Станислав Говорухин - Вертикаль. Место встречи изменить нельзя
— Ну хоть «Мартина Идена» прочти! — долбил я ему. — Во-первых, это занимательное чтение, я лично прочел три или четыре раза… Во-вторых, написано великим писателем, да еще и о том, как он стал писателем…
Не прочел он и «Мартина Идена». И сценаристом, конечно, не стал. Но это было давно, еще когда был жив, Царствие ему Небесное, советский кинематограф.
Сейчас бы — стал. Вполне удачливым и успешным кинодраматургом.
Записки чревоугодника
Мне всегда казалось странным, возможно даже, нелепой ошибкой, что чревоугодие, то есть угождение своему желудку, оказалось в списке смертных грехов. Обжорство — да, от обжорства умирают. Но чревоугодие?..
Человек рождается в крови и в муках и умирает на смертном ложе, успев сгнить изнутри. Жизнь его полна лишений и страданий, судьба то и дело наносит ему жестокие удары. Разве такую жизнь назовешь прекрасной? А она прекрасна! Создатель приготовил человеку много радостей. Он видит восходы и закаты, восхищается звездным небом, ему ведома радость творчества и созидательного труда. Творец всего земного уготовил ему такую великую радость, как радость Любви.
Припасть губами к живой струе чистого родника, дышать запахами весеннего сада, да и просто дышать, пить, есть… разве это не великая радость!
Если бы человек мог обходиться без пищи — тогда другое дело. Но Господь задумал по-другому. Человек должен питаться. Что же получается? Просто набить желудок, чтобы обеспечить жизнедеятельность организма, — это хорошо, а питаться вкусно и разнообразно — грех?
Нет, нет и нет. Предупреждаю строгого читателя: я — чревоугодник. Всегда и при всех обстоятельствах готов угодить своему желудку. Пусть это будет скудный набор продуктов. Но блюдо из них должно быть хорошо приготовлено и красиво подано на стол.
Так и обозначим эти заметки: записки чревоугодника.
Мое кредо таково: то, что вкусно, то и полезно для организма. (Нет, разумеется, правил без исключений.) Организм часто сам подсказывает, что ему нужно. К примеру, он говорит беременной женщине: хочу известки. И она царапает ногтями стену и ест то, что наскребла. Я же вообще всегда советуюсь со своим желудком. Скажем, прихожу домой, жена спрашивает: «Что тебе приготовить на ужин?» Мгновенно переадресовываю этот вопрос желудку. Он отвечает: «Хочу макароны». Я говорю жене: «Свари мне, пожалуйста, спагетти».
Врачей-диетологов и любителей диет прошу эти заметки не читать.
Кстати, о наших диетологах. Включаю как-то телевизор и как раз нарываюсь на передачу: врач-диетолог рассказывает, как надо правильно питаться. Передача снимается в обыкновенной квартире. Дама-диетолог открывает холодильник:
«Так… посмотрим, чем вы питаетесь…» Достает из холодильника пакет молока. «Молоко… Это всегда хорошо. Но… посмотрим жирность… О, нет, нет! В вашем возрасте…» Камера — крупно — показывает лица хозяев квартиры. И он, и она довольно крепкие люди в возрасте пятидесяти пяти — шестидесяти лет. «В вашем возрасте, — продолжает дама, — полезно молоко более низкой степени жирности. Поэтому откладываем этот продукт вот сюда, на стол…» Снова лезет в холодильник и достает прозрачный пакет с яблоками. Яблоки зеленые, иностранные (родных-то яблок в магазинах нет)… ну, что вам их описывать, все их пробовали — ни вкуса, ни цвета, ни запаха. «Яблоки всегда полезны, в них много витаминов, в них — железо, так необходимое организму…»
Яблоки дама оставляет в холодильнике, зато достает оттуда что-то, завернутое в целлофан. Брови ее удивленно ползут вверх… «Что это? Сало! Из деревни прислали?.. Нет, нет, нет, это откладываем в сторону…» Теперь в ее руках оказывается баночка с чем-то красно-коричневым. «А это что? Что?! Аджика… Аджика!!! Ну, граждане мои дорогие, это ни в какие ворота не лезет…»
Камера снова показывает лица хозяев квартиры. Заметно, что они немного прибалдели — дама-диетолог забраковала три четверти продуктов из холодильника. А они-то, дураки, всю жизнь их ели и не подозревали, что принимают яд.
Ну, хватит о диете, поговорим о еде.
Приехали мы однажды в город Орск.
