Надежда - Шевченко Лариса Яковлевна
Иду по коридору и думаю: «Интересная особенность есть в некоторых людях. Они не сердятся на тех, кто ничего не делает, но почему обиду и раздражение вызывает у них человек, который всегда помогал и вдруг отказал! Получается, таким образом, я наживаю себе врагов? Дикость какая-то!
Встретила нашего дядю Петю. Увидев мое расстроенное лицо, он заботливо выяснил причину моих переживаний и спокойно объяснил: — Видишь ли, на самом деле некоторые люди пытаются использовать доброту и безотказность других. Со мной тоже случалось подобное. Ты не злись на них, но в следующий раз не кидайся сразу выполнять задание, выясняй у того, кто на самом деле поручил его тебе. Один раз позволила себя обмануть, значит, и другие «любители» найдутся. Разумный подход не помешает тебе быть доброй и отзывчивой.
Я не долго сердилась. Дети быстро забывают мелкие обиды...
Лиля отвлекла меня от воспоминаний: показала очень красивые узоры для обрамления заметок. А мне больше люди удаются, особенно карикатуры.
За один стол с нами села учительница биологии. Ее ребята оформляют классную газету. Художником у них Вовка Мазаев из семьи станционных бандитов (директор соседней школы всех «сложных» учеников выпроваживает к нам). Он здорово перерисовывает с открыток. У меня хуже получается, поэтому я с любопытством слежу за его работой. Учусь. А учительница разговаривает с ним дрожащим голосом, ходит около него осторожно, бочком, будто он хрустальный. Мазаеву неловко, он смущается и немного злится. Хорошо, что Мария Ивановна привлекла Вовку к общественной работе, только зачем она так явно показывает, что боится его? Никакой он не бандит, за версту видно, что хороший парень. Двойки иногда получает? Так ведь исправляет. Не всем же Ломоносовыми быть?
Пришел Володя, сын дяди Пети, спроецировал аппаратом на большой лист бумаги портрет своей мамы, обвел контуры и принялся дорисовывать и раскрашивать. Подарок ко дню рождения готовит. Зашла Нина из седьмого класса, показала нам фотографию своего друга. Он девятиклассник со станции. Меня поразило по-девичьи прелестное, юное, нежное лицо и широко открытые наивные, добрые глаза. Я оторвалась от газеты и на обрывке бумаги по памяти нарисовала его. Нина удивилась:
— Похож как!
— Из какой он семьи? — поинтересовалась я.
— Учительской.
— Он совсем еще ребенок, — определила я с потаенной грустью в голосе.
— Ха! А ты? — оскорбилась девочка за своего знакомого.
— Он больше меня ребенок, — настойчиво повторила я, не собираясь отказываться от своего мнения.
— Ну, ты даешь! — пораженная моей самоуверенностью, холодно, с долей ехидства изрекла Нина.
— Не вижу смысла в этой фразе, — с убийственным спокойствием парировала я.
Мне вовсе не хотелось обижать девочку. Но иногда меня «заносит» или, как говорят подружки, на меня «находит», и я в желании противоречить не могу остановиться.
— Зануда! — не находя слов для дальнейшего спора и в запале забыв, где находится, вскрикнула семиклассница.
— Бываю, — несколько жеманно, словно бравируя этим качеством, согласилась я.
«Наверное, в такие минуты мною руководит желание чувствовать или казаться умной, — промелькнула в голове ироничная оценка своего поведения. — Милый мой, совестливый «чудик», ты, как всегда, осаживаешь меня, а я часто по глупости и строптивости характера не соглашаюсь с тобой!»
Кто-то из взрослых шикнул на нас.
— Хватит вам препираться, — развела нас Лиля, — рисуй курильщиков из девятого класса. Иногородние портят наших ребят. Привыкли каждое лето «смолить» в колхозе и не видят в этом ничего дурного.
— А дым костра любите? — вдруг спросил нас Мазаев шепотом.
— Там совсем другое. У костра чувствуешь свое слияние с небом. В нем что-то древнее, романтическое. В нем — бесконечность! По ночам небо нашептывает людям тайны мироздания. А в курении одна глупость, — заторопилась я выразить свою позицию.
— Говорят, у ночного костра наши души встречаются с душами предков. Ты любишь стихи про природу? — повернувшись к нашему столу, опять тихо спросил Вовка.
