Андрей Портнов - Автово
В «школе» жизнь текла своим чередом. Оказалось, что учиться здесь намного легче, чем в Рыбвтузе. Не было такого жёсткого темпа.
С самого начала Гармашёв хотел нас запугать и грозился везде и повсеместно, что прогульщики будут сняты со стипендии. Ничего смешнее мы за свою жизнь не слышали. Никто даже и ухом не повел.
Самой гадостью была гидромеханика, а всё остальное — так себе.
Специально для нас ввели предмет «История города». Вела его одна молоденькая особа только что вышедшая из педвуза. Предмет просто пленял своей необычностью. Его суть состояла в хождениях по музеям города, а с потеплением нас обещали даже свозить в Пушкин или ещё куда-нибудь. Впрочем, мне, как, наверное, и многим другим, это очень нравилось. Было очень интересно посмотреть Питер во всей красе, имея под рукой своего собственного, да к тому же знающего своё дело, гида.
Итак, учёба шла сама по себе, а меня в это время мучила одна проблема. Я решил купить себе стереомагнитофончик. А пока я слушал издыхающие крики, которые доносились из чёрного гроба под названием «Романтик».
Незабвенные Васильев и Чеченев носились по всему городу на каждом трамвае (исключительно по собственной инициативе), пока, наконец, не нашли для меня ещё один чёрный гроб — на этот раз «Весна». И вот, как-то вечером, пошли мы с Чеченевым за покупкой. Осмотрели, купили и привезли к нам в 215-ую. Там уже сидела толпа со стаканами и требовала обмыть покупку, а то магнитофон будет часто ломаться. Я в эту примету никогда не верил и послал всех подальше. А зря! Через день я обменял свою новинку на другой экземпляр, так как у первого скорость воспроизведения оказалась больше положенной, не работал автостоп, пауза и прочие мелочи. Интересно, что при покупке всё это действовало.
Обмывать второй гроб я также не стал, плюя на примету. В ответ примета плюнула на меня, потому что за два года эксплуатации мой магнитофончик несчитанное количество раз разбирался и собирался, и мне приходилось только благодарить судьбу за то, что небезызвестные Васильев и Чеченев что-то в этом понимали.
С тех пор я поверил в приметы!
Мой старый «Романтик» я отдал девчонкам, чему они были несказанно рады. Внимание Кати привлекла маленькая дырочка, которая оказалась встроенным микрофоном. Сообразив, что к чему, она быстро решила использовать его по назначению. Решив пожертвовать одной старой кассетой, мы с Катей, а также Галя и Владик записали на одной стороне неплохие и выразительно-извращённые сценки, слушать которые потом без слёз и содроганий было невозможно.
Март близился к концу, а значит, приближался день рождения Рудика. Никакой массовки устраивать он не собирался, но мы, как его соседи, должны были подумать о подарке.
И вот я и Владик бились над этой проблемой. Нам предстояло сразу убить двух зайцев. Во-первых: подарок должен более-менее понравиться имениннику, а во-вторых: подарок должен приносить какую-то пользу и нам, то есть чтобы и мы могли им пользоваться. Вторая причина была намного важнее. Надо сказать, что такой подарок мы нашли довольно быстро. Это были настенные часы. В некоторых комнатах они уже были, мы же имели только будильник, который каждый день приходилось заводить, что причиняло нам неимоверные страдания.
Рудик оказался почему-то рад подарку и повесил его прямо над своей кроватью, в результате чего я каждую ночь ожидал, что они свалятся ему на голову, а утром, не обнаружив ничего подобного, испытывал муки разочарования.
Со временем мне стала не нравиться расстановка нашей мебели. Особенно меня раздражал стол. Ну, в самом деле: он стоял между кроватями и получалось — где едим, там и спим. Я предложил поменять месторасположение стола, но Владичке эта идея не особенно понравилась.
Не смотря на это, однажды, когда настала моя очередь убираться, Владика и Рудика не было дома, я решил воплотить свои фантазии в жизнь. Кроме стола у меня была ещё одна идейка, а именно: сделать себе двуспальную кровать. Об этом я также намекал несколько раз, но снова сталкивался с ежиной ухмылкой Владюси.
Итак, убрав стол, я перетащил лишнюю кровать с порога к своей, образовавшуюся щель между ними накрыл доской и застелил уже двуспальную постель. Получилось даже лучше, чем я ожидал. Стол поставил почти на место неиспользованной раньше кровати и подогнал тумбочки и стулья.
Когда вернулись мои однокомчане, их реакция была полностью противоположной друг другу. Если Рудику новая обстановка очень даже приглянулась, то на Владика и смотреть было нельзя.
