Маша Царева - Девушки, согласные на все
Услужливый бесшумный официант принес прохладного белого вина. Молчаливой тенью постоял чуть поодаль, ожидая, пока Филипп попробует напиток. И, улыбнувшись уголками губ, исчез, стоило Филиппу кивнуть в знак того, что вино превосходно.
С наслаждением смакуя терпкую ароматную жидкость, он огляделся по сторонам. За одним из столиков сидела известная актриса Екатерина Лаврова. Этот ресторан – Филипп давно заметил – был чем-то вроде музея, только вместо экспонатов – знаменитости. Лаврова задумчиво скучала над тарелкой с красиво свернутым салатным листом. Видимо, лист представлял собою ее обед. «Тоска-то какая», – подумал Филипп и отвернулся. За соседним столиком он приметил эффектную кудрявую брюнетку – девушка сидела к нему почти спиной, и он видел только край ее щеки и маленькое розовое ухо. Брюнетка была вся одета в кожу, красные кожаные штаны так туго обтягивали ее задницу, словно она в них родилась. Почувствовав чужой внимательный взгляд, беспардонно замерший на филейной части ее тела, девушка обернулась, и Филипп вздрогнул, едва не опрокинув себе на колени фужер с вином: нос красотки был крест-накрест заклеен широким медицинским пластырем. Внезапно лицо незнакомки просветлело.
– Филя! – жеманно воскликнула она и, ловко подскочив к нему, клюнула Филиппа куда-то в подбородок своими блестящими от перламутровой помады губами. Филипп вежливо улыбнулся, но на всякий случай отодвинулся назад; в голове его мелькнула тревожная мысль: а не сифилис ли у нее? Нос-то с какой стати заклеен?
– Ты что, не помнишь меня? – огорчилась брюнетка.
– Помню, – ответил он, хотя мог бы поклясться, что видит эту девушку впервые. Впрочем, он мог ее и не узнать: она выглядела как фоторобот, которому забыли пририсовать нос.
– Ты ведь говорил мне, что я фотогенична! Что я могла бы сделать карьеру похлеще Клавки Шиффер! – Девица продолжала стоять над столиком, наклонившись к лицу Филиппа. Сесть он ей не предложил.
– Да?
– Мы встречались на презентации шампанского в «Метрополе», – напомнила она. – Ты еще был с другом, Маратом Логуновым. – При упоминании этого имени брюнетка закатила глаза.
Филипп понял: скорее всего, она из тех, кто тщетно мечтает украсить собою разворот «Плейхауса» и готов ради этого на все. А значит, с ней можно не церемониться: девушка привыкла к тому, что редакторы и фотографы относятся к таким, как она, как к биологическому мусору. Он уже открыл было рот, чтобы сказать ей что-нибудь язвительно-хлесткое, но в этот момент кто-то решительно хлопнул его по плечу. Филипп обернулся – перед ним стоял Марат Логунов.
Выглядел главный редактор так, что сам мог бы позировать для журнала. Высокий, плечистый, облаченный в дорогой дизайнерский костюм, на голове – художественный беспорядок от самого дорогого столичного стилиста. Физиономия приятно смуглая от солярийного загара.
– Привет, старик, – улыбнулся он, присаживаясь. – Что пьем? О, не рано для вина?.. Принесите мне минеральную воду «Перье», лед отдельно. Салат из тунца. И ореховое ассорти, – добавил он, обращаясь уже к вытянувшемуся в струнку официанту. И только потом обратил внимание на нависшую над столом брюнетку. – Познакомь с девушкой, – небрежно бросил Марат, даже не глядя на эту самую девушку. Наверное, это была одна из его профессиональных привычек – игнорировать красавиц.
– Меня зовут Инга, – быстро вставила брюнетка, прежде чем Филипп успел что-то сказать. – Мы встречались на презентации шампанского в «Метрополе». Вы сказали, что я идеально подхожу для вашего журнала.
– Неужели? – надменно приподнял бровь Марат. – Я действительно именно так и сказал? Вы ничего не путаете? Что-то не припоминаю…
Под его насмешливым внимательным взглядом девушка стушевалась.
– Ну… вообще-то не совсем так, – замялась она. – Вы сказали… сказали, что у меня великоват нос… – последнюю фразу она почти прошептала.
– Это больше похоже на правду.
– Но я все исправила, – горячо воскликнула девушка. – Вы же видите, я только что после операции! Пять тысяч долларов отдала, на машину собирала. – Она коснулась изящным пальчиком, увенчанным острым темно-вишневым ноготком, пластыря на своем лице.
Филипп и Марат переглянулись: мол, ну и дура! Но девушка, ничего не заметив, продолжала щебетать:
– Я врачу показала ваш журнал. Помните, у вас была «Мисс Июнь». Так вот, мне точно такой же носик вылепили, как у нее, аккуратненький! – Она замолчала, выжидающе глядя на Марата. А когда поняла, что он вовсе не собирается ей отвечать, заговорила вновь: – Ну что? Теперь-то, надеюсь, у меня не будет проблем? Я могу прийти на кастинг?
