Леонид Сергеев - До встречи на небесах

Леонид Сергеев

До встречи на небесах

Можно писать неплохие книги, сочиняя — красивую, а то и трагическую любовь, бешеные страсти, необыкновенные похождения героев. Всё это прекрасно! Многие писатели прославились своей изощрённостью именно по части выдумок. Но, простите, мне это кажется чем-то вторичным в литературе. Первична всё-таки жизнь и незатейливое её каждодневное течение, которое можно сравнить с течением большой, уверенной в себе реки. И увидеть в этой неспешной нашей жизни и ту же затаённую любовь, и кухонные страсти, и необычность каждого прожитого дня дано далеко не каждому.

Леониду Сергееву дано. Его проза проста и убедительна, как опушка леса, как колодец на окраине деревни, как восход, как закат. Это хорошая проза, качественная. И, похоже, долговечная. Придут новые времена, появятся новые писатели-затейники, поражающие воображение простодушного читателя смелостью суждений, парадоксами бытия и мысли. Но останется и Леонид Сергеев с негромким своим голосом и душевной интонацией, со своими «Небесами…», которым я осмелюсь предречь жизнь долгую и счастливую — эта книга не только для нашего поколения.

…Качества, которые отличают и пронизывают плоть рассказов Л. Сергеева, становясь в них самим «воздухом», происходят от слова «добро»: доброжелательность, добросердечие, добропорядочность. И просто — доброта, участливое отношение к человеку, о котором говорит писатель в данный миг.

…Это полнокровные и яркие рассказы. Но в каждом из них — даже в самых лирических — есть своего рода «зерно»: бунт против стереотипов бытия и лживых нравственно-этических стандартов. Бунт, исходящий из жажды быть самим собой — правдивым перед жизнью, природой, в конечном счёте — перед Всевышним (хотя отношения автора с Православием, как и у многих мыслящих людей, непростые).

Я не знаю другого такого писателя из современных, в текстах которого так щедро было бы разлито столько тепла подлинной и совестливой жизни, которой живет каждый порядочный человек. И персонажи Леонида Сергеева, и лирический герой его живут такой подлинной и совестливой жизнью… Леонид Сергеев в своих произведениях реалистически и мастерски, т. е. без лжи и сюсюкающей лакировки, описывает светлую сторону миновавшей эпохи.

Мои друзья стариканы,

или

Добро пожаловать в наше прошлое!

«Империи создают титаны, а разрушают пигмеи».

Мои друзья — шестидесятилетние, искушенные, видавшие виды, прокуренные, проспиртованные стариканы, седые и лысые, тучные, одутловатые, с четверными подбородками, обвисшими животами и ляжками, как галифе; другие — тощие, высохшие, сутулые, беззубые и со вставными челюстями — точь-в-точь огородные пугала; и все гипертоники, язвенники, с аденомами и грыжами; у одного от давления раскалывается голова, второй от радикулита и разогнуться как следует не может, у третьего так изношены суставы, что слышен треск — у каждого свой набор недугов (у некоторых истории болезней уже составляют несколько томов — то есть, они, стариканы, уже попросту мешки с костями). Все понятно — завзятые пьяницы и обжоры, они всю жизнь относились к здоровью наплевательски, но теперь, хмырики, зашевелились, притормозили с куревом и выпивками, стали беречь то, что осталось от здоровья — некоторые хотят протянуть до сотни лет и при встрече избегают «интересных» разговоров о болезнях и смерти.

Притормозили — значит уменьшили убойные дозы, а не завязали совсем — ни в коем случае. Мы не терпим трезвенников — тех, кто считает, что мы «отравляемся»; с такими праведниками не тот разговор — не тот настрой, не то откровение; мы давно заметили — не пьющий и не курящий мужчина редко бывает хорошим товарищем. Некоторые из моих друзей, и я в том числе, притормозили совсем немного — можно сказать, просто перешли из профессионального клуба в любительский — вот еще! — отказываться от привычного, ведь алкоголь не просто поднимает настроение и делает разговор задушевным, но и расширяет сосуды, и ясно — голова работает лучше. Хотя, надо признаться, после затяжной пьянки ночью скручивает, глотаешь таблетки, пьешь настойки… И с утра туго соображаешь — где проснулся, какое время суток?.. Пару дней в себя приходишь. Такие дела.

Теперь нам уступают место в транспорте, молодежь называет «дедами», а дряхлые старцы нет-нет да и спросят: «Ты на каком фронте воевал?». Понятно, это уж слишком! Ну, короче, у нас есть запас прочности, в наших глазах еще не потух некоторый задор (не фонтан жизненных сил, но определенный азарт), и наши беседы, за бутылкой водки, проходят довольно забористо. А поговорить нам есть о чем, ведь нашему поколению выпала насыщенная эпоха.

