Грэм Джойс - Индиго
— Я не пьяна. Я способна видеть ауру человека. Говоря иначе, я чувствую его. Потом вижу. Верите мне?
— Не знаю. Что говорит вам моя аура?
— Она говорит, что вам хочется трахнуть меня.
— Отличная идея!
— Слушайте, бабник, давайте возьмем еще бутылку. Курнем косячок.
Джек оглядел зал, словно желая разжиться травкой у официантов или криминальных посетителей, но напрасно.
— Так вы расплачивались с моим отцом?
— О боже, нет, конечно! Он должен был это заслужить. Он ненавидел потаскух. Вы, напротив, предпочитаете видеть в подобном поведении признак щедрости женской натуры. Вы совершенно не похожи на него. Хотя внешне такой же привлекательный.
Разговор грозил перейти опасную грань. Неожиданно Джек вспомнил имена двоих молодых художников — того, который исчез, и той, которая покончила с собой, — и спросил Натали, знала ли она их.
— Конечно. Обоих знала. У вашего отца были сторонники, и эти двое — из их числа.
— Но имел ли он какое-то отношение к тому, что случилось? К исчезновению? К самоубийству? Мне кажется, вокруг него происходили странные вещи.
Она пожала плечами:
— Ваш отец был опасный человек. У него были опасные идеи. И он всегда старался заставить других осуществлять свои идеи на практике, знаете вы это? А еще он любил собирать вокруг себя молодежь с неустойчивой психикой. Ему нравилась их энергия, и их тянуло к нему, как железные опилки к магниту. Нельзя винить только его, если они и без того были ненормальные.
— Хорошими они были художниками?
— Они умерли, так что, может, и да, — горько сказала она.
— Зарабатываете-то не много, а?
— Буду откровенной, я не хотела связываться с наследством, поскольку оставил его мне ваш отец. Но проглотила гордость, потому что это означает, что я смогу продолжать свою работу еще несколько лет и ни о чем не беспокоиться. Можем мы уйти? Вам платить.
На улице похолодало. Джек остановился, чтобы застегнуть пальто, и, застегиваясь, увидел на черной поверхности дождевой воды в канаве тонкую пленку не то бензина, не то нефти. Он смотрел, как пленка кружится, переливаясь всеми цветами спектра. Наряду с другими четырьмя цветами тут были и радужный синий, и темно-фиолетовый.
— Знаю, что вы ищете. — сказала Натали. — Здесь вы этого не найдете.
— А это вообще можно найти?
— Вероятно. Но только не здесь. Пойдемте. Выпьем кофе у меня в студии. Вы говорили, есть что-то, что мне нужно знать.
Натали распахнула дверь студии и увидела тех же парней-итальянцев, покуривавших там травку. «Пошли вон!» — прогнала она их, и они исчезли. Потом позвала одного обратно, позаимствовала у него щепотку каннабиса и протянула Джеку вместе с табаком и сигаретной бумагой. Пока она разжигала примус, Джек уселся на пол и принялся старательно крутить самокрутку.
— Не подумайте чего, — сказала она. — Я имею в виду, относительно этих ребят. Я позволяю им ошиваться здесь, чтобы уберечься от воров. И они иногда здесь спят, но не со мной. У нас договоренность, если я привожу кого-нибудь, они уходят.
Джек поднял глаза от мерзкой смеси, которую скручивал. Непонятно, отчего это она вдруг забеспокоилась, что он о ней подумает.
— Я позволяю себе мужчину раз в два года.
— Да вы шутите.
— Легко понять, когда я шучу, потому что тогда я смеюсь. Вы в этом смысле другой. Вы смеетесь, когда вам плохо. Так случилось, что сейчас у меня как раз наступает мой двухлетний брачный период.
— Не знаю, должен ли я чувствовать себя польщенным.
— Ну-ну, остыньте. Я не говорила, что мой выбор пал на вас. — Она протянула ему крошечную чашечку эспрессо и забрала криво скрученную сигарету. — Что это? Задняя собачья лапа? Где вы научились так скручивать? — Она щелкнула зажигалкой, затянулась и выпустила густую струю дыма.
— В полиции.
— Теперь вы шутите. — Она прислонилась спиной к стене, дымя сигаретой и косясь на него. — Нет, вы не из полиции, правда?
— Девять лет отслужил там. Потом ушел на работу полегче — судебным исполнителем.
Она тряхнула головой, не желая думать об этом.
— Так какие там трудности с завещанием?
Он рассказал ей о том, как сложно будет распространить двести тысяч бесплатных экземпляров книги, но она беззаботно отмахнулась от этой проблемы.
— Скажите, — поинтересовался Джек, — когда я спросил вас об индиго, вы ведь солгали мне? Вы сказали, что видели этот цвет. Вы лгали?
