Тонино Гуэрра - И плывет корабль
В эту ночь весь корабль превращается в сплошную танцплощадку; здесь, под усеянным звездами небосводом, царит безудержное веселье, которому, кажется, не будет конца.
60. САЛОН-РЕСТОРАН «ГЛОРИИ Н.». НОЧЬ
Несмотря на поздний час, танцы все продолжаются.
За большими окнами ресторана черные силуэты, вырисовывающиеся на фоне уже голубеющего ночного неба, то сближаются, то рассыпаются в непрерывном движении под заворожившую всех музыку.
Какой-то малыш нерешительно заходит в огромный салон ресторана, но его тотчас хватают руки матери — сербиянка пугливо прижимает ребенка к себе.
В глубине ресторана за столиком сидит в одиночестве мужчина — он явно пьян, но не перестает накачиваться вином, бормоча что-то нечленораздельное.
61. НИЖНЯЯ ПАЛУБА «ГЛОРИИ Н.». НОЧЬ. ПОТОМ ДЕНЬ. ОТКРЫТОЕ МОРЕ
Но вот все кончилось.
Воцаряется тишина. На палубе судна вповалку тела обессиленных пляской и вином людей: их сморил тяжелый сон.
Не спят только два серба. Облокотившись о борт, они стоят неподвижно и смотрят в море.
А там, вдали, на горизонте, в первых бледных лучах восходящего солнца чернеет крошечный силуэт другого судна. Оба серба молча, неотрывно следят за ним глазами; а судно уже заметно приблизилось, и в свете раннего утра видно, что это тяжелый и грозный военный корабль, над которым зависло облако черного дыма, изрыгаемого его трубами.
Рассвет. Палуба «Глории Н.» оживает: хнычут дети, сербы перекликаются на своем языке.
ПЕРВЫЙ СЕРБ. Пильтро, Пильтро, смотри, броненосец!
ВТОРОЙ СЕРБ. Что теперь будет?
Несколько беженцев — испуганных, настороженных — уже стоят у борта.
62. КАЮТА ГРАФА ДИ БАССАНО. РАССВЕТ
Граф ди Бассано резко садится на постели. Лицо у него встревоженное.
63. КАЮТА РИКОТЭНА. РАССВЕТ
Вскакивает и Рикотэн, не успев выпутать голову из простыни.
64. САЛОН-БАР «ГЛОРИИ Н.». ДЕНЬ
Беженцев, устроившихся на ночь в баре на удобном диване, будит чей-то голос из-за окна:
— Стае… Стае!..
СЕРБ. Я здесь… Иду!
Молодой серб пробирается по темному салону к окну и раздвигает тяжелые бархатные шторы.
Человек, стоящий за окном, сообщает ему новость. Мимо пробегают другие беженцы.
ГОЛОС ИЗ-ЗА ОКНА. Иди посмотри сам! Тут военный корабль!
Молодая сербиянка, вскочив с дивана, спрашивает в тоске и страхе:
— Куда вы все бежите? Что случилось? Куда же вы?!
65. ОТКРЫТОЕ МОРЕ И ПАЛУБА «ГЛОРИИ Н.». ДЕНЬ
Силуэт покрытого свинцово-серой броней корабля надвигается на «Глорию Н.».
Взгляды сербов, рассыпавшихся вдоль борта, обращены теперь на капитанский мостик, с которого матрос-сигнальщик что-то передает флажками военному кораблю. Рядом с матросом стоят два офицера. Подошедший капитан спрашивает:
— Что они отвечают?
ПОМОЩНИК КАПИТАНА. Это флагман австро-венгерского флота, капитан. Они требуют выдачи сербов, которых мы подобрали в море.
КАПИТАН (обращаясь к Партексано). Спуститесь в телеграфное отделение.
Затем, поднеся к глазам бинокль, сам начинает расшифровывать сигналы, передаваемые с броненосца.
Матрос-сигнальщик «Глории Н.» быстро докладывает:
— За потерпевшими бедствие сербами с австро-венгерского броненосца прибудут офицеры!
Капитан и его помощник обмениваются многозначительными взглядами.
Между тем у бортов «Глории Н.» собираются пассажиры и члены экипажа: все смотрят на окутанный дымом грозный военный корабль.
Орландо, всегда готовый утешить тех, кто в этом нуждается, говорит сербам, большинство которых, естественно, поддалось панике:
— Почему вы все так встревожились? Да, это австро-венгерский военный корабль. Ну и что?
ОДНА ИЗ БЕЖЕНОК (на своем языке). Господин говорит, чтобы мы не боялись, нам не сделают ничего плохого, австро-венгерскому кораблю ничего от нас не надо.
Но эти слова не могут успокоить собравшихся вокруг нее соотечественников.
ОДИН ИЗ МОЛОДЫХ СЕРБОВ (на своем языке). Они хотят нас забрать! Посадить в тюрьму!
ДРУГОЙ СЕРБ. Да, он верно говорит — в тюрьму!
МОЛОДАЯ СЕРБИЯНКА. Синьор, это правда?
ОРЛАНДО. Что сказал молодой человек?
СЕРБИЯНКА. Никола говорит, что нас всех заберут в плен, что вас заставят выдать беженцев!
