Ирина Волчок - Домработница царя Давида
— Какой там хвощ… Вылитый котёнок. Хотя, может быть, тоже реликтовый… Анна, у вас сегодня хорошее настроение, да?
— Да, — подтвердила Аня и высвободила свою руку из его холёных психиатрических пальцев. — Алину пора выписывать. Её только что оставил последний глюк. Бросил на произвол судьбы буквально десять минут назад, изменщик коварный.
— Это вы так шутите? — неуверенно спросил Евгений Михайлович и уставился на Аню своими непроницаемыми глазами. Хотя глаза у него сейчас были уже не такие непроницаемые, какое-то выражение в них появилось. Но какое-то непонятное.
— Это Алина так пошутила, а я просто повторила то, что она сказала, — объяснила Аня. — Я сама не умею шутить, у меня чувства юмора нет… Евгений Михайлович, я давно спросить хотела: почему вы всегда так смотрите? Как будто ждёте, когда я закукарекаю… ну, или ещё что-нибудь такое могу совершить.
— А вы можете? — с интересом спросил Евгений Михайлович. Ане показалось, что с профессиональным интересом спросил.
— Ну, я думаю, это не слишком сложно… — Аня опасливо покосилась на Алину, стоявшую невдалеке, и выразительным шёпотом сказала: — Ку-ка-ре-ку!.. Нет, как-то не очень похоже получается. Чтобы похоже было, надо громко кукарекать, а я не хочу, чтобы Алина слышала. Ведь чёрт знает что может подумать, она тут набралась от вас всяких знаний… Извините.
Евгений Михайлович вдруг оглушительно захохотал. За все эти годы Аня ни разу не слышала, чтобы он так хохотал. Она подумала, что сейчас он опять закашляется с непривычки, и уже приготовилась в случае необходимости хлопать его по спине, но Евгений Михайлович на этот раз кашлять не стал, нормально отсмеялся и неожиданно сказал:
— Анечка, вы сегодня вечером заняты? Я давно мечтаю пригласить вас на ужин. Знаю один очень хороший ресторан. Хозяин — мой друг. Вам очень понравится, я уверен.
Ну вот, мы так не договаривались… Аня тут же вспомнила Руслана и напряжённо задумалась: может быть, и Евгения Михайловича удастся завербовать в старшие братья? Наверное, это будет не слишком просто. Всё-таки психиатр. Их чему-нибудь да учат…
— Сегодня вечером я очень занята… — Аня вздохнула, представив не выстиранные шторы, не отнесённый её бомжам обед и вычитанную только до половины распечатку романа очередного местного классика. — Теперь я всегда буду очень занята, и днём, и вечером… У меня новая работа, так что пока даже не знаю, когда выходные будут. Если и будут, так я на Алину их потрачу. Особенно в первые дни после больницы… Евгений Михайлович, а что это вдруг: как ужин — так сразу ресторан? Конечно, если хозяин — ваш друг, так вам, наверное, там скидки… Но всё равно, ресторан — это очень дорого, я же знаю. И одеваться туда надо как-нибудь… ну, как положено… У меня ничего такого нет, в чём можно в ресторан…
— Анечка, скажите мне: зачем вам всё это нужно? — неожиданно перебил её Евгений Михайлович. Догадался, что она не поняла вопроса, и расшифровал: — Зачем вам нужно возиться с Алиной? Она ведь для вас совсем чужой человек, я знаю. Зачем вы такие заботы на себя взвалили?
Такого странного вопроса от Евгения Михайловича Аня до сих пор не слышала. И такого странного взгляда ещё не видела. Похоже, он действительно ждёт ответа. Вот интересно — какого ответа он от неё ждёт? Она оглянулась на Алину, стоявшую поодаль с безучастным видом, потом внимательно посмотрела прямо в глаза Евгению Михайловичу и шёпотом строго сказала:
— Ку-ка-ре-ку!
Кажется, такого ответа он от неё не ожидал. На этот раз не засмеялся, наоборот — заметно погрустнел, отвёл взгляд и потащил из кармана халата пачку сигарет. Вылавливал из пачки сигарету и молчал. Ане тут же стало стыдно за своё поведение.
— Евгений Михайлович, не обижайтесь на меня, — сказала она с раскаяньем. — Это я не грублю, это я нечаянно нахулиганила. Не подумав. Наверное, у меня действительно проблемы с мозговым кровоснабжением. Вам как врачу я могу в этом честно признаться. Алина говорит, что вы очень хороший врач. В следующий раз госпитализируете меня вместе с ней. В одну палату, ладно? И моё мозговое кровоснабжение подлечите, и ей со мной будет полегче, да?
— О господи, — пробормотал Евгений Михайлович и наконец улыбнулся. Но опять неумело. — Ладно, хватит уже… Аня, я понял: вы не хотите со мной ужинать. Ну, что ж теперь… Это ещё не повод для госпитализации, так что не обязательно рассказывать мне о своём мозговом кровоснабжении. Да, а вашу Алину я действительно скоро выпишу. Наверное, во вторник или в среду. Вы за ней заедете?
