Фэнни Флэгг - Рай где-то рядом
— Алло!
— Сюзи, это Ирен Гуднайт.
— Здравствуйте, как ваши дела?
— Я-то жива-здорова, но у меня плохие новости. Только что умерла Элнер Шимфизл, и я звоню, чтобы вас предупредить.
— Какой ужас! — вырвалось у Сюзи. — От чего?
— Ее искусали осы, и она упала с дерева. Норма и Мэкки сейчас в Канзас-Сити, в больнице Каравэй. Если хотите, можете позвонить туда.
— Конечно… да… спасибо, что сообщили.
Когда Сюзи положила трубку, сердце у нее рвалось на части. Норма для нее — не только прихожанка, но и подруга. Сразу после переезда в Элмвуд-Спрингс Сюзи познакомилась с Нормой в клубе «Худеем вместе», и та ей с первого взгляда понравилась. Такая милая женщина, утонченная, и одевается со вкусом! Сюзи была очень рада, когда Норма начала ходить к ней в церковь; и пусть Сюзи была священник, а Норма прихожанка, именно Сюзи поверяла Норме свои тайны и не раз просила у нее совета и помощи. Норма помогла ей сделать ремонт и даже прислала своего мужа Мэкки починить ей трубы в ванной. Но сейчас бедняжка Норма убита горем. Она всегда беспокоилась об Элнер, даже несколько раз приводила ее с собой в церковь. Чудо, а не старушка: в ее-то годы — столько жизнелюбия! При знакомстве с Сюзи миссис Шимфизл, обняв ее, сказала: «Надо же, сколько лет на свете живу — а священника-женщину вижу впервые, и вдобавок такую хорошенькую!» Сюзи недавно приняла сан, ей почти не приходилось иметь дела со смертью, но сейчас она как священник обязана была утешить Норму в горе.
Немалых трудов стоило Сюзи пробиться туда, где можно приносить настоящую пользу ближним. За десять с половиной лет она прошла через муки ада, чтобы похудеть на тридцать пять килограммов, с пятьдесят шестого размера до сорок шестого. Ей пришлось нелегко. Сюзи перепробовала все диеты, от Притикина до Аткинса, от низкокалорийных до высокобелковых, но не выдерживала дольше нескольких месяцев. Последним ее прибежищем стало общество «Анонимные обжоры», и от него — наряду с «Худеем вместе» и каждодневными молитвами — была хоть какая-то польза. Куратор в «Анонимных обжорах» велел ей избегать вредных жиров, каждый день ходить пешком и молиться, молиться беспрерывно. Сюзи выполняла все исправно, но ценой непрестанной борьбы с собой.
Сюзи увлекалась учением «Христианская наука»,[6] изучала буддизм, индуизм, каббалу, католицизм, сайентологию, прочла «Книгу чудес»; искала, исследовала, молилась всем и вся — и однажды на нее снизошло откровение. В сентябре 1998 года, во время «Недели уединения», которую проводила Школа христианского единства неподалеку от Канзас-Сити, она поняла, что хочет быть священником Церкви единства, и первым ее приходом стала небольшая церковь в Элмвуд-Спрингс, где сейчас уже больше полусотни прихожан. При взгляде на изящную Сюзи трудно поверить, что внутри нее прячется бесформенная толстуха, готовая при первых признаках волнения бежать в ближайшую кондитерскую. Надо держать себя в руках. Смерть — дело грустное, и от мысли, что бедная тетя Элнер лежит в гробу, так и тянет съесть кокосовый торт целиком. Нет! Надо ограничиться стаканом воды с белковым батончиком, одеться, собраться с духом и спешить к Норме.
Ложь во спасение
Пока Линда Уоррен бежала через частный ангар, пока устраивалась в самолете, ее неотвязно преследовала мысль: «Тетя Элнер умерла». Это были папины слова, но Линда до сих пор не могла поверить им до конца. Когда самолет поднялся в воздух, Линда вспомнила, как они с отцом поступили с тетей Элнер, и жгучий стыд вновь охватил ее. Ложь о мышах была не первой… самый первый обман был страшнее.
Тетя Элнер много лет держала рыжих полосатых котов и всех называла одинаково, Сонни. Семнадцать лет назад, когда они с Нормой ездили проведать племянницу Мэри-Грейс, Линда вызвалась пожить у Элнер и присмотреть за Сонни Шестым. На второй же день кот пропал. Линда в слезах позвонила отцу, они четыре дня подряд искали Сонни всюду, но он как в воду канул. На шестой день, когда стало ясно, что Сонни уже не объявится, Линда с отцом места себе не находили. Что же будет?! Тетя Элнер вернется домой, а Сонни нет! Они принялись обзванивать все общества защиты животных и зоомагазины в округе в поисках рыжего кота на замену Сонни.
