Макар Троичанин - Кто ищет, тот всегда найдёт

В нынешний сезон Дьяченке, чтобы возместить прошлогодние моральные потрясения, набрали бригаду сплошь из разжалованных старших офицеров — трёх майоров и двух подполковников. Вкалывали они как черти, от зари до зари, изматывая крепкого хохла до изнеможения. Сделав за месяц 3–4 нормы и получив на руки приличный заработок, они, не слушая уговоров остаться, уволились, переоделись в выглаженную офицерскую форму, чинно попрощались со всеми и … через неделю появились вновь. Стыдливо подтрунивая над собой, они сообщили, до какого города добрались, и поспешили в тайгу восстанавливать утраченное здоровье. И Шпацерман, и Дьяченко поблажками и приписками всячески старались удержать их подольше, но кончался месяц, и история повторялась. Мне кажется, что им не давали жить обычной нашей жизнью крылышки на их погонах и фуражках. Никто не знал, за что их приземлили, лишили неба, да и вообще никто из спецконтингента не вдавался в подробности прошлой жизни, но все они были уверены, что пострадали зазря. Да и зачем кому-то знать, что когда-то было? В тайге все равны: и ударник, и зэки, и рыбаки, и полковники, и техники, и инженеры, зависимы друг от друга, и это тоже привлекало, позволяя хотя бы на время отсечь то, что хотелось забыть. Общим для них было неравнодушие к бутылке и равнодушие к дисциплине. Здесь царило правило: вкалывать до усрачки и отдыхать до последней монеты. И всех устраивал производственный ритм: месяц работы — неделя пьянки, на большее денег не хватало. Он обеспечивал вынужденную противоалкогольную профилактику, а главное, уверенность, что по возвращении из загула найдёшь еду, одежду, жильё и здоровый образ жизни.

От всех остальных отличались ссыльные, лишённые гражданских прав, прав отъезда-уезда, — поволжские немцы, прибалты и всякие другие враги народа. Эти держались насторожённым особняком, делали всё молчком, не прекословя и не вступая в лишние разговоры и споры, вечно о чём-то думали, были непонятны и вызывали неприязнь к себе и даже страх, как Горюн. Эти редко работали в больших бригадах, предпочитая в одиночку или своими парами.

Фактическим руководителем нашей партии был техрук Коган — полная противоположность Шпацерману по внешности: невысокий, худощавый, юношески стройный брюнет с гладкими чёрными волосами, тонким чувствительным носом с изящной горбинкой и неприятным скрипучим насмешливо-саркастическим голосом — все данные для великого человека. Достаточно вспомнить Наполеона — он тоже был таким в молодости и, только ворвавшись в Россию, кое-как отъелся, и у него появилось знаменитое брюшко.

Главной заботой технического руководителя и геологической, и геофизической партии является проект работ. Этот грамотно составленный документ определяет жизнедеятельность партии и её руководителей и, в значительной мере, окончательные успехи. В эту зиму Трапер, сведав откуда-то, — известно ведь, что земля слухом полнится, — что у них, на счастье, появился классный специалист по проектированию, привлёк меня к оформлению нашего проекта. Конечно, главные вехи на пути к успеху расставил Коган, а нам досталось их обтесать, добавить промежуточные вешки и рассчитать, во что обойдётся его фантазия и где её оставить, а где с сожалением урезать с его разрешения.

Важнейшим в проектировании, поучал ушлый Борис Григорьевич, является выбор участков работ. Это я и без него знал, когда выбирал для своего дипломного проекта участки с наибольшими перспективами по данным предшественников.

— Мура! — решительно охладил мой заносчивый академический пыл опытный проектант. — Годится только для студентов.

И опять меня ткнули носом в несовершенство учебного процесса, в несоответствие между моим образованием и производственной практикой.

— Горбатому ясно, — продолжал исправлять недочёты моего обучения Трапер, — что участки работ, в первую очередь, должны быть максимально приближены к базе, посёлкам и дорогам. Соображаешь?

— Конечно, — с готовностью ответил я, — чтобы легче было доставлять руду на фабрики.

— Молодец! — усмехнулся учитель, пристально вглядываясь и, наверное, не в полной мере доверяя моей искренности. — Следовательно, пишем: геофизические исследования производятся на участках, расположенных в глухой тайге без дорог и подъездов.

