Надежда - Шевченко Лариса Яковлевна
Когда немного успокоилась, вспомнила, как прошлой весной последнюю четверть в нашем классе учился мальчик из Тбилиси. Мы работали на пришкольном участке, а Коля ходил между рядами, брезгливо ступая на сырую землю и в ожидании звонка с урока все время поглядывал на новенькие часы. Мы попытались заставить его взять в руки лопату. Но он пренебрежительно посмотрел на нас и произнес надменно: «В негры не нанимался. Пусть деревенские в навозе копаются». Все оторопели от такой наглости. Мальчишка оскорбил весь класс, а учительница не поддержала нас, не помогла осадить заносчивого лодыря, не объяснила городскому воображале, что значит уважение к товарищам и зачем необходим физический труд. Почему не вмешалась? Поняла, что Коля не послушается ее?
Я никогда не любила скучные уроки Марии Ивановны, но не баловалась на биологии, потому что считала ее доброй теткой. А в чем ее доброта? Она никому ничего плохого не делает. А что хорошего от нее получаем? Не защитит, не поможет.
А недавно Мария Ивановна как ни в чем не бывало предложила мне заняться пшеницей: скрещивать озимый холодостойкий сорт с местным. Эта провокация только усугубила во мне настойчивое желание подчеркнуть мою обиду, но я проглотила кипевшие во мне слова и молча отвела взгляд. Учительница поняла, что мое увлечение биологией закончилось по ее вине.
Жаль, конечно. Папа Яша хотел, чтобы я пошла по его стопам. А будущий врач должен любить биологию.
ФОРТЕЛЬ
Во второй четверти в нашем классе появилась новая ученица. Уверенной походкой в класс вошла высокая светловолосая сероглазая девочка в форме выше колен, огляделась и села за первую парту со стороны двери. Шел урок физики. Ольга Денисовна проводила лабораторные занятия. Приборов у нас в физическом кабинете мало, поэтому одна группа делала опыт, другая — в это время занималась расчетом, а третья — оформляла в тетрадях теоретический отчет. Алла положила ногу на ногу, раскрыла художественную книгу и углубилась в чтение. На физике даже я редко шалила. От наглости новенькой опешил весь класс. «Ну, и скверный характер!» — читали мы в глазах друг друга. Ольга Денисовна на миг замерла, а потом занялась делом, будто ничего не произошло.
Мы надеялись, что Алла одумается в самом ближайшем времени, но она продолжала читать и на втором, и на третьем уроке физики. Надо заметить, что дисциплина в эти дни у нас была идеальная. Мы переживали за учительницу, держали происходящее в секрете от учеников других классов и ждали, чем закончится поединок. Прошло две недели. Мелькали то пестрые, то серые будни. Мы закончили лабораторные работы и приступили к изучению следующих параграфов учебника.
То утро было особенно темным и мглистым. Жидкий серый свет едва просачивался в запотевшие окна. Электричество в школу от колхозного движка (как это у нас часто бывает) опять не дали. Керосиновую лампу Ольга Денисовна зажигать не стала, чтобы мы не заглядывали в учебники, и начала урок с краткого перекрестного опроса. К Алле она не обращалась, будто та вовсе не присутствовала. Потом учительница попросила поднять руки тем, кто хочет отвечать у доски. Неожиданно все увидели скромно поднятую руку Аллы и замерли. Как поступит Ольга Денисовна? А она коротко взглянула на нее, опустила голову к журналу и спокойным голосом сказала:
— Демидова, к доске.
Алла вышла. В сумерках серого ноябрьского утра у доски белело напряженное лицо новенькой. Она отвечала тихо и медленно. Чувствовалось, как тяжело давались ей первые фразы. Потом Алла разошлась, заговорила уверенно и великолепно осветила весь вопрос. Досконально знала урок!
— Садись, пять, — сказала Ольга Денисовна и вызвала следующего.
Вздох облегчения прошел по классу.
С этого дня Алла стала обыкновенной хорошей девчонкой. Училась она по всем предметам отлично. Правда, в общественной работе не участвовала, но мы и не приставали. Не все сразу. Пусть привыкает. О причине ее выходки не расспрашивали.