— Не знаю, — неуверенно сказала Аня. — У меня сейчас действительно с работой перегрузка. Я вам в понедельник в отделение позвоню, можно? А сейчас уже идти пора, а то на маршрутку опоздаю. С Алиной сейчас попрощаюсь — и…
— Прощайтесь, — быстро сказал Евгений Михайлович. — Мне тоже в город сейчас надо, не торопитесь на маршрутку, я вас подвезу. Буквально через пять минут буду готов, подождите меня.
Он выбросил так и не закуренную сигарету в урну и торопливо скрылся за входной дверью отделения. Аня зачем-то опять заглянула в урну, пожала плечами, удивляясь чужой расточительности, и направилась к Алине.
— Аннушка, опять Михалыч тебе странные вопросы задавал? Что ты ему такое сказала, что он так хохотал? Никогда не слышала, чтобы он так хохотал.
Алина понимающе улыбалась, смотрела ясными глазами и, по всей видимости, к мнению ближайшего куста сирени уже не прислушивалась. Скоро её выпишут, скоро. Надо успеть разогнать гениев, привести в порядок дом и приготовить праздничный обед. Много дел предстоит.
— А ну его, — сказала Аня. — Странный он какой-то. В ресторан приглашал. Ужинать! Что за привычка у людей? И дорого, и времени сколько потеряется, и вообще на ночь наедаться вредно… Я сначала хотела к тебе его пригласить, тоже на ужин. В честь выздоровления. Я ведь готовлю не хуже, чем в каком-нибудь ресторане, правда? И платить не надо. И вообще он бы в хозяйстве пригодился — с гениями твоими при случае разобраться, например. Логично?
— Логично, — согласилась Алина, улыбаясь. — Ну, так почему не пригласила?
— Не успела, — объяснила Аня. — Он меня на полуслове перебил и… и опять странные вопросы стал задавать. Нет, ну его. Не будем мы с ним домами дружить, ладно?
Алина помолчала, задумчиво разглядывая соседний куст сирени — так, что Аня даже опять затревожилась, — и неожиданно сказала:
— Аннушка, не обижайся на Михалыча. Это не только он… В общем, никто не понимает, почему ты обо мне так заботишься. Ведь он тоже об этом спрашивал?
— Ничего подобного, — убедительно соврала Аня. — Как ты можешь думать такое о собственном враче? Он, конечно, странный, но не до такой степени. Евгений Михайлович просто спросил, способна ли я закукарекать.
— И что ты ответила? — живо заинтересовалась Алина.
— Правду, конечно. Сказала, что способна. И закукарекала. Только потихоньку, чтобы никто, кроме него, не слышал.
Алина засмеялась. Смех был хороший, живой. Пора её выписывать, не обязательно до следующей недели ждать. Надо с Евгением Михайловичем об этом поговорить. И Ане в сто раз удобней будет, если Алина вернётся домой до приезда царя Давида. Можно будет хотя бы первый день с ней побыть.
— Хочешь, я попрошу, чтобы тебя до выходных отпустили? — спросила Аня. — Евгений Михайлович предложил до города меня подвезти, так я по пути могла бы об этом поговорить. Хочешь?
— Нет, не надо… — Алина неловко поёжилась, отвела взгляд и виновато призналась: — Я пока не уверена… ну, пока не знаю, ушёл мой глюк насовсем или ещё вернётся. Точнее — мне бы хотелось, чтобы он ещё вернулся. Хоть разок. Я не успела спросить его о… в общем, не успела. Вот такие дела.
— Ну вот, мы так не договаривались, — расстроилась Аня. — Сама ведь знаешь, что это глюк! Тебе что, поговорить больше не с кем?
— Кроме тебя и его — не с кем, — тем же виноватым тоном сказала Алина. — Но тебя своими проблемами мне не хочется грузить. А он — ничего, потерпит. Что ему сделается, глюку-то?.. Ладно, иди уже. Вон Михалыч вышел, ждёт. До выписки не приходи ко мне больше, и так во все стороны рвёшься, так ещё и я тут… Не приходи, не надо. И забирать не приезжай, тоже суета лишняя, я сама доберусь… До свидания, ангел мой, храни тебя господь…
В машине, почти всё время, пока они ехали до города, Евгений Михайлович молчал. Но Ане казалось, что он опять что-то хочет спросить у неё. Или сообщить что-то хочет. Об Алине? Наконец она не выдержала и сама спросила:
— Евгений Михайлович, что же вы ничего не спрашиваете? Я же вижу: вы опять хотите о чём-то спросить.
— Да я о многом хочу спросить, — помолчав, ответил он. — Даже об очень многом…
И опять замолчал.
— Ну, так спрашивайте, — поторопила его Аня. — Это об Алине, да? С ней что-нибудь… не так? То есть я имела в виду: там что-нибудь… новое? Неожиданное? Евгений Михайлович, я специальных слов не знаю, поэтому вы мне прямо скажите: с Алиной что-нибудь хуже, чем всегда? А мне показалось, что на этот раз всё как-то легче обошлось. Я даже хотела вас попросить выписать её пораньше. Но она сама не хочет пораньше… Она не успела со своим дружественным глюком о чём-то договорить. Надеется, что он не насовсем ушёл, что ещё вернётся хоть разок. Ну, вот и опасается из больницы уходить. Если он к ней дома явится — её беспризорные гении не дадут им поговорить как следует. Да и глюк может обидеться. Конечно, глюк дружественный, но мало ли что…
