Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)
– Женя? – Олег с удивлением оторвался от монитора компьютера.
– Привет. Пришла сказать спасибо. Сегодня виделась с Виталиком.
Я выдержала паузу. Олег улыбался, ждал продолжения.
– Он мне понравился, – сказала я наконец. – Милый человек. И это все.
– И все? – ласково усмехнулся мой «гуру».
– Да. – Я устало опустилась на стул. – Признаться, это больше, чем я рассчитывала. Вообще-то надеялась, что удастся относиться к нему равнодушно, а получилось еще лучше. Он мне не нужен, но симпатичен. Просто по-человечески симпатичен, хотя и чуж. Правда, здорово?
– Угу. – Олег серьезно кивнул. И подтвердил мои собственные ощущения: – Вот ты и свободна.
Я вздохнула.
– Свободна. И пуста до гулкости. Знаешь, странно. У меня была такая эйфория по поводу этой свободы. А сейчас…
– Что?
– Грустно от пустоты. Чувство потери чего-то важного в себе.
– Это не настоящая пустота… Тебе аппендицит оперировали?
– Нет.
– Ну и хорошо. Просто хотел объяснить на примере. Когда удаляют какой-то воспаленный орган, вот хоть аппендикс, возникает временная полость. После ткани сходятся. Но сначала некоторое время продолжают держать старую форму. И поэтому шов немного втянут. А потом расправляется. Понимаешь?
– То есть это не пустота вызывает грусть, а…
– Привычка сильных переживаний. Которые мешали тебе и жить, и работать. Но очень тебя занимали. Ткани после аппендицита сходятся и заполняют образовавшуюся было полость. А пустоту в душе заполнят новые, более продуктивные переживания, чем те, от которых ты хотела избавиться и избавилась.
Я кивнула. Олег, как всегда, был прав.
Пожалуй, я еще не скоро смогу его консультировать…
А через два дня я наконец принимала клиентов в своем кабинете. Мое руководство, с готовностью обрушило на меня очень плотное расписание. Слава богу, добрая профессиональная слава, которая у меня была до срыва, еще не умерла среди наших клиентов. На меня опять стали записываться. Проблемы с детьми, с родителями, нелады с женами-мужьями, страхи, болезненная застенчивость, неудачные попытки создать или сохранить семью, нескладывающиеся отношения с противоположным полом – все это замелькало передо мной привычным хороводом…
– …Понимаете, – кусая губы, с трудом рассказывает девушка, – мой парень… он стал ко мне как-то… равнодушен, что ли… Понимаете, это невыносимо. Я не могу объяснить. Но… вижу огромную разницу… как раньше относился… а теперь он… А я уже совершенно не могу держать себя в руках, все время плачу. Не знаю, что мне делать.
Я киваю сочувственно – я все понимаю.
– Все время пытаюсь с ним как-то… объясниться, – продолжает она, с трудом подбирая и выдавливая слова, – но он… Звоню на работу – он вообще-то не любит, когда я его на работе отрываю… Вот. А я звоню – ну не могу не звонить, только о нем ведь и думаю. Вот… И сразу чуть не плачу – а он там жует, смеется с кем-то, потому что у него перерыв, у него хорошее настроение… У него всегда хорошее настроение, пока я не испорчу… И он болтает с товарищем. А я… Ну у меня сразу губы трясутся, комок в горле. Его это раздражает… В общем… ему как будто стало на меня наплевать… – Глаза девушки наполняются слезами. Она пробует сдержать их, но напрасно.
Вот и оно.
Передо мной агония отношений и любовная зависимость. И как я реагирую? Ничего личного. Только интересы клиентки.
– Понимаю, Аня, – говорю ей с сочувствием и твердостью. – Постарайтесь успокоиться и давайте обо всем поговорим подробно.
– Вы поможете мне? – Аня поднимает измученные глаза.
– Давайте лучше поработаем так, чтобы вы смогли помочь себе сами. Это будет надежнее…
Я чувствую себя сильной как никогда. И то, что еще недавно казалось неразрешимой бедой – стало бесценным жизненным опытом.
Аня ушла чуть ободренная, а на меня накатила усталость. Слава богу, ближайший час не занят. Я включила чайник, поставила музыку… Нет, это не усталость. Это скука. Мне скучно. Была я наполненной, но зависимой. Стала свободная. И пустая, как барабан.
Вот все вроде есть – а чего-то не хватает.
Ну хорошо. Понятно, чего не хватает-то… У Ани драма – да это ведь и жизнь. Буря эмоций, ни одного пустого миллиметрика в душе – все заполнено чувствами, надеждами, переживаниями. Вот только спросить меня: хочу ли я обратно туда, в ту бурю, которая есть беспросветность тоски и ожидания, зависимость, одинокий любовный бред? Господи, да не дай бог!
