Эдуард Асадов - Что такое счастье. Избранное

Александру Горячевскому,

Борису Сергееву

и Юрию Коровенко

Пришли друзья. Опять друзья пришли!Ну как же это славно получается:Вот в жизни что-то горькое случаетсяИ вдруг — они! Ну как из-под земли!

Четыре честно-искренние взора,Четыре сердца, полные огня,Четыре благородных мушкетера,Четыре веры в дружбу и в меня!

Меня обидел горько человек,В которого я верил бесконечно,Но там, где дружба вспыхнула сердечно,Любые беды — это не навек!

И вот стоят четыре генерала,Готовые и в воду, и в огонь!Попробуй, подлость, подкрадись и тронь,И гнев в четыре вскинется кинжала!

Их жизнь суровей всякой строгой повести,Любая низость — прячься и беги!Перед тобой четыре друга совестиИ всякой лжи четырежды враги.

Пусть сыплет зло без счета горсти соли,Но если рядом четверо друзейИ если вместе тут четыре воли,То, значит, сердце вчетверо сильней!

И не свалюсь я под любою ношею,Когда на всех и радость, и беда,Спасибо вам за все, мои хорошие,И дай же Бог вам счастья навсегда!

7 апреля 1997 г.

Переделкино

Слово к моему сердцу

Как бы нас жизнь ни швыряла круто,Сердце! Мы больше чем сверхдрузья!Ведь нам друг без друга прожить нельзяНи часа, ни дня, ни одной минуты!

Когда мне, едва ли не ежедневно,От стрессов приходится защищаться,Ты вместе со мною спешишь сражатьсяИ бьешься в груди горячо и гневно.

А если подарят мне свет любви,Правдиво иль нет — уточнять не будем,Ты радостно гонишь поток кровиИ вместе со мною смеешься людям!

Когда ж, утомясь от дневных трудов,Я сплю то темно, то светло, то гневно,То спать только я как сурок готов.А ты… Ты не спишь и, не зная снов,Все трудишься ночью и днем бессменно!

Уснуть могут вьюга и ураган,Леса, города, и моря, и реки,Всем отдых на свете бывает дан.И лишь у тебя его нет вовеки!

Кусали и подлость тебя, и зло,И множество низостей и фальшивостейО, сколько ж ты стрессов перенеслоИ сколько знавало несправедливостей!

Я счастье наивно себе ковал,Был глупо доверчив и все ж не сетовалПрости, коль порой тебя огорчал,Хоть этого вовсе и не желал,Тем паче что сам же страдал от этого!

А если вдруг что-то в тебе устанет,Ведь всякое может, увы, случиться…И ты, задремав, перестанешь биться,То в этот же миг и меня не станет…

Пусть в ярости каркало воронье,Мы жили без хитрости, без изгиба.Я вечно был твой, ну а ты — мое.И вот за любовь и за все житье,За стойкость, за свет, за терпенье твоеПоклон до земли тебе и спасибо!

13 апреля 1999 г.

Москва

Тщеславная вражда

У поэтов есть такой обычай,

В круг сойдясь, оплевывать

друг друга…

Наверно, нет в отечестве поэта,Которому б так крупно «повезло»,Чтоб то его в журнале, то в газетах,А то в ревнивом выступление где-тоБранили б так настойчиво и зло.

За что бранят? А так, причин не ищут.Мне говорят: — Не хмурься, не греши,Ведь это зависть! Радуйся, дружище!Ну что ж, я рад. Спасибо от души…

Но не тому, что кто-то раздраженныйТерзается в завистливой вражде,Такое мне не свойственно нигде.Я потому смотрю на них спокойно,Что мой читатель многомиллионныйВсегда со мной и в счастье, и в беде.

Включил приемник. Вот тебе и раз!Какой-то прыщ из «Голоса Америки»Бранит меня в припадочной истерикеГустым потоком обозленных фраз.

Клянет за то, что молодежь всегдаСо мною обретает жар и смелость.И я зову их вовсе не туда,Куда б врагам отчаянно хотелось.

Мелькнула мысль: досадно и смешно,Что злость шипит и в нашем доме где-то,И хоть вокруг полно друзей-поэтов,А недруги кусают все равно.

