Екатерина Горбунова - Дом 16/1 (СИ)

Екатерина Горбунова.

Дом № 16/1.

Когда летишь со свистом вниз,

Увы, бессмысленно: «Вернись».

Когда в гробу, тогда пустяк,

Ты был мудрец или дурак.

Когда ты зол, тебе равно,

Добро ты сделал, или зло.

Когда ты слеп, то солнца луч

Не отличишь от грозных туч.

Когда влюблен, как ясный миг

Любой вопрос, и жест, и крик.

Когда – когда… Но человек

Всего лишь миг… А в нем весь век…

Он стоял там с начала семидесятых. Обычный, дом по улице Интернациональной. Ему было наплевать на все изменения, происходящие в мире, в стране, в городе, да и в отдельной семье в частности. Дом был просто большим домом, вместилищем, жилищем для разных чужих друг другу, да и иногда самим себе, людям. Не было у него своей судьбы, мнения, индивидуальности. Потому что в любом городе нашей родины есть улица Интернациональная, почти везде есть дом 16 с дробью… И там живут такие же как везде люди…

Хотя, наверное, я ошибаюсь, у дома все же была судьба – судьба его жильцов. Они были основой его души в нашем немного потерянном времени, в начале 21 века… И дом жил их жизнью, их печалью и радостью. Старел вместе с кем-то, умирал и рождался вновь. Потому что у всего, что под Богом есть душа…

Квартира 1. Консьержка.

Варвара Петровна прослышала о своем нелестном прозвище: Баба Яга - при чем, оно бытовало не только среди местной детворы, но и среди взрослых. И все настолько пытались его от нее скрыть, что женщина узнала о нем буквально пару дней назад. А первым назвал Варвару Петровну нелестным именем персонажа русских сказок этот, новенький, из пятнадцатой квартиры – Владлен Павлович. Вот уж точно, пренеприятный тип, из «новых»… Спрашивается, что нашел он в их обычной одно-подъездной многоэтажке, построенной в начале семидесятых? Такому бы свой коттедж, или квартиру с суммированной площадью четырех этажей. Но нет, купил обычную у Митрофановых год назад и живет – не тужит, еще прозвища дает.

Варвара Петровна вздохнула и достала свою амбарную книгу, куда вписывала все «огрехи» своих жильцов. Открыла на отметке «15». И отмстить бы чем-нибудь, да не придерешься, все правильно, чин-чинарем, без нарушений: квартплата без долгов, за свет уплачено, порядок не нарушается – ангел, не человек… Женщина недовольно захлопнула книгу, и продолжила мысль: «Только прозвища дает, как мальчишка».

И за что – главное: за одинокое существование. Будто ее вина, Варвары Петровны, что живет она одна, без семьи, без детей… Это Богу только ведомо, кому мужа миловать, а кому век одной куковать…

Будто чувствуя невеселые думы хозяйки, подошел и потерся об ногу кот Василий, единственное родное существо в ее жизни. Он выгнул черную спину, задрал пушистый смоляной хвост и призывно замяукал.

Да – да, мой хороший. Разве я забуду про тебя, - женщина достала из холодильника палочку ливерной колбасы, нарезала половину ее маленькими ломтиками и положила в миску кота, потом в глубокое блюдечко налила молока и поставила это все на пол.

Василий тут же отдал должное пище, потому что это была его почти единственная радость в этой жизни, за исключением разве только ласки хозяйки. Ибо на другие радости нашелся врачебный инструмент.

Нет, поначалу, когда Василий только появился пушистым комочком у Варвары Петровны, она совсем не хотела мешать его мужскому естеству, но по мере того, как он рос, как становился полноправной частью ее жизни, ей стало жаль, что из-за какой-то милой кошечки он будет терпеть потасовки в своем кошачьем сообществе, а может, и вовсе сгинет. Этого допустить она не могла. И обратилась к ветеринару, благо, жил тот в ее же доме, на девятом этаже. Услуга обошлась не дорого и обеспечила беспокойное существование и Василию, и его хозяйке.

А он вымахал огромным, на пятнадцать кило. Лениво переставлял мягкие лапки и почти все время спал: на диванчике пока ждал Варвару Петровну с работы, на коленях женщины, когда она приходила и садилась поесть или просто отдохнуть, на полу в жаркие дни. Теперь уже женщина забеспокоилась, что кот может заболеть от ожирения, и кормила его по режиму, не очень большими порциями, отмеренными на ее взгляд.

