прихватила шесть банок диетической колы и бутылку моющего средства. Выбивая чек, продавец спросил:

— Слушали утром Бада и Джея, миссис Фрэнкс?

— Пропустила. А что?

— Сказали, миссис Шимфизл умерла.

— Как?! — Луиза была потрясена: ведь только вчера говорила с Элнер по телефону о предстоящей Пасхе.

— Бад сказал, она умерла сегодня утром в больнице в Канзас-Сити. Вы ведь ее хорошо знали?

Луизу бросило в пот, голова пошла кругом.

— Да, — выдохнула она.

Продавец, увидев ее искаженное лицо, извинился:

— Простите, я думал, вы уже слышали…

— Нет, я не знала. — Луиза повернулась и вышла.

Продавец крикнул вслед:

— Покупки забыли! — И буркнул под нос: — Значит, не особо и нужны.

Со стоянки Луиза выехала как в тумане и, миновав всего квартал, остановилась.

Сидя в машине, она вспомнила, как продавец спросил ее походя, равнодушно: «Вы ведь хорошо ее знали?»

Хорошо знала? Сказать: «Такого друга, как она, у меня больше не было» — все равно что ничего не сказать. Никто не знает, да и не может знать, как много сделала Элнер для Луизы и ее дочери. Мысли Луизы обратились к Полли: как ей объяснить, что миссис Шимфизл умерла? Полли любит миссис Шимфизл; кроме нее, она больше ни с кем не соглашается ночевать — плачет и зовет маму. Каждый год Луиза наряжала Полли в новое платье и везла в город, к миссис Шимфизл, — искать пасхальные яйца. Пасха — любимый праздник Полли, не считая Рождества, когда она фотографируется с Санта-Клаусом. Полли любит играть с детьми, и, сколько бы яиц ни нашла она во дворе у Элнер, та всегда устраивает настоящую овацию и вручает именно ей самый главный приз. Однажды Полли получила в подарок ковбойский ремень, отделанный серебром и камушками, а в придачу два пистолета с пистонами — с ними она любит играть по сей день.

Бедняжка Полли: ей уже сорок два года, но у нее тяжелая умственная отсталость и мышление шестилетнего ребенка. Ей никогда не понять, куда делась миссис Шимфизл, почему ее больше нет рядом. «Не стану ей пока говорить, — решила Луиза. — Просто дам ей пакет зефира, и пусть она порадуется еще немного». На полпути к дому Луиза поняла, что забыла на прилавке покупки, — пришлось возвращаться. Ей все не верилось, что Элнер Шимфизл умерла. Элнер, чистая и светлая душа. Умерла. «Где-то она сейчас?» — размышляла миссис Фрэнке.

Луиза не сомневалась, что если есть на свете рай, то Элнер наверняка там.

Вот так сюрприз!

Идя рядом с Элнер по коридору, Дороти предложила:

— Можем устроиться в столовой или на веранде. Где лучше?

— Давайте на веранде, — отвечала Элнер.

— И правильно. Погодка сегодня дивная, мне тоже хочется на веранду.

Следуя за Дороти, Элнер услыхала в гостиной, откуда Дороти вела когда-то свою программу, завывания — кто-то играл на тубе «Ты солнце мое».

— Неужто Эрнест Кунитц? — предположила Элнер.

Дороти подтвердила:

— Он самый. Поздоровайтесь с ним, пока я принесу пирог. Эрнест будет рад.

Элнер подошла к дверям, заглянула в комнату: и вправду Эрнест Кунитц! С плохоньким шиньоном, в вечном костюме в черно-белую клетку и в красном галстуке-бабочке.

— Здравствуйте, Эрнест! А это я, Элнер Шимфизл.

Эрнест поднял глаза и просиял при виде Элнер.

— Здравствуйте! Давно вы здесь? — Он подошел к Элнер и, придерживая тубу, пожал ей руку.

— Совсем недавно. Меня искусали осы, и я свалилась с лестницы, так что прошу прощения за халат. А с вами что стряслось?

— Ехал к зубному врачу и на автостоянке упал без сознания — сердце. Как раз вовремя, а то пришлось бы раскошелиться на новые вставные зубы.