И хочется сказать порою тем,Кто в распрях что-то ищет, вероятно,Ну, там клянут, так это все понятно.А вы-то, черт вас подери, зачем?!

Успех, известность, популярность, слава…Ужель нам к ним друг друга ревновать?На это время попросту терятьДо боли жаль, да и обидно, право!

Ну а всего смешней, что даже тот,Кому б, казалось, слава улыбается,Порой, глядишь, не выдержав,   срывается —Не весь сграбастал, кажется, почет!

С утра газету развернул и вдругНа краткий миг окаменел, как стенка:Ну вот — сегодня нож вонзает друг.Теперь уже вчерашний — Евтушенко.

В стихах громит ребят он за грехи:Зачем у них в душе стихи Асадова?!Читать же надо (вот ведь племя адово!)Его стихи, всегда его стихи!

О жадность, ведь ему давно даныТрибуны самых громких заседаний,Есть у него и званья, и чины,А у меня лишь вешний пульс страныИ никаких ни должностей, ни званий!

Ну что ж, пускай! Зато сомнений нет,Уж если вот такие негодуют,И, гордость позабыв, вовсю ревнуют,То я и впрямь достойнейший поэт!

«В справке о результатах изучения спроса на издательскую продукцию, подготовленной социологами библиотеки имени Ленина на основании данных 1983 года, среди нескольких десятков авторов, чьи книги пользуются повышенным спросом, упоминаются только пять поэтов. Из них лишь двое работают и ныне: Эдуард Асадов и Евгений Евтушенко. Интересно, что Асадов далеко опередил Евтушенко. На сборники последнего читательский спрос в основном удовлетворен… Чего не скажешь о книгах Асадова. Эдуард Асадов занимает место в группе бесспорных лидеров».

Раздумье над классикой

Возможно, я что-то не так скажу,И пусть будут спорными строки эти,Но так уж я, видно, живу на свете,Что против души своей не грешу.

В дружбу я верил с мальчишьих лет,Но только в действительно настоящую,До самого неба костром летящую,Такую, какой и прекрасней нет!

Но разве же есть на земле костер,Жарче того, что зажгли когда-тоДва сердца с высот Воробьевых гор,На веки веков горячо и свято?!

О, как я о дружбе такой мечталИ как был канонами околдован,Пока не осмыслил, пока не позналИ в чем-то вдруг не был разочарован.

Пусть каждый ярчайшею жизнью жил,Но в этом союзе, клянусь хоть небом,Что только один из двоих дружил,Другой же тем другом высоким не был!

Да, не был. Пусть сложен житейский круг,Но я допускаю, хотя и туго,Что к другу приехавший в гости другМог даже влюбиться в супругу друга.

Влюбиться, но смуты своей сердечнойДаже и взглядом не показать,Тем паче, что друг его, что скрывать,Любил свою милую бесконечно.

Сердце… Но можно ль тут приказать?Не знаю. Но если и вспыхнут страсти,Пусть трудно чувствами управлять,Но что допустить и как поступать,Вот это все-таки в нашей власти!

Я гения чту за могучий ум,За «Колокол», бивший в сердца набатом,И все же могу я под грузом думСчитать, что не все тут, быть может, свято.

И надо ли, правды не уроня,Внушать мне, как высшую из примеров,Дружбу, в которую у меняНету великой и светлой веры.

Ведь дружба — есть чувство, как жизнь,   святое,Так как же уверовать и понять,Что можно дружить и навек отнятьУ друга самое дорогое?!

А вера моя до могилы в том,Что подлинный друг, ну а как иначе,Лишь тот, кому твердо доверишь дом,Деньги, жену и себя в придачу!

Стараясь все мудрое познавать,Держусь я всю жизнь непреклонных   взглядов,Что классику следует уважать,Осмысливать, трепетно изучать,Но падать вот ниц перед ней не надо.

А тех, кто сочтет это слишком смелымИль попросту дерзким, хочу спросить:Желали б вы в жизни вот так дружить?Молчите? Вот в этом-то все и дело…

Слово и дело