Александр Потёмкин - Кабала
Воскресенье инспектору рыбоохраны удалось на славу. Он приобрел больше, чем за последние два года случайных заработков. Были и доллары, и рубли, и диковинные в этих краях вещи. А еще новая доля улова. Ефимкин понимал, что несколько чужих богатеев, забредших в его регион, — счастливый случай из тех, что выпадают в начале сезона. Если такие оказии будут повторяться, то не чаще чем два-три раза в году. Что на самом деле могло принести прибыль, так это деловые отношения с местными браконьерами. И эти связи как будто начали складываться. Около двухсот килограммов рыбы — сиг, чир, красавец таймень, хариус, налим, сарога, окунь — он отвез в коптильню капитану Погорелову.
— Серега, я кое-что прикинул. Давай по порядку: у нас общая коптильня. Пятьдесят на пятьдесят. Теперь нам нужна рыба. Так? Так! А где мы ее берем? Ее приносит некто господин Ефимкин. А что он за это имеет? Пятьдесят процентов да еще минус на естественную убыль. Значит, этот бедолага получит за нее всего лишь сорок пять процентов. Зачем в таком случае господину Ефимкину отдавать рыбу нашему предприятию? Он отдаст ее в другие руки, заплатит за переработку десять процентов плюс естественная убыль и получит около восьмидесяти пяти процентов от готовой продукции. Теперь ты понял, что хотел меня наколоть? Я предлагаю другой расклад, справедливый. Сервис коптильни стоит в среднем десять процентов. То есть мы, владельцы печей, должны с двухсот килограммов за минусом семивосьми процентов естественной убыли на усушку, получить около ста восьмидесяти пяти килограммов. Из этого навара половина твоя, а половина моя. Выходит, что твоя чистая прибыль за копчение составит около девяти килограммов с копейками. И никак не больше. Ведь рыба моя, и ничья другая. Но вполне возможно, что я начну брать рыбу для копчения у других за восемь или даже семь процентов. Тут вообще твоя доля сокращается. Я должен получать агентскую комиссию от коптильни за дополнительный навар! В нашем регионе коммерсанты берут от семи до десяти процентов за посреднические услуги. Ведь этот объем рыб я могу сдать в другие коптильни и там получить свои комиссионные. Скажем, возьму среднюю ставку — восемь с половиной процентов. В этом случае…
— Хватит-хватит, ты мне голову перекосил своими расчетами. Я тебя ни в чем не дурил, это ты агитировал открыть коптильное производство на паях. Сейчас же, кажется, собираешься меня перехитрить. По твоей арифметике, выходит, все тебе, а мне шиш даже без масла? Как так? Я должен позвать тещу, она в этом деле лучше кумекает…
— Через пару минут вошла бойкая пухлая старушка. Кажется, она долго работала директором заводской столовой. Прямо с порога она заявила, шепелявя: «Бизнес начинается с разборок. Так я и думала! Разве два мента смогут сработаться? Ленька, рассказывай. Придется выводить вас на чистую воду…
Господин Ефимкин повторил свои доводы, а закончил дружелюбно: дескать, партнерские отношения остаются, он их ценит, но перед первой товарной партией нужно поставить все на свои места, чтобы не было недомолвок.
— Хитрец ты, Ленька. А что получит моя семья за то, что ваша богадельня на меня зарегистрирована? А наш Сережка, который возится в ней с раннего утра? Месяц уже как с дочкой не спит. Это что, денег не стоит? А электричество? А аренда земли? А Сережкин авторитет — он же капитан милиции… Ты, парень, давай теперь работай с плюсом в нашу сторону. Не то снесу я эту шарашку, и чихать мне на ваш бизнес.
— Давайте считать: сколько стоит работник в коптильне? Сто-сто пятьдесят долларов в месяц? Так?
— А если он капитан? — вставила бабка.
— А зачем производству капитаны, да еще милиции?
— Но он же тебя крышует, — взвизгнула старушенция.
— Кто кого крышует, еще непонятно, — огрызнулся инспектор. — Хорошо, скажем сто долларов в месяц стоит работник плюс двести долларов крыша. Годится?
— Считай дальше.
Теща вытащила из кармана халата карандаш с блокнотом и стала записывать.
— За электричество платим поровну. Аренда земли? Коптильня заняла тридцать пять квадратных метров. Один метр — один доллар в месяц. Справедливо?
— Какие тридцать пять метров? А дрова, разбросанные на участке, а куча опилок? Кто за них платить будет?
— Хорошо, добавляю еще пять метров…
— Не пять, а десять.
— Плюс пятьдесят пять долларов помесячно. Что еще?
— А воздух коптильня гадит, мою жизнь сокращает! Я требую деньги на витамины, на лечение, на отдых. Считай.
