Дуглас Коупленд - Рабы «Microsoft»
Почти все сотрудники проверяют WinQuote по нескольку раз в день. Если у тебя десять тысяч акций (а у многих куда больше) и каждая поднялась на доллар, считай, что ты заработал десять штук! Правда, потом акции падают на два доллара, и ты теряешь двадцать тысяч. Психологические качели. В прошлом году на первое апреля кто-то сначала поднял цену на полсотни баксов, а потом опустил. У сотрудников случился коллективный сердечный приступ.
Я начал с нижнего конца пищевой цепочки, поэтому не купаюсь в акциях, как программисты и системные дизайнеры. Ту горстку акций, что мне дали, я смогу продать, если захочу, только через два с половиной года (то есть их срок «созревания» — четыре с половиной года).
Акции Сьюзен «созреют» в конце этой недели. Сьюзен хочет устроить вечеринку, а потом уволиться. Вот так социальные факторы ставят под угрозу целостность нашего общего дома.
В пятницу к концу торгов акции Microsoft поднялись на один доллар семьдесят пять центов. У Билла семьдесят восемь миллионов акций. Значит, он стал на сто тридцать шесть с половиной миллионов богаче. У меня акций — кот наплакал. Значит, я неудачник.
Последние новости: Майкл больше не прячется у себя в офисе. Приступа нердовости как не бывало. Весь день он проспал на работе (здесь это обычное дело), подложив под голову надувного тираннозавра из «Парка Юрского периода». Вечером проснулся и поблагодарил меня за еду. Теперь, мол, он будет питаться только двухмерными продуктами.
— Ich bin ein Fiatlander![6] — весело пропел Майкл, листая распечатку своего кода после баг-тестинга.
Слова Майкла также содержат аллюзию на знаменитую фразу президента США Джона Ф. Кеннеди («Ich bin ein Berliner»), прозвучавшую в обращении к жителям Западного Берлина в 1963 г.
Карла за дверью неодобрительно цокнула языком. Может, влюбилась в Майкла?
Еще кое-что о нашем групповом доме — Доме Беспорядочной Мобильности.
До нас доходит так мало солнца, что весь двор и дом покрыт мхами, лишайниками, а местами — даже ряской. Среди них возвышается одинокая, пораженная грибком вишня. Задняя веранда из непропитанного бруса тихо прогнила, и мы перегородили дверь из кухни хоккейной клюшкой, чтобы неосторожный путник не свалился в нашу домашнюю пропасть.
Перед домом стоят шесть машин: вишневая супра Тодда (смысл всей его незамысловатой жизни вне работы), мой тыквенно-оранжевый хорнет и четыре серых и безликих «майкрософтомобиля»: лексус, акура и два тауруса (хотя по-нердовски правильнее не «таурусы», а «таури», окончание множественного числа как в латыни). Готов поспорить, если бы Билл пересел в электрокар, все ездили бы на работу, как шрайнеры[7] на парады.
У всех нас по своей комнате. Текучка в групповых домах не хуже макдональдсовской, поэтому обстановка общих помещений — гостиной, кухни, столовой и подвала — мягко говоря, невыразительная. Общажный дух исключает любое радикальное изменение интерьера. В гостиной стоят два вельветиновых дивана, такие громоздкие и страшные, что предыдущие жильцы не стали их забирать. По зеленому и лохматому псевдополинезийскому ковру разбросаны:
• Две надувных подушки с логотипом Microsoft Works PC
• Один 27-дюймовый цветной телевизор Mitsubishi
• Разнообразные коробки витаминов
• Несколько упаковок специального питания для увеличения веса (мои)
• 86 номеров журнала «MacWEEK», сложенные в хронологическом порядке Багом Барбекю (если засунуть хоть один номер не туда, Баг превратится в берсерка)
• 6 мешочков для жонглирования, набитых пластмассовой крошкой, с логотипом Microsoft Project 2.0
• Игрушечные кости для собаки (на случай, если в гости придет Мишка)
• Два пауэрбука
• Три икеевские кружки с засохшей коркой коктейля — сенсации прошлого месяца
• Две 12,5-фунтовые гантели (Сьюзен)
• Коробка из-под Windows NT
• Три бейсболки (две с эмблемой «Маринеров», одна — с «Окленд Атлетикс»)
• Альбом для коллекционных карточек по «Звездному крейсеру „Галактика“»[8] (Эйба)
• Стопка книг о том, «как изменить свою жизнь, чтобы добиться успеха» («Семь навыков высокоэффективных людей» и т. п. — это все Тодда)
Все кухонные приборы — цвета авокадо, как в семидесятых, и такие же старые. Каждый раз, когда я открываю холодильник (с примагниченными фотками прошлогодних вечеринок), мне кажется, что Эмили Хартли[9] вот-вот хрипло скажет: «Привет, Боб!».