— Люблю. Ты тоже? — искренне удивилась я, с нарастающим интересом вглядываясь в грубоватые черты лица увальня.
Мазаев покраснел, склонил голову к газете и принялся еще старательнее выводить мозолистыми черными пальцами очередной рисунок. Я тоже сделала вид, что не поняла его наивных, невинных ухищрений.
Подошла старшая вожатая и попросила меня переделать строчку из торжественного стиха, который очень подходил к передовице газеты.
— Шутливое или критическое я в любой момент напишу, а для душевного или праздничного — настрой нужен. К тому же мне проще новое стихотворение написать, чем старое переделывать. Не обижаетесь?
— Понимаю. Ладно. Сочиняй про Володю Широких. Опять проспал.
— А рисовать похожего или обобщающий образ?
— Похожего. Пусть вся школа узнает. Третье предупреждение игнорирует. Не будить же мне его самой по утрам?! — сердито сказала вожатая и ушла в учительскую.
Забежал брат Коля, принес рисунок, на котором русский солдат фрица сапогом под зад гонит с земли русской. Лиля положила его в папку с удачными рисунками учеников разных классов. Пригодится для следующего номера.
В комнате восстановилась рабочая тишина. Мерно скрипят перья ручек, шуршит бумага. Я снова «ударилась» в размышления. Сложное, ответственное дело — выпускать стенгазету. Вот придумала я рубрику добрых дел учителей. Сначала все шло хорошо. А под Седьмое ноября учительница математики в 6 «Б» своим ученикам за четверть одни тройки выставила. Ну, я и нарисовала ее с тройками в руках. А кто-то из редколлегии подрисовал их еще вокруг ее головы. Вот Ксения Афанасьевна и подумала, что ее плохим учителем выставили. Честно говоря, мне такое самой в голову не пришло. А ребята потом говорили, что мы в точку попали. Слабая учительница, непонятно, неинтересно объясняет. «Прикрыли» мою колонку. А жаль. Хотела написать про то, как наши учителя учеников, которые плохо учатся, не унижают, пытаются найти в них хорошие наклонности. Ведь заметила Мария Ивановна, что Мазаев хорошо рисует, что не окончательно испорчен семьей! А когда я рассказала о Мазаеве отцу, он зашел в класс в конце уроков и попросил Вовку ходить к нему на кружок вождения грузовой машины. Прямо перед всем классом попросил, сказал, что у него данные к технике есть и внимательность, раз хорошо рисует. Мальчишка от неожиданности сначала глаза вытаращил, уши у него заалели, а потом голову опустил, чтобы радость скрыть. Ведь с таким уважением директор с ним говорил! Вечером он первый пришел на кружок. Как новенькому, ему сразу дали «почувствовать руль», чтобы интересней было теорию учить. Сколько таких ребят прошло через руки отца!? После четырнадцати лет те, которые «не тянули» в школе, получив навыки вождения, шли работать на тракторах, комбайнах, грузовых машинах. Потом женились, уходили в армию, а отслужив, возвращались домой к семьям. Колхоз всегда нуждался в таких специалистах. А школьная полуторка-«развалюха» всего-то с трудом в день могла несколько кругов вокруг спортплощадки проехать. Потом ее ребята ремонтировали. Помню, как кружковцы делали ей борта, красили, толкали, помогая завести мотор, вытаскивали из колдобин. Радости сколько было! Еще о Петре Денисовиче написала бы, об Анне Васильевне и Юлии Николаевне...
Куда лучше стенгазетой заниматься, чем писать девчонкам стишки в их альбомы (поветрие у нас такое). Не понимаю бестолкового повального увлечения. Как рядом со словами древних философов и современных политических деятелей можно пошленькие слова о любви вписывать и цветочки рисовать? Поначалу я помогала подружкам в оформлении. Но как-то подошла ко мне Валька Панчукова и попросила переписать в ее альбом песню «Мишка». Содержание этой песни мне не нравилось, и я отказалась. Но она пристала ко мне хуже репейника и говорит: «Ну, хоть на переменке быстренько напиши, что тебе стоит!» Я сдуру уступила. А уже на следующий день услышала, как она высмеивала перед девочками другого класса мой почерк и вкус в выборе песни.
