Юрий Хвалев - Кузнечик сын кузнеца (рассказы)
- Кто вы? А-а-а… - Семёнов ни сразу узнал хозяина квартиры, которого видел мельком при передаче ключей. – Что вам нужно. Я занят.
Хозяин ворвался в квартиру со словами:
- Уже ухожу…
И прямиком помчался в библиотеку, на ходу шурша полиэтиленовым пакетом. Возможно, Семёнов догадался, что цель визитёра получить средство на похмелье, поэтому, не раздумывая, двинулся следом. Так как комнаты были смежные, идти пришлось мимо терпеливо ждущего семейства, которые, словно испугавшись дикого зверя, замерли, как грызуны тушканчики.
В библиотеке хозяин квартиры действовал как робот–автомат, ни одного лишнего движения: открыл, схватил, положил. Только шуршание пакета привносило некоторый сумбур.
- Что вы делаете? – спросил Семёнов.
- Вы же русский человек, – сказал хозяин. – Должны всё понимать.
- Русский? Ничего не понимаю. – Семёнов рассматривал пакет, пытаясь понять, одна там книга или несколько. – Зачем вы взяли книгу?
- Хорошо, я скажу. Но только после того как мы познакомимся. – Хозяин шагнул к Семёнову на встречу и протянул руку. – Русских Михаил Адольфович.
- Семёнов Сергей Юрьевич.
- Очень приятно.
- М-м-м… мне… тоже… - Семёнов замялся, потому что знакомство ему было неприятно. – Так зачем вы взяли книгу?
- Если скажу, что читать, вы мне всё равно не поверите. – Русских потупил взгляд. – Да вы и так всё поняли. Мне стыдно. Поверьте, очень стыдно.
- Как можно пропивать такие книги? – Семёнов развел в стороны руки. – Вы варвар!
- Да я знаю. – Русских от досады махнул рукой. - Период варварства у меня кратковременный. Через неделю я снова буду в форме.
- Хороша компания!
В дверном проёме в угрожающей позе стояла мама недоросля.
- Заслуженные учителя России пропивают книги! Алкаши несчастные. Андрюша и Ваня, за мной! Мы уходим.
- Что? – вырвалось у опешившего Семёнова.
- Хорошая у меня фамилия, - сказал Русских. – Правда, отчество немного подкачало.
в
Со временем в отношениях учителя и хозяина квартиры зазвучали добрососедские нотки. Тем более возраст у обоих был почти одинаковый. Русских старался не надоедать, а приходил вовремя, после того, как урок кончался и очередной недоросль с багажом знаний, убирался восвояси. Затем Русских, проследовав в библиотеку, разыгрывал знакомую до боли мизансцену. Прятал книги в пакет. А Семёнов, как заинтересованный зритель, просил совершить действие в обратном порядке, обещая внести на поправку здоровья небольшую компенсацию. Тем более человек, мающийся запоем, обещал, что сегодня похмеляется в последний раз.
- Сергей Юрьевич, я сегодня поддаю и завязываю, – убеждал себя Русских. – А завтра приду, и ты увидишь, буду трезвый, как огурец.
- Михаил Адольфович, верю тебе, так как у меня нет выбора.
- Сергей Юрьевич, славно мы с тобой устроились. Я страдаю алкоголизмом, а ты трудоголизмом. И неизвестно кто больше вредит себе и окружающим?
- Что, что, что?
- Спасибо. Ты настоящий русский человек.
Следующий день у Семёнова начался, как обычно, по распорядку: первым делом зарядка, затем водные процедуры, далее двухчасовая прогулка в парке и в завершающей части перед репетиторством легкий завтрак. В приподнятом настроении Семёнов передал часть накопленных знаний застенчивой студентке, которая на его вопрос «всё понятно», вежливо кивала головой. Когда есть такое понимание, часы пролетают быстро. Проводив её, Семёнов машинально промурлыкал популярный мотив, и сильно этому удивился, потому что раньше за собой такой музыкальности не наблюдал.
«С минуты на минуту придёт Русских. Сдержит ли слово. – Семёнов пустился в рассуждения. – Если бы ни я многие бы книги исчезли. Книга не может исчезнуть просто так, она переходит от одного человека к другому».
В дверь несколько раз настойчиво позвонили, словно торопились донести важную новость.
- Вам кого? – рассматривая в глазок дамское лицо, спросил Семёнов.
- Вам письмо, - сказала дама.
- Бросьте в почтовый ящик.
- Не могу. Вам письмо от Адольфовича… тьфу… от Михаила Адольфовича… Срочное.
Семёнов открыл. Дама, бесцеремонно отстранив учителя, вошла, как к себе домой, заманчиво виляя бедрами. Она встала у окна под солнечные лучи; светлые волосы сверкнули позолотой. Лёгким движением, спустив пиджак, дама оголила плечи, оставшись в белой блузе без рукавов. На одном плече бросалась в глаза цветная татуировка в стиле непонятного авангарда.