Орландо, увидев проходящих мимо офицеров, решает обратиться к ним.
— О, простите, сейчас мы все узнаем… Капитан! Капитан…
Но тот уже скрылся за металлической дверью.
Орландо остается ждать. Заглянув в один из иллюминаторов, он видит, как работает телеграфный аппарат. Тон разговора и выражение лиц офицеров не сулят ничего хорошего.
Понемногу и остальные пассажиры собираются на верхней палубе — кто в пижаме, кто в домашнем халате.
Партексано, напустив на себя солидный вид, пытается удовлетворить любопытство пассажиров, отделываясь, однако, общими фразами.
ПАРТЕКСАНО. Это просто обмен сигналами с австро-венгерским броненосцем.
ФУЧИЛЕТТО. Ну и что же вы ему передаете?
ПАРТЕКСАНО. Не могу знать, я же не сигнальщик, Но в целом все в порядке, синьоры…
ФУЧИЛЕТТО. А почему эти люди так напуганы?
Завязывая на шее фуляр, он смотрит на плотную толпу сербов, таких же мрачных, как и их предчувствия.
Капитан и его помощники быстро взбегают по трапу на капитанский мостик. Оттуда доносятся лишь отдельные взволнованные фразы.
КАПИТАН. Из Рима передают, чтобы мы постарались выиграть время… Никого не пускать на борт!
ПАРТЕКСАНО. Слушаюсь!
Сэр Реджинальд, на которого никто не обращает внимания, все же задает вопрос:
— Капитан, я не хотел бы показаться назойливым… но скажите, что происходит? Имеем же мы право быть в курсе дела!..
Под общий гомон Партексано пытается успокоить пассажиров, подкинув им очередное сообщение.
ПАРТЕКСАНО. Ситуация, стало быть, такова: мы продолжаем им что-то передавать, только вот шифра я не знаю…
ФУЧИЛЕТТО. А что передают из Рима?
В разговор включается стюардесса:
— Господам пассажирам, по-моему, незачем волноваться; капитан держится очень уверенно — не правда ли?
Теперь все оборачиваются к журналисту.
ДИРЕКТОР «МЕТРОПОЛИТЕН-ОПЕРА». Синьор Орландо, а что думаете обо всем этом вы?.. (Орландо не отвечает — он сам озабочен происходящим — и отворачивается от остальных пассажиров.) Вы тоже что-то скрываете?
Тут Партексано переключает внимание пассажиров на передачу сигналов, и все поворачивают голову туда, куда он указывает.
ПАРТЕКСАНО. Взгляните-ка, вон там… чуть пониже капитанского мостика, на броненосце, видно, как работает флажками их сигнальщик.
Теперь его видим и мы.
Крейсируя вокруг «Глории Н.», военный корабль несколько отдалился, но его грозное присутствие все же ощущается.
На кормовом мостике капитан руководит передачей сигналов. Обращаясь к сигнальщику, он с искренним возмущением говорит:
— Я не могу принять их требование выдать беженцев. Передавай!
Тот проворно выполняет приказание. Капитан подносит к глазам бинокль.
Все сербы, сгрудившись на палубе, тревожно и настороженно смотрят то на таящее в себе угрозу море, то на сигнальщика «Глории Н.», то на сигнальщика австро-венгерского броненосца, едва различимого в густом черном дыму, который валит из его труб.
СИГНАЛЬЩИК «ГЛОРИИ Н.» (капитану). Они требуют немедленной выдачи!
Толпа сербов объята ужасом. Все в страхе отшатываются от борта.
Окутанный клубами дыма неподвижный и грозный австро-венгерский военный корабль ощетинивается стволами пушек.
В этот момент на верхней палубе «Глории Н.» появляется Великий герцог со своей свитой.
ОРЛАНДО. А, вот и Великий герцог… Ваше высочество!
Все спешат помочь Великому герцогу подняться на кормовой мостик.
ВЕЛИКИЙ ГЕРЦОГ. Здравствуйте!
ПАРТЕКСАНО. Ваше высочество, капитан ждет вас на мостике…
Великий герцог, генерал, премьер-министр и начальник полиции подходят к капитану.
КАПИТАН. Ваше высочество, с австрийского броненосца требуют немедленной выдачи потерпевших бедствие сербов.
ВЕЛИКИЙ ГЕРЦОГ (по-немецки). Сообщите им о моем пребывании на борту и о цели нашего путешествия.
ПЕРЕВОДЧИК. Его высочество желает, чтобы вы сообщили им о цели нашего путешествия.
КАПИТАН (своему помощнику). Передайте на броненосец, что мы непременно должны достичь острова Эримо!
ПОМОЩНИК КАПИТАНА. Слушаюсь!
КАПИТАН. Прошу вас, Ваше высочество!
Он подводит Великого герцога и его небольшую свиту к тому месту, откуда ведется семафорная связь.
Сигнальщик приступает к передаче сообщения.
ВЕЛИКИЙ ГЕРЦОГ. Позвольте! Я хочу посмотреть!
Партексано тотчас протягивает ему свой бинокль. Великий герцог, отрегулировав оптику, несколько мгновений разглядывает имперского двуглавого орла на флаге броненосца, затем, возвратив Партексано бинокль, становится навытяжку и отдает честь. Вся свита следует его примеру.