— Ага, понятно… Ну? Как себя чувствуете, Эрнест?

— Теперь-то отлично. Я хворал, зато сейчас здоров как никогда. Вот уже сто лет не играл, а теперь снова могу. Лучше места на свете нет, верно? С минуты на минуту придет Джон Филипп Соуза,[7] великий маэстро, он обещал дать мне несколько уроков. Разве не здорово?

— Замечательно! Учиться никогда не поздно, даже после смерти.

Эрнест огляделся:

— И чудесно, что старый дом на месте. Когда его сносили, я думал, это конец. Еще думал, что умру — и все, конец. А я здесь! Вот так сюрприз!

— Приятный сюрприз. А хрустальная лестница?! Чудо, правда?

Эрнест вытаращил глаза:

— Какая лестница?

Элнер сообразила, что он, должно быть, попал сюда другим путем:

— А как вы добирались?

— На новеньком «кадиллаке» с откидным верхом и подогревом сидений!

— Ясно…

— Со всеми своими виделись?

— Пока только с Идой, но ведь я только что сюда попала. Если все пройдет благополучно, то со всеми встречусь. Ах, мечтаю снова увидеть мужа, Уилла.

Услышав, как хлопнула входная дверь, Элнер заторопилась:

— Мне пора. Просто зашла с вами поздороваться… удачи вам с уроками.

— Спасибо! До скорого! Удачи!

— Благодарю! — По пути на веранду Элнер усмехалась себе под нос: Эрнест при жизни был такой мрачный, зато сейчас не нарадуется, что умер! Кто бы мог подумать?

Утешение

Час спустя Мэкки вновь сидел рядом с Нормой, держал ее за руку и старался успокоить, да только слова утешения иссякли. На его счастье, в конце коридора показалась пасторша Нормы, Сюзи Хилл. Норма увидела ее — и в слезы.

— Сюзи, Сюзи! Она умерла. Нет больше тети Элнер.

Женщины обнялись.

— Я приехала, как только услышала. Норма всхлипнула:

— Спасибо, что пришли, но как вы узнали? Мы ведь пока никому не звонили.

— Ирен Гуднайт мне сказала по телефону.

— Ирен? — переспросила заплаканная Норма. — А она откуда знает?

— Наверное, кто-то позвонил Руби из больницы.

— Пора мне всех обзвонить.

Сюзи успокоила Норму:

— Не надо, все уже знают и соболезнуют. Руби и Тотт просили передать, что наводят у Элнер порядок, так что не тревожьтесь об этом.

— Ах, я совсем забыла про дом. Наверняка он стоял нараспашку. Тетя Элнер никогда дверей не запирала. — Норма опять глотала слезы. — Я всегда боялась, как бы ее не ограбили и не убили во сне, но даже представить не могла, что ее погубят осы! — И заплакала навзрыд.

— Знаю, Норма, это большая потеря, и вам будет не хватать тети Элнер, — утешала ее Сюзи, — но зато сейчас она в лучшем мире.

— Вы и вправду так считаете? — спросила с надеждой Норма.

— Я совершенно уверена, что она обрела покой и счастье.

Мэкки, улучив минуту, пошел позвонить на работу и отпроситься на несколько дней. Он, разумеется, не верил, что тетя Элнер на небесах, но раз Норме от этого легче, пусть так и думает. Пусть. Сам он давным-давно перестал строить воздушные замки. Он был на войне и видел, как людей разрывало на куски на его глазах. Таких ужасов насмотрелся, что не осталось у него никакой веры, только в «здесь и сейчас». Хорошо, конечно, если тетя Элнер в раю, да только сказки все это.

Пирог

Сидя с Дороти на веранде за чашкой кофе с пирогом, Элнер любовалась красотой вокруг. Пока она беседовала в комнате с Эрнестом, небо стало цвета морской волны — такого дивного оттенка Элнер в жизни не видела. По всему двору расхаживали горделивые розовые фламинго, в пруду, окаймлявшем дом, плавали огромные синие лебеди с янтарными глазами, а над головой порхали крохотные радужные пташки.

— Вы любите птиц? — спросила она Дороти.

— Очень.

Элнер продолжала: