Дейв Эггерс - Зейтун
Одним из праздничных мероприятий должен был стать заплыв между Джеблой и Латакией, в котором пловцам из всех уголков арабского мира предстояло преодолеть тридцатикилометровую дистанцию. Прежде в Сирии соревнования такого масштаба никогда не проводились. Мухаммед неотрывно следил за подготовкой к заплыву: наблюдал, как тренируются спортсмены, изучал их технику и график тренировок, мечтая стать одним из них. Он даже умудрился попасть в лодку команды сопровождения одного из пловцов, Мунира Диба. Во время заплыва Мухаммед, не сумев сдержаться, бросился в море и поплыл рядом со спортсменами. Мало того что не отстал от профессионалов — он еще и поразил одного из судей, который сказал: «Мальчишка отлично плавает. Быть ему чемпионом». С того дня Мухаммед только и думал о пророчестве судьи.
В тот год ему исполнилось восемнадцать; он продолжал с утра работать каменщиком и кузнецом, во второй половине дня выходил с рыбаками в море, а вечером тренировался, готовясь к назначенному на следующий год заплыву. Некоторое время ему удавалось скрывать это от отца; даже его испытательные заплывы, один — между Латакией и Джеблой, другой — между Джеблой и Баниясом, прошли незамеченными. Однако вскоре Махмуд узнал про его планы и в страхе, что жестокое море погубит старшего сына, как когда-то чуть не погубило его самого, запретил Мухаммеду заниматься плаванием. Чтобы тот рыбачил, он тоже не хотел — предпочел бы совсем отвадить его от моря. Отцу сын нужен был живым.
Но Мухаммеда было уже не остановить. Ему нелегко было ослушаться отца, и все-таки он продолжал тренироваться. На следующий год, никому из близких не сказав ни слова, Мухаммед принял участие в заплыве. Когда он в Латакии вышел на берег, его встретили оглушительные приветствия и аплодисменты. Он выиграл с огромным запасом.
Мухаммед не успел еще вернуться домой, когда старый друг отца, в прошлом сам отличный пловец, пришел к ним домой, чтобы поздравить Махмуда с победой старшего сына. Вот как Махмуд узнал, что Мухаммед Зейтун лучший пловец во всей Сирии.
Когда в тот вечер Мухаммед появился дома, сопротивление отца уже было сломлено. Если его сын так хочет быть пловцом, если ему суждено им стать, если Аллах его таким создал, то он, Махмуд, не имеет права стоять у него на пути. Отец купил Мухаммеду билет на автобус до Дамаска, чтобы сын мог тренироваться и соревноваться с лучшими спортсменами региона.
Зейтуну попалась еще одна фотография. Свою первую большую победу Мухаммед одержал в том же 1959 году на соревнованиях в Ливане. Среди многочисленных участников были и звезды мировой величины, однако Мухаммед не только пришел первым, но и установил рекорд: девять часов пятьдесят пять минут. Фото, как предположил Зейтун, было сделано во время чествования победителей. Тысячи аплодировали его брату.
Сколько тогда было Зейтуну? Около года, вряд ли больше. Из тех ранних побед он, естественно, ничего не помнил.
На следующий год Мухаммед принял участие в знаменитом заплыве между Капри и Неаполем. На тех соревнованиях собрались лучшие пловцы в мире. В фаворитах числился аргентинец Альфредо Камареро, который занимал то первое, то второе место все последние пять лет. В шесть часов утра, когда заплыв стартовал, Мухаммед был темной лошадкой; через восемь часов, подплывая к финишу в Неаполе, он и не подозревал, что опередил даже Камареро. Только выйдя на берег и услышав удивленные возгласы и свое, нараспев скандируемое, имя, он понял, что победил. «Зейтун, араб-победитель!» — приветствовали его болельщики. Никто не мог в это поверить. Сирийский спортсмен выиграл главный мировой заплыв на длинную дистанцию?! Камареро сказал, что Мухаммед — сильнейший пловец из всех, кого он когда-либо видел.
Мухаммед посвятил свою победу президенту Насеру. В ответ Насер присвоил двадцатилетнему Мухаммеду почетное звание лейтенанта военно-морского флота. Присутствовавший на соревнованиях кувейтский принц устроил в Неаполе торжественный прием в честь Мухаммеда. На следующий год Мухаммед опять выиграл заплыв и даже побил предыдущий рекорд Камареро на пятнадцать минут. После этого никто уже не сомневался, что Мухаммед — величайший пловец на длинные дистанции на открытой воде.
В детстве Абдулрахман ужасно гордился и восхищался своим старшим братом. Жить с ним в одном доме, каждый день купаться в лучах его славы — это ли не счастье?! Успехи Мухаммеда сильно повлияли на жизнь всего семейства: на то, как чувствовали себя дети, просыпаясь по утрам, как они ходили и разговаривали, как к ним стали относиться в Джебле и на Арваде, да и во всей Сирии. Стало меняться и их восприятие мира. Достижения Мухаммеда подразумевали — нет, фактически доказали — неординарность всех Зейтунов. Именно поэтому считалось, что ни один ребенок в их семье не имеет права ударить в грязь лицом.
Мухаммеда нет в живых уже сорок один год. Его невероятный взлет и преждевременная смерть повлияли на траекторию жизни семьи Зейтунов в целом и Абдулрахмана в частности; впрочем, он избегал мыслей об этом. Бывало, Зейтун страшно тосковал по Мухаммеду; в такие минуты он клеймил жестокую судьбу за то, что украла у них брата, что посмела отнять жизнь у юноши в расцвете сил. Но думать так было грешно и уж во всяком случае бесполезно. Единственное, что он мог сделать в память о брате, так это быть сильным, храбрым, честным. И стойким. Быть не хуже Мухаммеда.
Зейтун залез в палатку и забылся неспокойным сном. Всю ночь вокруг раздавался нескончаемый дикий вой обезумевших от голода собак.
Четверг, 1 сентября
К шести утра Кейти была готова: вещи собраны, дети сидят в машине. Ее сестры крепко спали, когда «хонда-одиссей» тихо выезжала на улицу. Кейти с детьми покидали Батон-Руж. Впереди их ждали Финикс и дорога длиной в полторы тысячи миль.
— Мы правда не берем Микея? — спросила Надима.
Кейти самой не хотелось в это верить, но выбора у нее не было. Она с трудом упросила Патти недельку подержать собаку у себя и дала одному из племянников деньги, чтобы тот позаботился о бедной псине. Все лучше, чем отдать Микея в приют и уж тем более тащить с собой в Финикс и обратно. Кейти побоялась, что не справится со всей оравой: четверо детей, собака…
Им предстоит провести в дороге минимум дня три, а скорее — четыре или пять. Что она делает? Безумие отправляться в четырехдневный путь в машине, набитой детьми! Да еще решиться на такой шаг, не посоветовавшись с мужем! Давно ей не приходилось попадать в подобный переплет. Но что оставалось делать? Застрять в Батон-Руже невесть на сколько недель, пока в Новом Орлеане не наладится нормальная жизнь? А как будет со школой, с одеждой — с собой они взяли запас только на два дня — и, главное, откуда брать деньги, пока бизнес застопорился?
Двигаясь по хайвею I-10 на запад, Кейти почувствовала пусть небольшое, но все же облегчение: в пути у нее найдется время, чтобы все обдумать.
С дороги она набрала номер телефона дома на Клэборн. Хотя до полудня, когда они условились созвониться, было еще далеко, Кейти подумала, что, может, Зейтун уже там. Трубку сняли после третьего гудка.
— Алло?
Мужской голос, грубый и нетерпеливый. Явно американец, явно не Зейтун.
— Позовите, пожалуйста, Абдулрахмана Зейтуна, — попросила Кейти.
— Что? Кого?
Кейти повторила имя и фамилию мужа.
— Никакого Зейтуна тут нет.
— Я звоню по адресу Клэборн-авеню, 5010… Я туда попала?
— Точно не знаю, вроде, да.
— А вы кто такой?
Пауза, а потом глухая тишина.
Только проехав около мили, Кейти сумела собраться с мыслями и обдумать странный разговор. Кто взял трубку? Всех жильцов она знала, а это явно был кто-то чужой, незнакомец, который каким-то образом пробрался в дом и отвечает по телефону. Ее охватила паника: а что, если незнакомец убил Зейтуна, ограбил дом и там остался?
Чтобы немного успокоиться, Кейти съехала на парковку перед «Макдоналдсом». Включила радио и тут же нарвалась на репортаж из Нового Орлеана. Сама знала, что слушать не стоит, но не могла оторваться. Сообщения о творящихся в городе безобразиях стали еще более угнетающими. Губернатор Бланко обратилась к «криминальным элементам» с предупреждением, что в Новый Орлеан направляются закаленные в боевых действиях солдаты с одной-единственной целью — любой ценой установить порядок. «Хочу предупредить всех громил и мародеров, — заявила она. — Войска готовы стрелять на поражение и, не задумываясь, сделают это при первой необходимости».
Кейти поспешила выключить радио, но было поздно — дети все услышали.
— Мама, они сказали, что город затопило?
— Наш дом тоже под водой?
— Они правда стреляют в людей, мам?
— Дети, умоляю, не приставайте ко мне с вопросами.
Кейти взяла себя в руки и вернулась на хайвей, твердо решив прямиком ехать в Финикс. Надо только добраться до Юко, и тогда все будет хорошо. Юко поможет ей успокоиться. У Зейтуна все в порядке, уговаривала она себя. Да кто угодно мог ответить на ее звонок. Ничего необычного в том, что кто-то пользуется чужим телефоном, если большая часть телефонных линий в городе не работает.