— Ну и вопрос. Вчера я сказала только, что не могу воспроизвести его на холсте или в любом другом виде. Хотя и видела его. Я видела его во сне и сразу поняла, что это было. Это не синий цвет и не фиолетовый. Его невозможно ни с чем спутать. Стоит однажды увидеть его, и вы будете искать его всю оставшуюся жизнь.
— Наука утверждает, что такого цвета не существует.
Она сложила пальцы шалашиком, вид у нее стал серьезный.
— Ученые частично правы. Цвет — это электромагнитные волны, верно? Так вот, индиго излучает волны не так, как другие цвета. — Она оставила попытки объяснить природу цвета индиго. — Так или иначе, наука всегда знает лишь половину дела.
— Вы пробовали следовать инструкциям, которые мой отец изложил в своей книге?
— Ха!
Она наконец соскользнула по стене на пол и села, упершись подбородком в колени. Ноги у нее были длинные, как у балерины. В ее откровенной чувственности было что-то одновременно волнующее и отталкивающее. Глядя ему в глаза, она подалась к нему, передавая сигарету.
— С твоим отцом была одна проблема — слишком много мусора у него в голове. Рассказывал столько небылиц, что не понять, верить ему или нет. Однажды сказал мне, что занимался любовью — на Суматре — с женщиной, у которой глаза были цвета индиго; и когда через год он вернулся, чтобы найти ее, оказалось, что племя ослепило ее, выкололо глаза, посчитав дьяволицей.
Джек снова посмотрел в глаза Натали. Не цвета индиго, но равнодушным не оставляют. Серо-стальные с исчезающими желтыми крапинками. Несмотря на магнетическую притягательность, от нее веяло холодом. Она казалась непохожей на других женщин, для которых достаточно того, что есть, — синицы в руках. Она была иной. Из тех, что ходят сами по себе. Она могла уйти одна в жаркую пустыню или в снежные пространства, и ей нравилась такая жизнь.
Он встал, собираясь уходить.
— Я соберу бумаги, которые вам нужно будет подписать. И прежде чем перевести вам какие-то деньги, я должен продать его недвижимость.
— Сколько вы пробудете в Риме?
— Дня два.
— Жаль, что так мало.
— Почему?
— Вы хотите найти индиго, а это одно из лучших мест на свете для его поисков. Но нужно знать, где их начать.
— Вы сказали, мой отец был опасным человеком. Я же думаю, это вы опасны.
Она проводила его до двери.
— Вы сказали это только потому, что знаете: это мне и хочется услышать. Вы обольститель.
На пороге Джек обернулся, чтобы сказать напоследок что-нибудь неотразимое, но она взяла его лицо в ладони и долгое мгновение смотрела ему в глаза. Потом резко захлопнула дверь. Он услышал приглушенное «всего хорошего!» сквозь филенку, едва не расквасившую ему нос.
Когда он вернулся, в доме царила тишина. Дверь в спальню Луизы и Билли была приоткрыта. Он заглянул и секунду смотрел на них. Билли внезапно открыл глаза, увидел Джека и сел в постели. Потом повалился обратно и мгновенно уснул.
15
Луиза, Билли и Джек завтракали. Джек скармливал Билли «яичных солдатиков»,[13] а тому интересней было вытаскивать их, полупережеванных, изо рта и предлагать Джеку. И тут зазвонил телефон.
Это была Натали.
— Можем мы встретиться через час? — спросила она и, когда Джек замялся, добавила: — Это важно.
— Где?
— В Пантеоне. Знаете, где это?
— Нетрудно будет найти.
Луиза подняла к нему лицо. Только что, минуты две назад, они договорились, что этим утром пойдут вместе посмотреть виллу Боргезе. Теперь он нарушал все их планы.
— Что там такого срочного? — спросила Луиза.
— Она не сказала.
Луиза сама принялась кормить Билли, но тот сопротивлялся.
— Что она собой представляет?
— Натали? Малость не от мира сего.
— Красивая?
— Есть в ней что-то странно неприятное.
— Подружки у отца неизменно были женщины красивые, умные, чувственные и сильные. У нее есть татуировка на плече?
— Откуда мне знать, Луиза? Я лучше пойду, если хочу успеть добраться за час.
— Постой! Что за пожар? Туда на метро всего десять минут. Можем мы с Билли пойти с тобой?
Джек явно не рассчитывал на это. Поколебавшись, он сказал:
— Разумеется. Почему бы и нет?
Луиза улыбнулась:
— Нет. Вы будете дела обсуждать. Мы вам только помешаем.
Билли ткнул пальчиком в Джека и раскатил блестящую монетку нового словечка:
