Пэт Конрой - Пляжная музыка

— Совсем как мы, когда впервые увидели телевизор, — улыбнулась Ледар.

— Спокойно, — строго сказал я. — Шутки в сторону. Вернувшись после победоносной английской кампании, Клавдий приказал высечь эту надпись на лунном мраморе[55]. Видишь эти четыре полустертые буквы: B-R-I-T?

— Ладно, сдаюсь, — пожала плечами Ледар.

— Это первое в истории упоминание Британии. В этом месте зародился наш язык. Вот так-то, девушка с Юга.

— Я просто не в состоянии это переварить. У меня голова раскалывается, — пожаловалась Ледар.

— В этом месте нам нужно благодарно преклонить колени, — произнес я.

— Лучше ты, дорогой, — засмеялась Ледар. — Я боюсь порвать колготки.

— Ха! Какая ты не романтичная! — воскликнул я.

— Я романтичная только в том, что касается человеческих отношений, Джек, — сказала Ледар. — А вид камней оставляет меня равнодушной.

По дороге к Форуму мы вышли на бельведер на монте Тарпео, где японские туристы плотным кольцом окружили гида, указывавшего им на храм Сатурна. Воздух был наполнен треском «Минолт» и «Никонов», словно здесь устроили парламентские дебаты давно вымершие насекомые. Я вздрогнул, когда красивая молодая пара, стоявшая в стороне от группы, попросила меня их сфотографировать. Я взял камеру, перемотал пленку, установил выдержку и, после того как Ледар жестом попросила молодых людей чуть сдвинуться вправо, сфотографировал их на фоне замка Кастора и Поллукса с Колизеем на заднем плане. Церемонно раскланявшись с японцами, мы с Ледар начали спускаться с холма, вдохновленные этой встречей.

На виа ди Сан-Теодоро мы по очереди попили из фонтана напротив бельгийского посольства. Вода, спустившаяся с Апеннин, была чистой и холодной и на вкус напоминала снег, растаявший в руках прелестной девушки. Я повел Ледар по длинной улице к антикварному магазинчику, куда приходил раз в месяц, чтобы внести арендную плату за квартиру.

Войдя, мы увидели одного из совладельцев магазина Саво Расковича, который задумчиво перелистывал фолиант в кожаном переплете. Саво посмотрел на Ледар и воскликнул:

— Наконец-то ты обзавелся подружкой! Это ненормально — так долго быть одному. Саво Раскович.

— Очень приятно, Саво, — улыбнулась Ледар, когда этот высокий элегантный человек поцеловал ей руку. — Меня зовут Ледар Энсли.

— Джек, друг мой, — сказал Саво, — у меня есть для тебя красивые вещи. У тебя такой хороший вкус. Жаль, что денег нет.

Я положил руку на плечо деревянному венецианскому джентльмену примерно с меня ростом, охранявшему вход в антикварный магазин.

— Продай мне этого венецианца. Я уже тебе столько денег заплатил за квартиру, что цена должна быть номинальной.

— Только для тебя. Специальная цена, — отозвался Саво, подмигнув Ледар. — Двенадцать тысяч долларов.

— Да мне живой венецианец обойдется дешевле, — заметил я.

— Да, но лучше, чтобы тебя ограбил друг, а не враг.

Из задней части магазина, оторвавшись от бухгалтерских книг, вышел Спиро, брат Саво. Спиро, который был гораздо экспансивнее Саво, обнял меня и расцеловал в обе щеки.

— Не целуй его, Спиро, — заявил Саво, — пока он не заплатит за квартиру.

— Брат шутит. Не обращай внимания, — сказал Спиро. — Американцы очень чувствительны, брат мой. Они не понимают балканского юмора.

— Это был балканский юмор? — ухмыльнулся я. — Неудивительно, что вы эмигрировали в Италию.

— Какая красавица, какая bellʼamericana! — воскликнул Спиро, целуя Ледар руку. — Наконец-то Бог услышал наши молитвы. А вы собираетесь замуж за моего бедного жильца?

— Вы, мальчики, должны над ним поработать, — заявила Ледар. — Он даже еще ни разу не пригласил меня на свидание.

— Мы друзья детства, — пояснил я. — А братья Расковичи — красивые воры, называющие себя лендлордами.

— Ах, Джек! — отозвался Спиро, указав на снятую в начале пятидесятых фотографию, где братья стояли в окружении красивых мужчин и женщин, среди которых была Глория Свенсон[56]. — В молодости мы и в самом деле были красивы.

— Когда-то, синьора, мы были вхожи в такие гостиные, единственным пропуском куда служила привлекательная наружность, — пояснил Саво.

— Зеркало было моим лучшим другом, — вздохнул Спиро. — Сейчас оно убийца.

— Вот моя арендная плата за следующие три месяца, — сказал я.

