Леонид Сергеев - Летние сумерки
— Хорошо, — улыбнулась Ирина и покраснела от внезапной смелости.
К вечеру Ирина дольше обычного приводила себя в порядок — за многие годы она впервые шла на свидание и сильно волновалась.
У ресторана он стоял со своими друзьями, но, завидев Ирину, сразу отделился от них и пошел ей навстречу, а когда они вдвоем прошли мимо художников, шутливо им бросил:
— Наконец-то от вас отделался. Теперь у меня начинается настоящий отдых.
Олег вел себя легко и свободно, как обычно держатся уверенные в себе люди, но Ирину это не отпугивало. «Вот только он, наверно, часто знакомится с женщинами», — подумала она.
— А что подумают ваши друзья? — спросила Ирина, когда они сели за стол.
— Ну конечно, то, что есть на самом деле: что мы понравились друг другу и не можем наговориться, — он улыбнулся открытой бесхитростной улыбкой. — Давайте, Ирина, скорее выбирайте, что будем есть. Я ужасно голоден, ведь прямо от мольберта. Вас писал. По памяти. Как вернулся в свою хибару, так и начал. Потом покажу.
Ирина смутилась и опустила глаза.
Сделав заказ официанту, Олег достал сигареты.
— Вы, конечно, не курите?
— Нет, — подтвердила Ирина.
— Ну и правильно. Женщине совсем необязательно курить. А давно вы здесь отдыхаете?
— Скоро неделю.
— А мы с друзьями уже второй месяц. Правда, несколько раз ездили на этюды по побережью.
— У вас такие большие отпуска?
— Нет. Берем за свой счет. Для работы с натуры.
Он рассказал о себе, о том, что живет с матерью, закончил Строгановку и работает на комбинате, где делают витражи, был женат…
— Вначале все было хорошо, — говорил Олег, — а потом начались ссоры. Знаете, как это бывает, вроде ни с того ни с сего. Не то, что мы разные, нет. Просто редко бывает, когда у двух людей все желания совпадают. То ей вдруг хотелось интересно провести время, развлечься, а мне — поработать. Я ведь на комбинате только деньги зарабатываю. Работа там унылая, а дома занимаюсь живописью. Я серьезно отношусь к живописи… Ну а иногда мне хотелось побыть в компании друзей, а ей — посидеть дома, почитать. Вроде бы мелочи, а с них все и началось… Но вообще серьезная работа несовместима с праздностью. Ради одного приходится отказываться от другого… Потом покажу вам свои работы, здесь успел кое-что сделать. О живописи я могу говорить часами, здесь главное — меня вовремя остановить…
— А чем занималась ваша жена?
— Училась в экономическом техникуме. Ей было всего двадцать лет, а мне двадцати два, что вы хотите?
— А дети у вас есть? — Ирина проявляла все большую заинтересованность.
— Откладывали на будущее. Жена ведь еще училась, и мы решили завести ребенка попозже, но… — Олег горько поджал губы, — потом было уже поздно. Да что мы в самом деле завели эту тему! — он улыбнулся. — Хотите расскажу, как я подрабатывал в одной конторе? Я вас еще не заговорил, нет? Это я разболтался, потому что мне с вами хорошо… Я тогда еще учился и днем по два-три часа бегал в контору, чертил дурацкие графики. У нас там был шеф — чудак. Как-то дал мне задание: склеить из бумаги простыню и вписать в нее таблицы. Корпел я над этими таблицами месяца два, склеил настоящего морского змея, он свисал со стола и тянулся через всю контору. Однажды кто-то шел мимо, задел и порвал половину. «Не буду, — думаю, — снова склеивать. Покажу ему и так». И знаете, шеф даже не заметил. Ему, оказывается, эти таблицы были и не нужны. Он просто загрузил меня работой… — Олег засмеялся и положил ладонь на руку Ирины.
Он держался спокойно и просто, в нем все было естественно, без всякого обмана, и Ирине тоже захотелось что-нибудь рассказать.
— А мой шеф ходит со слуховым аппаратом, — начала она, весело улыбаясь, — хотя все прекрасно слышит, представляете? А на собраниях он дремлет. Раз мне нужно было что-то ему передать. Я подошла, а он слушает музыку… От слухового аппарата провода тянулись в карман, а там был радиоприемник, представляете?
Они оба рассмеялись. Олег подсел к Ирине ближе, обнял ее за талию и кивнул на заходящее солнце:
— Посмотрите, какой закат, какое пиршество красок, какой неуемный цвет!..
Ирина взглянула на красное марево и вспомнила, как несколько дней назад тоже любовалась закатом. «Странно, — подумалось ей. — Он художник, а я секретарша, но у нас так много общего. А вот мой муж никогда не замечает красоты…». От запахов разогретой за день листвы, от прикосновений этого веселого и умного мужчины Ирине стало необыкновенно легко и бездумно. Она сидела и по-детски улыбалась, и только потом, когда они вышли из ресторана, она снова вспомнила про мужа и поджала губы. Он это заметил:
— Что случилось?