Я не возражал, да и что было возразить: здесь тайга начинается сразу за домами, настоящих дорог нет, а переплетение грунтовых таково, что недолго и заблудиться и уехать далеко за участок.

— Во-вторых, — продолжал назидательно Борис Григорьевич, — они должны иметь простой рельеф и минимум гидросети.

Против таких требований мне, полевику, возражать просто смешно.

— Согласен.

— Тогда продолжаем писать: работы производятся в условиях сложного рельефа повышенной пятой категории сложности с интенсивно развитой системой глубоких речных потоков с очень быстрым течением, требующих обустройства сложных переправ и временных мостов.

По одному из них я вчера переходил вместе с Горюном.

— А если на этих удобных участках ранее выявлены только редкие и бедные геохимические и рудные проявления? — попытался я влить скудную критическую струю в мощный поток рационального мышления профессионала.

— Пишем, — он уставился на меня, словно нацелился, подождал, чтобы я внутренне подготовился, — выявленные здесь слабые комплексные геохимические аномалии и бедные рудные проявления свидетельствуют, — и сразил наповал, — о глубоком залегании богатых рудных тел.

Я даже вспотел от такого неожиданного и неоспоримого вывода: поди проверь, пока не выкопаешь, не пробуришь. Да, до чего я отстал в своём институтском образовании. Но не сдаюсь и чешу дальше, сломя дурную голову:

— А если нам не поверят?

Борис Григорьевич слегка помрачнел, но тоже не сдался, заранее, очевидно, заготовив сногсшибательный для неверующих Фом или Фомов, не знаю как правильно, довод:

— Пишем в заключение: исследования на участках производятся на основании решений XIX съезда КПСС, постановлений ЦК КПСС и Правительства СССР и приказов Министерства геологии СССР по планомерному — уяснил? — последовательному изучению территории Дальнего Востока, богатой природными ресурсами для народного хозяйства.

Против ЦК и Правительства даже круглому идиоту возразить было нечего, и потому мы эту тему на всякий случай закрыли.

— Как будем выбирать комплексы и виды исследований и работ? — спросил, экзаменуя, старший товарищ.

Я задумался, хотя и знал по институту, но не спешил с ответом, опасаясь опять вляпаться в общеобразовательную туфту.

— Нас учили, — мямлю, краснея, — что рациональный комплекс методов и видов работ должен соответствовать геологическим задачам и геофизическим условиям на участках.

— Забудь! — отрезал Трапер.

Впору было снова поступать на первый курс.

— А как? — спросил тупо.

— А никак, — спокойно ответила правая рука техрука. — Надо использовать все возможные методы.

- А если на все денег не хватит? — ещё сопротивлялся я.

— В этом всё и дело, — согласился Борис Григорьевич, — поэтому сначала выбираем самые дорогие и трудоёмкие, скажем, электропрофилирование и электрозондирование.

— И метод естественного поля, — подсказал старший техник.

— На нём и на дешёвенькие сигареты не заработаешь, — сморщился брезгливо старший инженер. — А вот рентабельную металлометрию включим обязательно.

— Но это не геофизический метод, — опять возразил я.

— Мы его делаем, значит наш, — логично опроверг возражение недотёпы Трапер.

— А магниторазведку?

— Её придётся включить — она обязательный вид. Но, формируя комплекс, постоянно надо помнить о самом главном виде геологических работ.

— Горных?

— Нет.

— Геологической съёмки, опробования?

— Мимо.

— Тогда не знаю, — разочарованно сдался я.

— О строительстве.

— ???

Трапер снисходительно улыбнулся.

— А как ты думал? Тебе жильё надо?

Я засмущался, тронутый неожиданной заботой.

— Да, в общем, не против.

— Вот, — подытожил сердобольный Борис Григорьевич, — и никто не против. Контору новую надо, в этой уже не помещаемся, даже Красного Уголка нет. Женишься, ещё одна камеральщица добавится.

Я был несказанно польщён тем, что для моей будущей жены построят новую камералку.

— Склад надо расширять — растём, конюшню необходимо новую, а то перед лошадьми стыдно, — пошутил хозяйственный руководитель камеральной группы, а я сейчас, на больничной койке, порадовался за Росинанта. — На участках тоже немало дел, — продолжал обоснование основного геофизического метода ответственный проектант. — О переправах и мостах мы уже говорили. Прибавь сюда пищеблоки, зимовья, склады с защитой от… — Знаешь, кто самый страшный зверь в тайге?