— Ах, настоящая музыка! — улыбнулся брату Саво. — Шелест выписанного чека.

— Ах, настоящая симфония! — согласился Спиро. — Надеюсь, bella donna не забудет дорогу к нашему дому.

— Улицы Рима сразу хорошеют, когда вы ступаете по ним, синьора, — подхватил Саво.

— Выходите за него замуж, — предложил Спиро. — Снимите с нас заботу о нем.

— Джентльмены, — запротестовал я.

— Меня от тебя тошнит, — сказал Саво, когда мы пошли к дверям. — Американские мужчины ничего не смыслят в романтике. Женщинам нужны комплименты, поэзия…

— Абсолютно с вами согласна, — произнесла Ледар, когда братья на прощание поцеловали ей руку. — Вы, мальчики, продолжайте работать с Джеком.

На виа деи Форраджи я показал Ледар квартиру на втором этаже, где мы провели наш первый год в Италии, и маленькую площадь на виа деи Фиенили, где нам впервые оказали теплый прием. Именно на этой площади я почувствовал, что обо мне заботятся на свой особый, римский манер. Когда мы с Ли ходили за покупками, булочница Мартина обычно отрезала ей кусок pizza bianca, а Роберто, держащий alimentari, — здоровый ломоть пармезана. Адель, торгующая свежайшими отборными овощами, обычно отрезала для Ли кусок белоснежного фенхеля, чтобы она потом могла заесть пармезан. Эти римляне, взяв над Ли опекунство, научили ее говорить не просто по-итальянски, а на римском диалекте. И когда мы с Ли переехали на пьяццу Фарнезе, они расценили это как предательство и проявление снобизма. Адель, хранительница овощей, плакала, когда мы пришли с ней прощаться. Но сейчас, увидев нас, Адель радостно окликнула меня по имени. Она спросила о Ли, и я заметил, что ее грубые руки по-прежнему все в хлорофилле от обрезания черешков артишоков. Она рассказала Ледар, что Ли очень любит лесную землянику и сезонную малину. Я купил продукты к ужину и уже собрался было уйти с площади, чтобы отвести Ледар на ланч, как вдруг заметил Наташу — девушку с белой собакой. Со времени нашей последней встречи Наташа выросла и похорошела. Когда я снимал квартиру на виа деи Форраджи, девочка с белой собакой, как называла ее тогда Ли, была первым человеком, с которым мы здесь познакомились. Я как раз озирался в поисках магазина, когда из жилого дома вышла Наташа, ведущая на поводке собаку, ухоженного терьера с манерами старого аристократа и паранойей мелкого животного, не привыкшего к толпе.

Я тогда попытался объясниться с Наташей на своем примитивном итальянском, который казался еще более диким из-за акцента жителя Южной Каролины. Поздоровался, сказал, что я американец, что только приехал, что моему ребенку три года, что ее зовут Ли и что мне хотелось бы узнать, где здесь делают покупки. После длинного монолога я иссяк и полностью истощил свой скудный языковой запас. Девушка с белой собакой закинула голову и расхохоталась.

— Черт с ним! — воскликнул я. — Сам найду эти проклятые магазины.

— Я говорю по-английски, — успокоила меня девушка. — Моя мать итальянка, а отец работает в «Юнайтед пресс интернэшнл».

— Пожалуйста, не говорите ему то, что я вам сказал. Прошу прощения. Меня зовут Джек Макколл.

— Наташа Джонс, — представилась девушка. — Если позволите, я проведу вас по магазинам и со всеми познакомлю. Люди здесь очаровательные. Надо только, чтобы они узнали вас поближе.

И вот сейчас я тихонько подошел к Наташе сзади.

— Прошу прощения, вы, случайно, не София Лорен?

Наташа резко обернулась и, увидев меня, рассмеялась.

— Синьор Макколл, что же вы не приходите на площадь? Ли уже успеет состариться, когда я увижу ее в следующий раз.

— Это Ледар Энсли, моя приятельница из Штатов, — сообщил я.

— Вы знали маму Ли? — грациозно присев, спросила Наташа.

— Очень хорошо. Ведь мы вместе росли.

— А синьор Макколл всегда был таким шутником? — поинтересовалась Наташа, не глядя на меня.

— Всегда, — ответила Ледар.

— И его шутки никогда не были смешными?

— Ни разу, — хмыкнула Ледар.

— Значит, он не изменился, — сказала Наташа с лукавой улыбкой.

— Наташа в меня влюблена, — объяснил я Ледар. — Это часто случается с юными девушками, когда они встречают красивых и крутых взрослых мужчин.

— Синьора, не верьте ни одному его слову, — предупредила Наташа.

— Ни за что, — сказала Ледар.

— Вы скучали по мне, Наташа? — спросил я.

— Нисколечко. А вот Бьянко скучал, — кивнула она в сторону собаки.