Мы были столичными мальчишками военного времени и помним воздушные тревоги, ночевки в метро, противогазы, «зажигалки», бомбоубежища и эвакуацию на Восток, и плотно заселенные общаги, и выбитые «пятаки» перед ними, и не отапливаемые школы, и оберточную бумагу вместо тетрадей, и один учебник на троих. Мы прошли через голод и похоронки. У нас было трудное детство, потому мы и знаем цену вещам.

Но были у нас и свои радости: подножки трамваев, железные каталки, «расшибалки», «махнушки» и жмых, и самокаты, которые мы мастерили своими руками и которые были для нас не менее ценными, чем мотоциклы для теперешних подростков. И были рыбалки и катанья на льдинах, лапта, «городки» и «чиж», и дворовые футбольные команды, и свалки трофейной техники, и трофейные фильмы, и прекрасные песни военных лет, и было главное — бескорыстная надежная дружба, которую теперь не сыскать, ведь теперь отношения по большей части строятся на полезности, выгоде.

Я вспоминаю послевоенные годы, наши лыжные походы и плаванья по речкам на плотах и первые открытия в природе, которая тогда еще не была так изуродована, как сейчас. В лесу, а не в зоопарке, мы видели лосей, волков, лисиц… О зайцах и белках и говорить не приходиться — они забегали на городскую окраину. В те времена реки еще были прозрачными — дно просматривалось на пятиметровой глубине; протоки забивали кувшинки, заводи — лилии; в лугах раскачивался высоченный травостой, в котором запросто исчезал грузовик, в лесах еще не спилили огромные, в три обхвата, деревья, и возвышались гигантские, с киоск, муравейники, и встречались широкие поляны крупных ромашек и колокольчиков — теперь такое увидишь только на фотографиях. Между тем, с этих красот и началось наше творчество: первые рисунки и стихи. Так что, воспоминания обо всем этом не просто фокусы памяти, а немалая ценность. Не зря же Достоевский говорил: «Воспоминания из детства служат ориентиром всю жизнь».

Молодым людям не понять, как пожилой человек цепляется за хорошее в прошлом, что воспоминаниями мы не просто возвращаем воздух детства и юности, но и пытаемся приостановить время, задержать уходящее. Ведь в молодости, когда живешь интенсивно, когда полно впечатлений, переживаний, время растягивается и его не ценишь, а под старость, в упорядоченной и, в общем-то, однообразной жизни, время летит быстрее и, естественно, им уже дорожишь — тем более, что жизнь оказалась намного короче, чем мы думали. Намного короче.

Кое-кто из теперешней молодежи считает нас обманутым поколением, чуть ли не духовными мертвецами, но это абсолютнейшая чушь. Действительно, идейное давление было, но не такое уж сильное, как трезвонят теперь «реформаторы» (я, например, всегда увиливал от комсомольских собраний, взносы не платил, и мне все сходило с рук). Конечно, вожди пытались сделать из нас послушную массу, но у них ничего не получилось. Да и как получится, ведь характер, талант, интуицию, воображение массовым не сделаешь. Надо сказать, и это никому не оспорить, в основном нас воспитывали на классике. Взять хотя бы радио — звучали целые оперы и спектакли — именно благодаря радио мы знаем великие музыкальные произведения.

А какие были фильмы! Для детей — гуманные, зовущие к добру сказки режиссеров Птушко и Роу, для подростков — романтические «Дети капитана Гранта», «Остров сокровищ» и музыкальные комедии Пырьева и Александрова, и пусть в них было немало наигранности, иллюзий счастливой жизни, некой мечты, но они помогали жить, давали надежду. Не то, что теперь, при бесчеловечном режиме, когда все искажено и, чего скрывать, сплошное огрубление и опошление искусства; телевидение навязывает детям «ужастиков», уродов «телепузиков», монстров; подростков оболванивает фальшивыми ценностями, антикультурой, дает ложные ориентиры, сбивает их в агрессивную стаю, а между тем, искусство для того и существует, чтобы прививать нравственность, духовные интересы, чтобы каждый пытался стать самобытной личностью.

Ну, а возможности для нашего развития были просто фантастические. Пожалуйста: детские библиотеки (случалось, за книгами записывались в очередь), художественные, музыкальные и спортивные школы, Дворцы пионеров с многочисленными кружками: драматическим, хоровым, танцевальным, корабле- и самолетостроительным, фотографическим, шахматным — глаза разбегались, выбирай любой по наклонностям, и все бесплатно, только ходи! И не зря над Дворцами висел лозунг: «Твори! Выдумывай! Пробуй!» (сейчас у клубов: «Учись развлекаться!» и прочая дребедень).