Екатерина Горбунова - Дом 16/1 (СИ)
Я все понимаю, - передохнув, просипела Варвара Петровна. – Ты оставь, разминетесь еще.
Да, ладно, - махнула рукой Анюта, - он все равно всегда у меня списывает.
И опять ее шаги ритмично застучали по лесенкам.
Женщина с болью поглядела ей вслед. Неужели это глупое прозвище так и будет отравлять ее жизнь? Вот заставило почувствовать неприязнь к безвредной малышке. Может, она и не имела в виду ничего «такого», а настроение испорчено. Эх, Семенов Владлен Павлович, испортили вы мне жизнь!
И если до этого Варвара Петровна смутно колебалась, надо ли сообщать жильцу о том, что его разыскивают налоговики, то теперь у нее появилась уверенность, что этого делать не следует. Пусть совершенно неожиданно нагрянут в его офис, да еще откопают что-нибудь…
Остаток дня прошел более – менее ровно. То, что пришлось выгонять пьяных дружков Баянова из тридцать второй, было ни в счет, даже удалось немного выпустить пар. А так, все, как всегда. Череда «Здравствуйте – как поживаете – как здоровье – никто меня не спрашивал – до свидания». Вереница знакомых лиц, волей неволей в которых женщина силилась прочитать, называют ли они ее Бабой Ягой тоже или просто хихикают тайком при этом прозвище, деланно пожимая плечами. Обида, словно червь, вгрызалась в душу Варвары Петровны, высасывая из нее все силы улыбаться. Даже Михаил Борисович остановился, чтобы поинтересоваться ее здоровьем, хотя обычно сразу спешил домой, поскорее к жене Инессе Владимировне – она уже несколько лет как обезножела и передвигалась только на кресле.
Только закончилось дежурство, женщина сразу покинула свой пост. Хотелось искупаться. Казалось, что на ней просто ушат грязи.
Но сначала пришлось накормить Василия. У бедняги от вынужденной диеты испортился характер, и он нежданно-негаданно ободрал когтями диванную обивку, чего не совершал уже с детства. Варвара Петровна накормила его отварной рыбой, но перед этим отчитала за провинность. Кот смотрел наглыми глазами и возмущенно мяукал, словно обвинял. Хозяйка постыдила его за наглость, но он только задрал вверх хвост и испортил воздух.
Женщина махнула рукой на воспитание животного и заперлась в ванной. Раздевшись, аккуратно повесила костюм на плечики, и села в теплую воду. Налила ароматной пены и постаралась расслабиться. Представила себя снова молодой, наивной, полной надежд и новых впечатлений. Это помогло. Неприятности дня отступили. Вся грязь души смывалась вместе с грязью телесной.
Опять появились мысли, правильно ли она поступила, что не сказала Семенову о посетителях. Голос совести требовательно приказывал исправить ошибку. А обида размякла, стала казаться детской и смешной.
Варвара Петровна вылезла из воды, завернулась в теплый махровый халат и прямо босиком пошлепала до кухни, где стоял телефон. Женщина набрала номер Владлена Павловича, но не дождавшись гудков, бросила трубку. Единственное, что в этот день она сделала еще, это до отвала накормила Василия ливерной колбасой.
Животное наелось до безобразия, забралось к ней на постель и сразу же захрапело. А к его хозяйке сон ни как не хотел идти…
Женщина сама не понимала причину своей бессонницы. Всегда спала хорошо, невзирая на свой возраст. Если другие, в очереди, например, жаловались, что не могут заснуть, она только усмехалась в ответ, думая про себя, что чтобы прекрасно спать ночью, нужно загружать себя работой днем, тогда никаких проблем… Но сегодняшняя ночь явно выпадала из ее теории. Впечатлений и работы было навалом, а сна ни в одном глазу. Варвара Петровна даже позавидовала своему коту. Она потрепала его за уши. Даже это не могло разбудить Василия. Он только приоткрыл зеленые глаза и повернулся на другой бок, вытянувшись во всю длину.
Хозяйка гладила его, гладила и сама не заметила как пришел сон. Беспокойный, какой-то тревожный. Будто стоит она на лестнице, а мимо проходят все жильцы, молча, глядя с укоризной. А потом, последним идет ее Василий и не мяучит, а шепчет: «Баба Яга». И хочет Варвара Петровна догнать его, а не может, кричит долго, зовет, прельщает любимой ливерной колбасой, но все бесполезно. Выходит на улицу ее кот. А тут вдруг подъезжает машина с сегодняшними налоговиками, и сбивает животное. Оборачивается Василий на женщину, смотрит на нее и кричит, жалобно – жалобно.
Варвара Петровна проснулась оттого, что мечется по кровати и шепчет: «Нет, нет, нет». На улице орала машина Семенова, как всегда включилась сигнализация, от какой–нибудь мелочи, а он не торопиться ее выключить. Конечно, спит себе на своем четвертом этаже, да еще и с другой стороны. А авто сигналит прямо под ее окнами.
Женщина недовольно встала и закрыла форточку. Машина все вопила. В комнате становилось душно. Варвара Петровна подошла к телефону, чтобы позвонить мучителю, но в этот момент раздалось пиканье и машина замолчала. Надолго ли? А сон опять прошел…
На утро была закономерная головная боль. Варвара Петровна еле оторвала голову от подушки, когда зазвонил будильник. Женщина нащупала шлепанцы на полу, накинула халат и зашлепала в туалет, а потом на кухню. Там уже стоял Василий и нюхал свою пустую миску.
Извини, друг, сегодня у тебя разгрузочный день. Сейчас сварю тебе яйцо и будет с тебя, - зевая произнесла хозяйка.
Кот, будто понял, недовольно заурчал и спрятался под стол.
Да, сглупила я что-то и нарушила вчера твой режим. Сегодня будем исправляться.
Варвара Петровна поставила вариться два яйца: для себя и для питомца и пошла умываться. Пока чистила зубы, разглядывала себя в зеркало: видок был не самый лучший, одни синяки под глазами чего стоили, волосы всклокочены от бесконечных метаний по постели, бледная кожа – есть чего испугаться. Она будто пережила за восемь часов восемь лет, и постарела. Ужас…
Женщина постаралась придать прическе приличенствущий вид с помощью мокрой щетки, не успокаиваясь, пока не стал виден результат. С остальным бороться было тяжелее. Но это можно было списать на головную боль.
Варвара Петровна вспомнила, что так и не выпила таблетку, быстро дочистила зубы и вернулась на кухню. Василий так и не вылез из-под стола. И просидел там, пока хозяйка доставала яйца, остужала их под струей холодной воды, чистила. Но когда она достала разделочную доску и раскрошила на ней порцию кота, голод выманил его к миске. Последние секунды животное уже нетерпеливо молотило хвостом и набросилось на еду, едва она оказалась в плошке.
Аппетита у женщины оказалось ничуть не больше, чем сна накануне. Она через силу заставила себя проглотить свое яйцо с небольшим кусочком хлеба. Потом вспомнила, что так и не налила Василию молока, но достав пакет, выяснила, что оно скисло.
Простоквашу будешь, - хозяйка сунула под нос кота пакет, но Васька недовольно поводил усами и ушел в комнату, - Ясно. Придется сходить во время обеда. Потерпишь? Хотя тебе не повредит перебиться водичкой, - она намеренно повысила голос, чтобы питомец ее услышал, но последний не издал ни звука.
Все понятно, прячется где – нибудь в комнате, забился и переживает, что хозяйка почему-то не дает вдоволь полакомиться пищей. Или наоборот, обиделся, значит и днем встречать не выйдет, будет воротить морду и всячески показывать кошачью гордость. Все это Варвара Петровна проходила уже не раз. Хотя обычно мирилась сразу, но сегодня настроения не было. Да, и часы показывали уже без десяти восемь. Пора.
В коридоре было тихо. Основная масса работающих жильцов уже давно прошла, а те, кому было ни к спеху, или попозже, еще не показались. Консьержка посмотрела на календарик: сегодня Марина может принести квитанции на оплату, надо будет аккуратно переписать, у кого какие долги, а потом разложить бумажки по почтовым ящикам.
Варвара Петровна достала из стола вязание. Обычно это ее успокаивало, приводило в благодушное настроение. Потому, что вязала она уже автоматически, не задумываясь. Научила ее еще этому бабушка, говорила, пойдут детки, будет кому обновки носить. Но сейчас уже самой впору бабушкой быть, ан не сложилось. Ну, ничего, раздавала носочки и жилеточки знакомым, вон, Анечкина мама, например, месяц тому назад попросила для дочки связать кофточку, даже шерсть купила. Сейчас ходит соседка в обновке…
И почему она побоялась родить себе свою Анечку? Было бы сейчас кому пожаловаться, поделиться проблемами. Да, и Бабой Ягой причин бы называть не было…
Мысли Варвары Петровны, как старая телега, упорно сворачивали в прежнюю колею. От этого вязание путалось, петли соскальзывали и упрямо не хотели цепляться одна за другую. Как проклятие какое-то привязалось это прозвище.
Может и ей прозвать Семенова как – нибудь? Это была идея! Женщина с воодушевлением ребенка начала перебирать: колобок, очкарик, пятачок… И масса других. Но что-то ни одно не зацепляло. И не колобок, а просто немного крупный, накаченный; и не очкарик, ходит в стильных, затемненных очках, конечно, но они как-то очень уж органично к нему подходят; и не пятачок, потому, что…