У двери копится почта: счета, реклама стартрековских[10] сувениров, каталоги, которые сразу перекочевывают к телефону. Если б мы могли, мы бы и жизнь заказали себе по каталогу.
Звонила мама из Пало-Альто. Осенью она звонит часто, хочет поговорить о Джеде. А я не могу. И никто из родных не может. Мы его как бы стерли из памяти.
Джед — это мой младший брат. Он утонул, когда переплывал на лодке пролив Хуан-де-Фуко. Мне было четырнадцать, ему — двенадцать. Типичный несчастный случай в День Труда.
С тех пор мне муторно от всего, что напоминает об этом празднике: от запаха барбекю из лосося, от спасательных жилетов, от дорожных сводок по местному радио, от выходных в понедельник. Раскрою секрет: мой пароль электронной почты — «приветджед». То есть я вспоминаю о Джеде каждый день. Он разбирался в компьютерах гораздо лучше меня. Он был еще больший нерд, чем я.
Оказалось, что у мамы хорошая новость. В понедельник в IBM большое собрание. Отца, наверное, повысят, потому что в последнее время его отдел отличился (по айбиэмовским стандартам деньги транжирят умеренно). Родители будут держать меня в курсе.
Сьюзен расклеила по дому напоминание о том, что в четверг вечеринка «ИнвестФест-93» в честь «созревания» ее акций: тонкий намек, что нужно навести порядок. Мы почти все работаем в седьмом корпусе, и общий цейтнот вызвал серьезный сбой в режиме уборки.
Сьюзен двадцать шесть лет. Она работает в отделе приложений для Macintosh. В «Своей игре» ее любимыми категориями были бы:
• Ассемблер для процессоров 680Х0
• Кошки
• Поп-рок группы начала восьмидесятых
• «Мой тайный роман с Робом из группы Excel»
• Девизы штатов на номерных знаках
• Сюжетные ходы сериала «Манкиз»[11]
• Смерть IBM
Бывают дети гарнизонные, бывают — айбиэмовские. Сьюзен — одна из таких. Она ненавидит IBM всеми фибрами души и утверждает, что компания лишила ее детства. Сьюзен восемь раз пришлось менять школу, когда родителей отправляли в новый город. А самое главное, в прошлом году, когда пошла волна «деструктуризации», отца Сьюзен уволили. Так что с точки зрения Сьюзен корпорация IBM заслуживает самого страшного наказания. Один ее приятель, графический дизайнер, изготовил футболки с надписью «IBM: чахлая как плесень, тупая как дрова!». Мы их носим. Я подарил такую отцу на прошлое Рождество, но его реакция по хихикометру не зашкалила. (Я, между прочим, не айбиэмовский ребенок. Мой отец преподавал в университете Западного Вашингтона до восемьдесят пятого года, пока сладкоголосые сирены компьютерной индустрии не заманили его в Пало-Альто — типичный для восьмидесятых случай.)
Сьюзен — ходячая кодировочная машина. Увы, ее способности бездарно тратятся на переработку старых кодов — какой-нибудь норвежской версии Word 5.8 для Macintosh. Отношение Сьюзен к работе суммирует трудовую этику большинства моих коллег. Если я правильно запомнил то, что она говорила своей младшей сестре на позапрошлых выходных, получается где-то так:
— Мы никогда не говорим себе: «Я работаю на благо общества». Мы просто гордимся, когда производим хороший продукт и делаем на нем деньги. Мы мечтаем поставить компьютер на каждый стол и в каждый дом, потому что это принесет прибыль.
Так думают почти все майкрософтовцы, каких я знаю.
В Microsoft, как в любой корпорации, статус — это все. Вот краткий список доказательств:
• Прибыльные проекты гораздо статуснее всякого барахла (то есть менее прибыльных проектов).
• Сейчас самый популярный проект — Microsoft at Work, так называемый «цифровой офис» (это когда можно управлять факсом, телефоном, ксероксом и прочей офисной лабудой прямо с компа). Крупнейшие компании Америки истекают слюнкой, потому что «цифровой офис» — гарантия кадровых сокращений и экономия миллионных средств.
• Рабочие лошадки вроде Word при всей своей прибыльности не считаются передовой технологией.
• Работать на кампусе статуснее, чем в самом распрекрасном филиале где-нибудь в захолустье.
• Навороченный «пентиум» в офисе статуснее, чем 486-я развалюха.
• Разбираться в технической стороне компьютеров — очень статусно.
• Разрабатывать системную архитектуру — тоже очень статусно.