Наконец им позвонила женщина из Общества защиты животных в Поплар-Спрингс и предложила рыжего полосатого кота по кличке Мармелад: хозяйка решила от него избавиться, потому что он изодрал в доме всю мебель. Линда с отцом прыгнули в машину и пустились в путь. Хоть Мармелад был моложе и весил на несколько фунтов больше, во всем остальном он, к счастью, оказался точной копией Сонни. Схватив кота в охапку, они поспешили в Элмвуд-Спрингс, надеясь, что все обойдется. В самом деле, тетя Элнер подмену не раскрыла и даже поблагодарила Линду — дескать, та хорошо кормила Сонни. С Нормой не поделились — та не умеет хранить секреты. Два дня они тряслись от страха, а на третий вздохнули с облегчением, после звонка тети Элнер: «Линда, старина Сонни, похоже, по мне стосковался — ластится, круглые сутки не слезает с коленей».
Все шло гладко, пока через полгода их едва не разоблачили. Однажды утром тетя Элнер позвонила Мэкки: «Сонни надо снова кастрировать. С первого раза, похоже, не получилось, он опять метит все подряд». Когда Мэкки привез кота к доктору Шоу, его ассистентка (и жена) Эбби не знала, что и думать.
— В карточке записано, что его уже кастрировали одиннадцать лет назад!
— Это был другой Сонни, — сознался Мэкки. — Прошу вас, тете Элнер ни слова!
Чета ветеринаров согласилась хранить тайну; тетя Элнер так и не узнала, что Сонни Шестой на самом деле Седьмой, и в полной уверенности, что ее коту двадцать пять лет от роду, хвасталась им направо и налево. «Только посмотрите, какой он еще крепкий старичок! — говорила она. — В пересчете на человечьи года ему уже за полторы сотни перевалило!» Линду с отцом, понятно, при этих словах всякий раз мучил стыд, а когда в газете напечатали фотографию тети Элнер с котом-долгожителем на руках, они готовы были сквозь землю провалиться.
Линда тотчас решила, как ей быть, и, едва самолет приземлился, достала телефон и позвонила дочке (хотя и не особенно любила кошек):
— Привет, моя хорошая, мама скоро вернется и привезет тебе киску.
Эппл в восторге воскликнула, что ждет не дождется маминого возвращения. Она давно уже мечтала о котенке, да и тетя Элнер была бы рада, что Сонни будет жить у них. Разве жалко для нее такой малости? Сев в машину, ждавшую в аэропорту, и устроившись поудобнее, Линда задумалась: сколько же этому коту лет?
Беседа с Реймондом
Дороти ушла доставать из духовки пирог, а Реймонд, выждав секунду, спросил:
— Можно я закурю?
— Конечно, — отвечала Элнер. — Курите на здоровье.
Реймонд с ухмылкой выудил из глубины ящика трубку и жестянку с табаком «Принц Альберт».
— Чур, Дороти ни слова. Это тоже тайна из разряда «меньше знаешь — крепче спишь». Договорились?
— Буду держать язык за зубами, — пообещала Элнер.
Реймонд зажег трубку, откинулся в кресле.
— Элнер, хоть сейчас и ваш черед задавать вопросы, но вы не против, если и я вас спрошу кое о чем?
— Прошу вас, только не о сложном.
— Знаете ли… — Реймонд выпустил струйку дыма. — Нас всегда восхищала ваша жизнерадостность. Даже во времена Великой депрессии — ни единой жалобы. Поделитесь — какая у вас жизненная философия?
Элнер засмеялась:
— Философия? Ах, Реймонд, я философию разводить не мастер. Просто старалась делать что надо и ладить с людьми — вот и все.
Реймонд кивнул:
— А ничего больше и не нужно. — Наклонившись к ней поближе, он поинтересовался:
— Между нами, Элнер, и без утайки, что вы думаете о людях?
— Я?
— Да. — Реймонд не сводил с нее глаз. — Ваше мнение для меня очень важно.
— Люди мне всегда нравились, Реймонд. Забавные они, с ними не соскучишься.
— Чем забавные?
— Ах, даже не знаю. Меня почему-то всегда смешили их привычки — как они наряжаются в пух и прах, расфуфыриваются. Много лет я с крылечка наблюдала, как они снуют туда-сюда… на людей смотреть интересней, чем в кино ходить. Вы уж не сочтите за лесть — честное слово, мне почти все они нравились, за редким исключением. А теперь скажите, Реймонд, — Элнер устремила на него взгляд, — что думаете о людях вы? Ваше мнение куда важней моего.
Реймонд слегка смешался.
— Я? Хм… надо сообразить… — Реймонд погрузился в раздумье, сделал пару затяжек и наконец сказал: — Вам нужна чистая правда, Элнер? И полная беспристрастность… по возможности?
— Конечно.
Реймонд улыбнулся:
— Я их люблю безумно, всех до единого.
— Вот как… А за что? — поинтересовалась Элнер.
— Да за все. — Реймонд задумчиво глядел вдаль. — За упорство, за стойкость, за то, что не сдаются, несмотря ни на что… А храбрость? Безумцы в горящие дома бросаются, в воду прыгают, спасая совершенно чужих людей! Слыхали о таком?