Это на самой границе с Казахстаном. Когда-то исконные русские земли, населенные уральскими казаками. Но в 1954 году тогдашний царек Никита Хрущев подарил не только Крым Украине, не только Порт-Артур китайцам, не только Левобережье Терека Чечено-Ингушской АССР (сотни лет там были казачьи станицы, жили казаки, главным делом которых было охранять южные границы России от набегов кавказских племен); но в том же 1954 году Хрущев подарил Казахстану пять огромных русских областей — Уральскую, Кустанайскую, Целиноградскую, Кокчетавскую. Взгляните на карту — сегодня Казахстан больше, чем вся европейская часть России. Даже Транссибирская магистраль проходит через Казахстан, скоро будем деньги платить (а может, уже и платим).
Крепость, станица Орская, Орск так и остался деревней — маленький, продуваемый ветрами городок на реке Урал. Но за городом огромный металлургический комбинат, иногда приезжают иностранцы.
Поселили нас в гостинице «Фортеция», что по-итальянски означает «крепость» (почему по-итальянски, кто бы объяснил?). Гостиничные номера называются «камерами». Camera по-итальянски — номер в отеле. В коридорах бронзовые таблички: «Camera 201–230». Ресторан же, наоборот, весь ужасно французский. Называется «Le Jarden» — «сад». Заглянули в меню. Мамочка дорогая! Цены — как в Москве, если не больше, и ни одного русского названия. Ни щей, ни каши. Только турнедо, фуа-гра, а-ля португез…
Человеку неопытному можно дать такой совет. Если ресторан с «понтами» — ну, например, если у входа негр в ливрее, если в меню одни фуа-гра, да турнедо, да устрицы, привезенные невесть когда и невесть откуда, если цены бешеные, — у вас серьезный шанс отравиться.
Конечно, мы отравились. Вечером меня, полуживого, с температурой, засунули в поезд. Морозным утром — Челябинск. Встретили, отвезли в гостиницу. Современный отель, но те же «понты», только название другое — «Виктория», кажется. Спускаюсь в ресторан, открываю меню: фуа-гра, турнедо, а-ля португез… Да, думаю, дело плохо. Прошу позвать повара. Выходит деревенского вида молодой парень. Белобрысый, глаза голубые, широкая добрая улыбка. Ну, думаю, такой не подведет. Объясняю, что вот, мол, отравился в таком же «понтярском» ресторане, только в четырехстах километрах отсюда. Не может ли он сделать бульон из цыпленка. «Да, конечно, о чем разговор…»
Жду полчаса. Настроился на прозрачный с золотыми кружочками бульончик. Жрать, однако, хочется.
Приносят бульон — черного цвета!
— А почему он у вас черный?
— Мы туда соевый соус положили…
Хотелось мне вылить этот бульон на голову симпатяге-повару. Но… Встал из-за стола, расплатился и вышел в город — искать столовую.
Что же мы за обезьянья порода! Все кажется, что у соседа во рту кусок слаще. Оно и правда — кухни мира разнообразнейшие и восхитительные. Всего хочется попробовать. Тем более что много-много лет мы были лишены такой возможности. 70 % населения и сейчас лишены. Вряд ли крестьянин из-под Тамбова или ткачиха из Иванова когда-нибудь попробуют устрицы и мидии, фуа-гра и марсельскую уху (буйабес), спагетти alle vongole (с маленькими белыми ракушками), суши и сашими, китайскую, индийскую, таиландскую кухню. Обидно.
Мир состоит не только из музеев и уникальных явлений природы. Кухня — это тоже произведение искусства. И чем выше культура народа, тем лучше его кухня.
Я бы лично на первое место поставил французскую кухню, на второе — китайскую. На третье, четвертое, пятое места претендуют многие народы. Последнее место, без всяких сомнений, достанется американской кухне.
И все-таки лучше, богаче, изобретательней русской кухни нет ничего. Отнюдь не квасной патриотизм во мне заговорил. Под русской, российской кухней, я имею в виду кухню не сегодняшней обгрызенной России, а кухню Российской империи или, если угодно, Советского Союза. Ну и что же, что он распался. Кухня-то осталась. За двести-триста лет совместного существования все так переплелось — и в обычаях, и в традициях, и в еде.
Плов и харчо вы найдете в любой заводской столовой. Борщ и окрошку готовят и грузины. Правда, по-своему, но готовят. Любопытно — окрошку на Кавказе готовят из кислого молока, из айрана и мацони. А на Кавказских Минеральных Водах — даже из минеральной воды. И не поймешь — квас это или нарзан.
Что уж говорить про шашлык, который давно стал русским национальным блюдом. У нас прижился кавказский шашлык, узбекский (его я больше люблю) не привился; не разводим курдючных баранов.
Россия — многонациональная страна. За последние годы она стала еще многонациональнее; прибавилось и узбеков, и таджиков, и грузин, и азербайджанцев, и армян, и украинцев. И кухня, соответственно, многонациональная.