Так они и жили. На такое житье – бытье вполне хватало скромной пенсии Варвары Петровны и приработка консьержкой в ее же доме. Женщина согласилась поработать сразу, как только попросили из ЖЭУ, все какая никакая денежная прибавка, а потом даже втянулась. Принесла в свой закуток старое кресло, стол и завела амбарную книгу. Хотела попросить было провести ей телефон, но потом подумала и решила, что не стоит, все равно, звонить ей некому, а ей некуда. Так и сидела на своем посту уже четыре года по будним дням: с 8 до 12, и с 13 до 23, пока подъезд не закрывали изнутри, так что снаружи его можно было открыть только особым ключом, копии которого были розданы всем жильцам.

Ничего… Не сказка, но жить можно…

А тут на тебе – Баба Яга… В сердце женщины опять закипела обида. Варвара Петровна даже оттолкнула Василия, полезшего миловаться, правда тут же, едва услышав обиженное мяуканье, принялась гладить и целовать в морду. Кот только блаженно щурился и щекотал ее усами.

Тьфу ты, забыла с тобой. Время то уже час. Пора на работу, - женщина отнесла любимца на диван, привычным жестом пригладила седые волосы, оправила жакет с юбкой и вышла в коридор.

Почти сразу же прошла Аня из десятой. Вот уж девочка, так девочка, всегда опрятная, приветливая, на музыку ходит четыре раза в неделю. И сейчас улыбнулась, поздоровалась…

Потом слышно было, как подъехала машина. И зашли два парня. Одетые с иголочки. Дежурная улыбка на лице.

Не подскажите, где живет Семенов Владлен Павлович? – вопрос задал тот, который постарше.

А зачем вам? – Варваре Петровне только пришлось удивиться совпадению, весь день думала о нем, и на тебе, его же и спрашивают.

Мы из налоговой, - младший показал корочку, но очень быстро, женщина даже не успела толком разглядеть фотографию. – Есть у нас к нему парочка вопросов.

Его нет дома. Если есть вопросы, обратитесь на место работы, - посоветовала консьержка, в голове появилась неясная мысль, почему, если из органов, не знают номера квартиры, и почему не идут на работу интересующего их человека в среду днем, но тут же заглушилась обидой на Семенова.

Своими делами занимайтесь, а работать нас учить не надо, - огрызнулся старший и покосился в сторону двери подъезда.

Младший взял его за рукав, отвел в сторону и что-то негромко сказал, после чего оба попрощались и ушли. Варвара Петровна услышала звук отъезжающей машины.

На сердце стало беспокойно. Даже тревожно. Вернулись смутные мысли. Не к добру были эти расспросы…

Даже сердце закололо. Варвара Петровна достала пузырек с «Корвалолом», наполнила стакан водой и стала отсчитывать привычные двадцать капель. Одна, две, три… А собственно говоря, почему ее должен волновать этот инцидент. Ну, интересовались жильцом, но не квартиру же пришли вскрывать, не с пистолетом ворвались, а то, что нагрубил один, так это не новость. Только в кино показывают правильных милиционеров. Или налоговая – это не милиция?…

Женщина выпила лекарство и убрала пузырек в ящик стола.

На лестнице раздались ритмичные четкие шаги – Анечка побежала на музыку. Девочка дошла до места консьержки и принюхалась.

Вам плохо, Варвара Петровна? Я могу вызвать врача, - предложила с готовностью Анюта.

Нет, моя хорошая. Все в порядке. Просто душно здесь, - женщина постаралась улыбнуться. – Ты на музыку?

У меня сегодня сольфеджио и хор, - гордо поведала девочка, затем порылась в своем пакете и достала что-то, обернутое газетой, - Примерно через полчаса сюда подойдет мальчик, рыжий такой, передадите, а то мне ждать некогда.

Хорошо, оставь. А как зовут-то его?

Анечка немного вызывающе вскинула головку и недоверчиво, как показалось Варваре Петровне, посмотрела на нее:

А вам зачем? Я же сказала, рыжий, не перепутаете.

Что-то в ее голосе ясно сказало: «Баба Яга». Женщине стало очень неприятно. Закралось сомнение, что может быть и эта милая девочка не так уж хорошо относится к ней, и хихикая с подружками во дворе, называет ее не по имени – отчеству, а прозвищем. Нахлынула дурнота, даже круги поплыли перед глазами.

Ай, ладно, - Аня забрала сверток, - может, еще встречу его по дороге, - девочке хотелось как–то извиниться, что немного нагрубила, и поэтому она добавила, как бы в оправдание, - Это учебник. Мы сидим с Рыжиком за одной партой, и у нас одна «Геометрия» на двоих. Сначала я делаю задания, потом – он.