Марат лениво улыбнулся, а Филипп вновь отвернулся к окну. Он прекрасно знал, что Логунову нравится унижать вот таких, готовых на все девчонок. Ему было и жаль навязчивую брюнетку, и стыдно за нее.
– Ну, возможно… – протянул Марат, и в глазах Инги мелькнуло неприкрытое торжество. – Правда, вот не знаю, подойдете ли вы по возрасту… Все-таки у нас эротический журнал, нужны свежие тела. А… вам, простите, сколько лет?
– Двадцать пять! – как солдат на плацу, отчеканила девушка.
Марат усмехнулся, и она быстро поправилась:
– То есть двадцать семь.
– А точнее тридцать, да?
– Ну… – поскучнела она. – Ну и что? Синди Кроуфорд уже за тридцать. Памеле Андерсон тоже. А про Орнеллу Мути и Сьюзен Сарандон я вообще не говорю.
– Не знаю, не знаю… – прищурился Марат. – Все-таки формы тридцатилетней женщины уступают формам совсем молодых свистушек! Знаете ли, появляется животик, обвисает грудь. Целлюлит, растяжки…
Филипп заметил, что подошедшая девушка-метрдотель внимательно прислушивается к этому разговору.
– Да какие растяжки?! – возмутилась девица. – Какой целлюлит? Какой животик, если с восемнадцати лет я питаюсь одними овощами?! Какая грудь? Я ведь не рожала!! – Последнюю фразу она выкрикнула так громко, что в ресторане воцарилась тишина. В их сторону начали поворачивать головы.
– Да? – с самым невинным видом продолжал издеваться над нею Марат. – Ну, не знаю…
– Да вы хоть понимаете, что эту пластическую операцию я сделала только из-за вас?! – взвилась красавица, которую в этот момент красавицей никто бы уже не назвал. Ее лицо покрылось отвратительно красными кляксами.
– Всякое в жизни случается, – философски пожал плечами главный редактор.
Филипп почти возненавидел его в этот момент, хотя и сам иногда вел себя не лучше. Но почему-то ему казалось, что у него есть на то весомая причина…
– Ах ты гад!
Все произошло так быстро, что никто и слова сказать не успел. Девушка схватила первый предмет, который попался ей под руку, – к несчастью, им оказалась массивная бронзовая перечница, – и с криком: «Получай, паршивец!» – запустила этим снарядом в обалдевшего Логунова. Но она не знала Марата – реакция у него была превосходная. За секунду до того, как перечница должна была впечататься ему в лоб, он ловко нырнул под стол. В тот же момент раздался леденящий душу вопль:
– О боже! А-а-а! Моя коронка!
Филипп обернулся. Из-за столика позади них выскочила молодая женщина – известная телеведущая утреннего канала. За обаяние и красоту журналисты прозвали ее «Мисс Улыбка». И действительно, ее белозубая улыбка внушала оптимизм сонным жаворонкам, главным ее зрителям. Недавно красотка снялась в рекламе известной зубной пасты, и этот ролик по сотне раз на дню крутили по всем телевизионным каналам.
И вот теперь красавица стояла посреди ресторанного зала и вопила своим хорошо поставленным голосом:
– Что мне делать?! Я отдала за свои коронки восемь тысяч долларов! Да мне вылепил их лучший дантист Парижа!!!
Филипп усмехнулся – он чувствовал себя героем пьесы абсурда. А вокруг их столика уже вовсю суетилась хорошенькая администраторша.
– Извините, пожалуйста, такого больше не повторится, – лепетала она. – Сейчас вам заменят скатерть и восстановят заказ. И наш фирменный десерт, «Оргазм мартышки», сегодня за счет заведения.
Марат вскинул голову и посмотрел на нее более внимательно – словно только что заметил ее присутствие.
– А вы хорошенькая, – наконец вынес он приговор. – Что вы делаете в этом ресторане? Разве это подходящая работа для такой красавицы?
Филипп устало вздохнул: что бы ни случилось, Марат Логунов всегда был в своем репертуаре.
Девушка трогательно покраснела и поправила форменный пиджачок на груди.
– Ну… Я здесь не навсегда. Это неплохая работа, на самом деле. А вообще… Вообще я мечтаю стать моделью! – выпалила она.
Марат щелкнул шикарной позолоченной визитницей и вложил в ее руку белоснежный прямоугольник.
– Позвони мне на этой неделе. Что-нибудь придумаем.
Когда метрдотель наконец удалилась и они остались одни, Филипп спросил:
– Ну и зачем тебе надо было устраивать этот цирк?
– А я-то тут при чем? – делано удивился Логунов. – И потом, весело было. Горячая девка эта Инга.