Ну и вот. Что и требовалось доказать.
Я отпила из кружки глоток – остывающий чай показался противным. Подошла к окну… Нет, не может быть! Кровь ударила в голову. Возле входа с краю парковки притулился его внедорожник. Нет, мне это мерещится… Да какое – мерещится! Что я – номеров его не знаю? Значит, явился… Я улыбалась бессмысленно, сердце стучало в мозгу гулкими ударами. Прислушалась к себе. Хорошо? Хорошо. Но, в общем, голова на месте. Не то что два месяца назад.
Спокойно собралась и вышла на улицу. Не буду его замечать сразу, посмотрю, что он собирается делать… Вит выбрался из машины. Заметил меня – я видела краем глаза. И… прошел мимо.
Я отошла подальше, прежде чем обернуться. А может, все же не заметил?.. Вернулась к проходной. Вит как раз получал гостевой пропуск. Два месяца назад я бы уже брела отсюда вон, с сердцем, в очередной раз пробитым острой болью. Я бы безутешно плакала от разочарования и обреченности. Возможно, затаилась бы в кустах, переживая адреналиновый шок, неотрывно глядя на двери офиса, пытаясь понять, что происходит. Или вернулась бы в офис, преодолев внутреннюю панику, – моих усилий хватило бы только на это, их не достало бы еще и на жизнерадостное лицо, беззаботную беседу. А сейчас…
– Телефон забыла, – улыбнулась я охраннику.
– Бывает, – улыбнулся он.
Виталик обернулся, пройдя через вертушку.
– Привет, – сказал ласково. – Ну что, потеряшка, опять где-то голову забыла? – Всегда любил подшучивать над моей якобы рассеянностью и мнимой наивностью.
– Телефон всего лишь, – отвечала я нежно, ему в тон. – А голова со мной. Ты-то что тут?
– А у меня дело к твоему боссу.
Возникла пауза. Два месяца назад для меня она была бы мучительной. А сейчас, даже с учетом легкого разочарования (ведь не такой причиной объяснила я себе его появление), ласково и спокойно улыбнулась.
– Приятно видеть тебя. Так неожиданно.
– Ну… – Он пожал плечами, состроил шутливую гримаску. – Если хочешь, подожди, я думаю, там быстро. Подвезу тебя немножко.
– А сколько ждать? – уточнила я нехотя.
– Минут пятнадцать, думаю. Хочешь, заедем куда-нибудь, посидим, поболтаем. Давно не виделись…
– Ну давай. Только не долго.
– Ага. – Он оживился. – Тогда я пошел…
– Хорошо. Я в холле посижу.
– Давай. Я быстренько.
Вит явно был обрадован.
Я тоже. Хотя и иначе, чем когда увидела его из окна и подумала, что приехал он ко мне… Но так тоже хорошо.
В общем – все хорошо у меня.
Даже здорово! Посидим, поболтаем… как раньше. С ним приятно говорить, он веселый… Смотреть на него приятно, он красивый… Правда, «как раньше» уже не получится.
И не надо! И слава богу!
А что, если уйти прямо сейчас?
Я быстро шла к проходной и хихикала себе под нос. Почему-то мне казалось очень забавным, что Виталик выйдет, а меня нет.
– Извини, дорогой, – ласково пропела я в трубку, подавляя смех. – Меня тут вызвонили… Не получится посидеть.
– Да, хорошо, – сказал он отрывисто. – Может, подвезти куда? – добавил поспешно.
– Спасибо, я уже далеко.
– Все нормально? – Он, похоже, тянул время.
– Все очень хорошо.
– Ну пока.
– Пока, – я чмокнула трубку и отключилась.
Отель «Рабини»
(О пользе знания иностранных языков)
Катя ворвалась в салон самолета, вылетавшего рейсом «Москва-Римини», в последнюю минуту. Снова испытав эту жутковатую радость спасения (она всюду опаздывала и еще минуту назад в очередной раз успела подумать, что все пропало), едва переводя дух, рухнула в кресло с забавной мыслью, что чуть было не поставила крест на сокровенных надеждах родной тетки.
– Вот даст бог в Италии… – бормотала та, провожая племянницу в отпуск и не договаривая из суеверия. – А то здесь тебе, Катюха, ровни нет.
К вечеру она добралась до своего отеля в небольшом курортном городке и неловко протиснулась в холл, толкнув бедром стеклянную дверь. Навстречу ей кинулся сухощавый мужчина, легко подхватил массивную сумку багажа.
– Бон… жур, – пролепетала Катя, смущаясь.
– Бон суар! Парле ву франсэ? – оживился итальянец.
– Жо парль… маль, тре маль. Же нэ парль па… в целом.
– Ду ю спик инглиш? – не унимался мужчина, видимо, портье.