— Фу, фу, говно какое, — плевался он, — зачем ты так сделал?
Зная, что спорить сейчас с ним бесполезно, я пробежался по комнатам и пригласил всех оценить мою перестановку. По всеобщему мнению теперь у нас стало лучше и просторнее, чем было раньше.
В это время на горизонте замаячила наша первая в Питере сессия. Хотя, как я уже упоминал раньше, учёба была не трудной, определённое волнение мы испытывали. Были небольшие чертежи по конструкции корпуса, и их надо было на чем-то чертить. Кроме того, в будущем мы должны были защитить несколько курсовых проектов, поэтому проблема чертёжного места встала очень остро. И помог нам в этом никто иной, как Гармашёв.
Раздобревший университет под Гармашёвским нажимом выделял каждой комнате по настоящему чертёжному столу с настоящей чертёжной доской.
Не буду описывать подробности доставки этих столов-гробов из «школы» к нам в Автово, позволю себе только удивиться, что ни у кого не выскочила грыжа, и не разорвались внутренности.
Чертёжный стол мы поставили в самый угол около двери, и больше до конца проживания в Санкт-Петербурге наша 215-ая не претерпевала никаких изменений.
От шкафа параллельно окну Владик натянул проволоку и повесил на неё занавески, которые он привез из дома. Теперь мы имели возможность оградить жилую часть комнаты от прихожей. На пустую площадь между кроватями мы положили одеяло (казённое, конечно), и теперь вечерами сидели на полу и резались в карты.
Однажды, апрельским вечером я, Владик и Лёша возвращались со «школы». Уже в общаге, в вестибюле, когда мы собрались подняться вверх по лестнице, я заметил, как по телефону-автомату звонят какие-то мужик с тёткой. Они тоже нас заметили, потому, как просто впились в нас свом взором. Особенно тётка. В принципе, это была не тётка, а молодая девица лет эдак 25–27. Была она даже недурна собой, и всё бы ничего, если бы не истошно дёргающийся правый глаз. Мне сразу вспомнилась наша школьная англичанка, которая страдала точно таким же тиком.
Девка внутренне собралась, а потом, решившись, вдруг бросилась к нам мелкой рысью.
— Молодой человек, можно вас на минуточку? — как-то странно игриво спросила она.
Мы втроём обернулись, пытаясь понять, к кому же обращается эта извращенка.
Поскольку её дёргающийся глазик пристально смотрел на меня, то, стало быть, её жертвой был я.
— Меня? — на всякий случай спросил я.
— Да-да, вас.
Поскольку я всё ещё продолжал стоять на месте, она смерила меня взглядом и лукаво продолжила:
— Ну, спуститесь сюда ко мне, ведь не съем же я вас!
Пока я спускался, Лёша и Владик стояли наверху и с любопытством наблюдали за происходящим.
Наконец, я оказался рядом с ней, она подошла ко мне поближе и посмотрела на мою голову.
Надо сказать, что неделю назад я был в парикмахерской и выглядел сейчас очень даже ничего (на улице немного потеплело, и я ходил без шапки).
Ещё раз внимательно осмотрев мою прическу, она снова взглянула мне в глаза и произнесла:
— Я — парикмахер. Завтра у меня экзамен в лицее, где я прохожу курсы на повышение квалификации. Если я его сдам, то мне присвоят звание мастера 1-го класса. И мне нужна модель. Вы идеально подходите по всем параметрам. Не согласитесь ли вы стать моей моделью.
Поскольку я ожидал услышать всё, только не это, я молчал, поражённый только что услышанным. Видя, что я ещё не до конца оценил ситуацию и ещё ничего не успел ответить, девица поспешно добавила:
— За это я вас 10 раз подстригу бесплатно независимо от исхода экзамена.
— Я чего-то не знаю даже… — промычал я, пытаясь переварить кашу в моей голове.
— Да ты чё, — вдруг резко подскочил ко мне Лёша, — соглашайся. Сейчас такие цены в парикмахерских. Не упускай такой случай!
Цены на данную услугу в Питере, действительно, были ужасающими, и мы до сих пор не могли привыкнуть к этому. Уезжая из Астрахани, я подстригся за 2 тонны, здесь же за это самое с меня взяли 7 тонн. Более чем в 3 раза!
— Пожалуйста! — взмолилась парикмахерша, — экзамен уже завтра, и мне вряд ли удастся за это время найти подходящую модель.
— Ну, хорошо, — согласился я, — где это будет и во сколько?
— Ой, я сейчас всё объясню, — зачирикала она, — приезжайте завтра в 9-00 на станцию метро «Проспект Ветеранов», а оттуда мы вместе поедем на автобусе.
