Ирина Волчок - Домработница царя Давида
Мысль об инфаркте напугала ее, она решительно направилась к одиноко сидящему человеку, тронула его за плечо и осторожно спросила:
— Вам плохо?
Он поднял голову, уставился на нее действительно какими-то больными глазами, и хрипло ответил вопросом на вопрос:
— А тебе хорошо, Юстас?
— Мне хорошо, — от неожиданности сказала она. — Здравствуйте, Василий. Как вы здесь оказались? Что случилось? Вам действительно плохо?
Васька уронил руки на стол перед собой, откинулся на спинку стула и, все с тем же выражением — одновременно страдания и неприязни — глядя ей в лицо, раздельно произнес, почти продекламировал:
— Что случилось? Ты мне жизнь сломала. А больше ничего не случилось.
Аня пнула стул, отодвигая его от стола, села перед Васькой и сердито заговорила:
— Вы опять ведете себя как ребенок! Я же знаю: Давид Васильевич вас простил, работаете вы у отца, женились на дочери его компаньона, очень удачно, слияние капиталов, как там у вас принято… Лиля прошлый раз приезжала, так два часа рисовала план вашего дома, и про сад тоже говорила, я знаю, что ваша мечта сбылась, и мама довольна, она ведь тоже хотела… О какой поломанной жизни вы говорите? У вас все хорошо, все, что вы хотели, все, что нужно для престижа в ваших кругах… Вам есть, что передать детям, чтобы не бояться за их будущее, чтобы они учились в хороших университетах… в Англии, например.
— Ну и зачем мне дети? — перебил ее Васька. — Тем более — от этой дохлой козы? Да и ей незачем.
— Как это — зачем дети? — растерялась Аня. — При чем тут коза? Я вас не понимаю.
— Да ладно, это неинтересно, — равнодушно буркнул Васька. — Мне давно ничего не интересно. Ты мне жизнь сломала, так и знай. И чего тебе надо было? Ведь я для тебя мог что хочешь… Все, что угодно… Что попросила бы — то и на, пожалуйста, сколько угодно… Все бы у тебя было, все, все!
— У меня все есть, — сказала Аня, поднимаясь. Оглянулась в поисках мужа и дочки, увидела, что Саша как раз идет к ней с Ниночкой на плечах, улыбнулась им обоим, повернулась к Ваське и очень уверенно повторила: — У меня есть абсолютно все.
Она уже отходила от стола, когда Васька громко сказал ей в спину:
— А у меня нет! У меня нет счастья. И не будет. И это ты виновата.
Аня оглянулась, пожала плечами и сухо ответила:
— А у меня есть. И вы тут совсем ни при чем.
— Чего там ему опять не хватает? — спросил Саша, когда они вышли из ресторана. — Опять чье-нибудь наследство мимо кассы? Чего у него нет?
— Счастья, — помолчав, ответила Аня. — Представляешь: все есть, а счастья нет.
— Ну, каждому свое, — философски заметил муж. — Кто что хочет, тот то и получает. За что боролся, на то и напоролся.
Они свернули за угол, и когда проходили мимо широкого окна, за которым сидел Васька, Аня невольно оглянулась и посмотрела сквозь стекло. Васька смотрел с той стороны на нее, лицо его было белым и неподвижным. Они встретились глазами, губы его шевельнулись, Аня ничего, конечно, не услышала, и только через несколько шагов догадалась, что он сказал. Он сказал: «Я тебя люблю». Подумать только, каким словам он научился…
Поздно.