— Еще сто долларов в месяц…
— Что я на твои сто долларов куплю? Изверг! Даже гроб без крышки получишь. Прибавляй еще сто.
— И еще уточнение: мы говорим только о месяцах рыбного сезона. С октября по апрель никакой работы нет, значит, и платежей нет. — Ефимкин стал нервничать.
— Не знаю, не знаю, нынче в октябре тепло. Река не стоит, в прошлом году много рыбы дала, — оживилась старушка. — А что я должна получать? Я ведь владелица по бумагам?
— Пятьдесят долларов в месяц…
— Нет, не согласна. Сто!
— Сто бюджет не позволит. Шестьдесят! — побагровел Леонид Иванович.
— На восьмидесяти договорились, — она протянула инспектору пухлую руку и одарила его беззубой улыбкой. — Итого, помимо распределения прибылей, вы должны с общей кассы оставлять нашей семье шестьсот тридцать пять долларов, плюс затраты на электричество по счетчику. Пожмите друг другу руки. Пойду досматривать сериал.
— Но решения еще нет, — встревожился Ефимкин. — Дайте время подумать. Шестьсот тридцать пять долларов плюс электричество? Выходит, моя месячная доля затрат составит триста семнадцать долларов с копейками… Соглашусь ли я на такое обременение?
Леонид Иванович отошел в сторонку и стал размышлять. «Все это убогое производство обошлось нам в восемьсот семьдесят долларов. Я внес половину, что составляет четыреста тридцать пять зеленых. В эту сумму входят затраты на три куба дров, две тонны опилок плюс всякие мелочи… Если я отдам свой товар на обработку другим, то никакой головной боли иметь не буду. Заплатил за копчение и баста. Никаких лечебных и других расходов. Можно даже договориться на девять процентов. Или пойти дальше: обязать коптильщика, что готовая рыба, которая пойдет за уплату моей квоты копчения, станет продаваться через мои каналы. Прекрасно! Я за посредничество возьму комиссию семь-восемь процентов, а то и выше. Тут важно, кем будет хозяин коптильни. Надо найти подходящего человека. Лучшая кандидатура левак, нелегал. Это втрое дешевле обойдется, чем платить капитану и его теще. Но Погорелов способен донос написать, что я занимаюсь незаконной предпринимательской деятельностью и обираю браконьеров. Какое же решение найти? Не практичнее ли платить за крышевание непосредственному начальнику капитана? Неплохой ход! А с участковым подписать купчую. Пусть забирает мою долю в совместной конторе со всем хозяйством. Он коптит для меня рыбу месяц бесплатно, а я отдаю ему все права на нашу незаконную фирму. В этом случае он получит мою долю дешевле, чем я за нее заплатил, и значительно дешевле, чем я ее оцениваю. А оценка моя такова: полторы тысячи долларов и ни рубля меньше. Но чтобы он о доносе и не помышлял, надо какое-то время подбрасывать ему клиентов из своих браконьеров, не имеющих коптилен. На некоторые договоры требовать личной подписи. Якобы для ведомостей внутреннего пользования. Он в этом деле ни бум-бум и подпишет любую накладную. Даже расписку подмахнет о получении денег за переработку рыбы. Но если против него у меня будет серьезный компромат, то зачем тогда крыша его начальника? Согласен, она совершенно не нужна. Ну ее… Просто сниму копии его накладных и перед расставанием, то бишь через месяц, вручу ему их с предупреждением: “Эй, мужик, не вякай. Рядом со мной сидеть будешь!” Таким образом, я не только повышу показатели бизнеса, но отстегну любое крышевание. А он станет полным владельцем коптильни. И заплатит за нее не полторы тысячу долларов, а всего триста семнадцать зеленых… Может, еще чего у него вырвать? Начну с трех месяцев… А там на два можно согласиться! Два месяца — это 635 долларов. Больше доля в коптильне не стоит. Полторы тысячи — это фантазии продавца. Ну что? По-моему, я все мудро продумал и просчитал. Теперь надо собраться с мыслями и донести их до Погореловых».
Инспектор вернулся в дом и изложил окончательное решение. Он даже не ожидал, что оно будет принято без существенных коррекций.
Партнеры выпили по паре рюмок за начало коптильного сезона. Говорили мало — сохранялось напряжение. Наконец Леонид Иванович решился закончить молчаливое застолье. Он встал и пошел домой с одной мыслью в голове: как найти надежного и дешевого коптильщика. Утром надо было отправлять посылку в С-ский федеральный округ. Товар должен быть отменным. Особые надежды он возлагал на вкуснейшие тайменьские балыки. Новый административный ресурс очень интересовал господина Ефимкина. Проходя мимо дома скончавшейся Фатеевой, он постоял, поразмыслил и, бросив: «Заберу я тебя, обязательно заберу», с чувством возросшего достоинства побрел к себе.