- Жарко. - Дама повернулось к Семёнову. – Я так устала.
- Где же письмо? – спросил Семёнов.
- А-а-а, здесь в сумочке. – Дама достала письмо. – Вот.
И тихо добавила: - Там у двери стоит чемодан. Занесите, пожалуйста.
Семёнов прочёл.
«Сергей Юрьевич, я срочно уезжаю. Буду через месяц, не раньше. Письмоносец моя племянница Виолетта. Пусть поживёт у меня, то есть с вами в моей квартире. С уважением, Русских Михаил Адольфович».
Семёнов перевернул листок.
«И ни одного слово о выпивке. Он же обещал бросить и показаться во всей красе, трезвым, как огурец. Нет, писал не Русских. Тогда кто же?»
По спине Семёнова пробежал холодок, человеку, как и любому животному, знаком инстинкт самосохранения.
- Располагайтесь, - сказал Семёнов вполне спокойно. - А я за чемоданом.
Семёнов, как опытный криминалист осмотрел чемодан, приметил приклеенную багажную бирку и без особых проблем занес груз в комнату, так как он был на колёсиках. Виолетта сидела в кресле в свободной позе, разрез у блузы, будто специально оттопырился, обнажив женскую прелесть.
- Скажите, а почему Русских не зашёл проститься? – спросил Семёнов. – Он мне ничего не говорил, что собирается куда-то уезжать.
- Сестра из Мурома нежданно заболела, - Виолетта закурила дамскую сигарету. – Поэтому дядя помчался, сломя голову.
«А на записку времени хватило. Дядя. Хм. Ври дальше. Жив ли этот русский человек? Что же мне делать?» - Семёнов задумался.
- Хотите чаю? – спросил Семёнов.
- Хочу, - согласилась Виолетта.
г
Присутствие Виолетты нарушило сложившийся распорядок дня. Семёнов ходил мрачнее тучи в предчувствии чего-то нехорошего, постоянно себя накручивая. Нужно было совершить поступок для спасения товарища. А он ходил по квартире туда-сюда и не знал, что же делать. А ларчик открывался просто! В отсутствии Виолетты Семёнов вскрыл её чемодан и нашёл два паспорта, один на имя Елены Приходько из города Мурома, другой на имя Еркежан Худыбердыевой из Казахстана. Наступили бессонные ночи, от которых болела голова, и ныло в пояснице. Семёнов стал срываться по пустякам. Однажды, проводя занятие, он не сдержался и накричал на невнимательного юношу. А когда вернулась Виолетта. Семёнов, не сказав ни слова, незаметно удалился на улицу.
Он шёл, надеясь на его Величество случай.
На лавочке сидел человек с книгой. Проходя мимо, Семёнов почувствовал тяжесть в ногах и присел рядом. Обратив вначале внимание на книгу, чтобы понимать, на каком уровне беседовать, если общение всё же состоится. Но между читателем и книгой связь напрочь отсутствовала, потому что глаза его были закрыты. Возможно, название романа использовалось читателем как указатель его состоятельности.
«Извините я идиот, поэтому не трогайте меня и проходите мимо».
Попутный ветер принёс Семёнову неприятный запах, который по все видимости, носил на себе любитель «Идиота». Семёнов оценил его пиджак с чужого плеча, сальные брюки, словно вырезанные из фольги, разнокалиберные ботинки, одетые на босу ногу, что касается рубашки, то она, как и читатель была не первой свежести.
- Могу я посмотреть книгу? – спросил Семёнов.
- Да, - сказал читатель и открыл глаза, которые хитро блестели.
Семёнова передёрнуло. Это был его «Идиот».
- Где вы взяли эту книгу?! – прикрикнул на читателя Семёнов.
- В библиотеке, - спокойно ответил читатель. – Где же ещё.
- Прекратите пороть чепуху! – возмутился Семёнов. – У вас наверно и паспорта-то нет?
- Нет. – Читатель говорил с чувством собственного достоинства. - У меня ничего нет. Кроме книг. Люди выбрасывают книги на свалку, а их собираю. Если бы вы видели мою библиотеку в чистом поле, уходящую за горизонт.
- Но Кирилл не мог выбросить книги. Вы врёте. – Семёнов с надеждой смотрел на читателя, рассчитывая, что тот признается во лжи. - Он мне обещал. Я вам не верю.
- Сергей Юрьевич, вы же русский человек должны мне верить.
- Что вы сказали?! Я прошу вас, повторите…
- Хорошо. Только вы должны пойти со мной.
д
Они шли по узкой тропинке вдоль железнодорожной насыпи. Читатель молчал: то ли собирался с мыслями, то ли не хотел говорить в пустоту, потому что Семёнов плёлся сзади. Навстречу, стуча колёсами, пролетела электричка.