— Ничего особенного, — нетвердым голосом ответила Ирина. — Со мной давно ничего не случается. Я живу обычно… Работа, семья. Вот первый раз выбралась к морю.
— Обидно. А почему все так?
— Давайте не будем об этом, — в этот замечательный теплый вечер Ирине совсем не хотелось говорить о своем замужестве.
Олег обнял Ирину.
— Давайте зайдем ко мне. Посмотрите работы. У меня есть инжир. Вы любите инжир?
Ирина заколебалась, но потом подумала, что нет ничего плохого, если она взглянет на картины и на свой портрет.
— Только ненадолго.
В поселке было темно. Жара спала, но в воздухе все же ощущалась горячая тягучесть. Несмотря на поздний час, встречалось много гуляющих, и Ирине казалось, что все осуждающе смотрят на нее. Она понимала, что поступает неправильно. «Ну и пусть, — думала она. — Я всю жизнь поступала правильно, как надо, а может, поступать правильно не значит поступать хорошо», — какая-то новая, слишком разумная мысль мелькнула в ее отяжелевшей голове.
Олег снимал фанерную пристройку к дому на окраине поселка. В комнатушке был беспорядок: на кровати — махровое полотенце, на столе — инжир, сигареты, краски, на полу — ласты и трубка для плавания, и все стены были завешаны такими красочными видами моря, гор и натюрмортами, что у Ирины захватило дух.
— Очень красиво, — только и смогла проговорить она.
— А вот последнее, — Олег открыл этюдник. — Но пока эскиз.
На картоне у леса, освещенного солнцем, стояла женщина с сумкой. Женщина отчетливо напоминала ее, Ирину.
— Узнаете? — спросил он.
Расхаживая вокруг стола, Олег начал рассказывать о своей живописи. «Какой он хороший! — подумала Ирина. — Как любит свою работу!»
— Спасибо, что вы со мной, — Олег подошел к Ирине. — Сегодня рай в моем шалаше, — он вдруг обнял Ирину и приник к ее губам.
Поцелуй был таким долгим, что перед Ириной все закружилось и она закрыла глаза; ее руки вначале слабо сопротивлялись, но потом, сами собой, без ее воли, начали обвивать его шею.
Под утро он проводил ее, на прощанье еще раз поцеловал и сказал, что будет ждать на пляже в полдень.
Когда Ирина проснулась, было шесть часов утра, и к морю уже шли любители утреннего солнца — наиболее благоразумные из отдыхающих.
Снова начинался жаркий, безветренный день, такой же, как и предыдущие, но для Ирины этот день был необыкновенным — пока она одевалась и причесывалась, улыбка не сходила с ее лица.
В полдень Ирина пришла на пляж, но Олега там не было. Искупавшись, она легла на свое обычное место и стала нетерпеливо вглядываться в набережную.
Олег появился только к вечеру, когда она уже вся извелась от ожидания.
— Привет! — сказал, присаживаясь.
Ирине показалось, что он поздоровался как-то искусственно весело.
— А я прособирался, — объяснил Олег. — Мы с друзьями ночью уезжаем в Карадаг, дня на два-три, писать этюды.
Ирина опустила голову — ей казалось невероятным, что сразу же после их встречи он уезжает. «И почему не приглашает меня? — подумалось ей. — Что произошло? Почему он так переменился, ведь вчера все было замечательно?».
— Ты уже плавала? — обратился он к ней.
Ирине опять показалось, что он спросил это слишком спокойно. У нее даже возникло предчувствие — они расстаются навсегда. «Неужели он может просто так взять и уехать? — взволнованно подумала она. — Неужели я обманулась, и он только играл в хорошего, а на самом деле оказался ловким типом? Нет, не может быть! Он был таким искренним. И так хорошо рисует. Человек, который так рисует, не может быть плохим. Здесь что-то не то».
— Может, мне тоже окунуться? — произнес Олег в нерешительности.
— Ты вернешься? — она пристально посмотрела на него.
— Конечно. Я же еще должен дописать твой портрет, — на его лице появилась натянутая улыбка, отдаленное подобие вчерашней улыбки. — Пожалуй, лучше искупаюсь в Карадаге, а то еще нужно уложить краски и картон… Значит, до встречи через два-три дня. Не скучай! — безжалостно сказал он, чмокнул Ирину в щеку и пошел в сторону набережной.
Три дня Ирина ходила потерянная, все пыталась разгадать причину его неожиданного отъезда, все время мучительно думала: хороший он человек или ветреный? На четвертый день не выдержала и рано утром подошла к его пристройке.