А один раз мы с Аллой пошли после уроков в больницу навестить учительницу домоводства. Путь был долгий, и я без умолку болтала, восторженно рассказывая, по какой системе приучает нас Ольга Денисовна изучать и понимать физику: «Сначала мы учим формулировку закона, потом записываем формулу и проводим работу с размерностями физических параметров. И только после этого кратко, с самыми простыми примерами разбираем суть явления. Это на тройку. А на пятерку надо уметь начертить схему опыта, подробно рассказать теорию, решить все задачи и привести примеры практического применения...» Алла слушала меня с грустным лицом, а потом вдруг взорвалась:
— Боже, я теперь живу в каменном веке! Учу уроки при керосиновой лампе, глажу форму утюгом с углями. На станцию меня возят на лошади. Экзотика! Странная глупая жизнь!
В голосе ее звучала ирония, боль и горечь.
— Ваш серый, беспросветный мир наполнен добрыми, терпеливыми людьми. Только по большим датам они могут беззаботно праздновать свое прозябание. Неужели нельзя решить проблемы сельских тружеников?! Я такая несчастная! Когда же моя ссылка закончится? Здесь никто не видел ни телевизора, ни магнитофона...
Незнакомые слова прозвучали для меня как заклинания Ходжи Насреддина. Я постеснялась спросить, что они означают, и в первый момент загрустила, даже сникла, а потом подумала: «Она умнее меня, потому что жила в большом городе. Я все равно достигну ее уровня!» Мое самолюбие было задето. Я всегда была в классе первой, а теперь...
Вечером я помогала Ольге Денисовне зачищать проводки для опытов и не удержалась спросить про злосчастную историю с Аллой. Мне казалось, что мы обе хотели поговорить на эту тему. Учительница ответила спокойно:
— Не знаю, чем вызван ее протест. Может, она очень любила своего учителя физики. Может, ей не понравилась убогость нашего кабинета. Но я сразу почувствовала, что здесь не глупый гонор — причина серьезная.
— А почему вы не отбрили или не выгнали ее из класса в первый день?
— Это банально. Просто поняла, что она не выйдет, и приняла единственно правильное решение. Как бы я выглядела в предложенной тобой ситуации? — рассмеялась учительница.
— Мне кажется, — сдержанно высказалась я, — с вашей стороны было очень жестоко так долго не замечать пусть даже недисциплинированного ученика. Это слишком тяжелое наказание. Я пережила такое во втором классе. Помню, отдалась во власть смятения, находилась в смутном опустошенном состоянии. Сначала уязвленное самолюбие взыграло, потом терзалась, барахталась в своей глупости. Позже стала равнодушной ко всему, на самотек жизнь пустила. Сама так и не смогла справиться. Случай спас, судьба... А если бы Алла не преодолела себя?
— А ты не подумала, что тяжкое бремя ее выходки легло и на мои плечи! С другим учеником я бы так не поступила. Но Алла — девочка с обостренным чувством собственного достоинства и умная. Она понимала, что не я, а она причина ее «фортеля». Ей необходимо было время, чтобы преодолеть гордыню и исправить ошибку, вызванную сиюминутными отрицательными эмоциями. Я тоже переживала, но терпеливо ждала. И не ошиблась. Алла молодчина! Ты заметила, что потом я на каждом уроке ее хвалила? Компенсировала ее моральные потери. Она это ценит. Возвышенная, утонченная, романтичная девочка из немыслимо интеллигентной семьи, — сказала учительница, подавив тяжелый вздох.
«Хорошо если тебя понимают, а еще лучше, когда хотят понимать», — подумала я, с жуткой тоской вспоминая учительницу Наталью Григорьевну, черную «бизониху», от которой до сих пор бросает в озноб и приводит в противный боязливый трепет.
— Ольга Денисовна, Вы сказали: «Алла умная». А что значит умный человек?
— Способный делать глубокий анализ, проникать в суть вещей. С точки зрения физики, человек гениальный, если, живя в трехмерном пространстве, он может постичь четырехмерное.
— К примеру, Эйнштейн?
— Да. На один миг каждый может оказаться умным, а на долгие годы, на длинные дистанции — это трудно и не всякому дано. По-настоящему умный не сноб. Он деликатный. «Талант — это то, благодаря чему человека запоминают. Каждый имеет право на пять минут славы», — шутит мой отец. Он у меня не высокомерный, часто ведет себя не по общепринятым меркам. Талант и человеческие качества ведут его по жизни. Не по причине ума, а по высоким чувствам он иногда не вписывается в картину нашей жизни. Отец — честный человек, идеалист и талантливый пессимист, который оценивает любую ситуацию с конечной точки, потому что всегда видит ее.
