Борис Штейн - Контрафакт
– Мигом!
А кто же сторожит в это время пачки, уложенные штабелем на поддоне? Вопрос резонный, потому что возле входа с надписью «Занос пачек» толпится к этому времени уже немало народа: и свои клубники, и прибывшие с утра-пораньше оптовики. И хоть воровство для книготорговой стихии – вещь не характерная, в семье, как говорится, не без урода, и урод этот время от времени себя оказывает, а ведь каждая пачка тянет рублей на пятьсот, не меньше.
Да, так кто же штабель-то сторожит? Ну, если у клубника есть продавщица, скажем, или грузчик, то они, конечно, и сторожат. Вернее, так: если грузчик, то он всю беготню возьмет на себя, а если продавщица, то она простоит, сколько надо, рядом с поддоном – сторожем.
Если же клубник один функционирует, ему придется рисковать и оставлять пачки без присмотра, и это будет его беспокоить, хоть, повторимся, вороватые книжники встречаются нечасто.
Но вот лапы рохи просунуты под поддон, несколько качков тягловым дышлом – и груз приподнят над землей сантиметров на десять, и клубник, пятясь задом, тащит его к лифту. А там уже не важно, на какой этаж – на пятый, где у клубника торговая точка, или на седьмой, где у него склад, – все равно: сорок рублей, оплата на месте. Но сорок – все-таки не сто восемьдесят, как взял бы грузчик-книгоноша. Разница, согласитесь, есть.
Итак, пачки доставлены, столы разложены, выставлена витрина. Тут стрелки часов – большая и маленькая – составили прямой угол. Пробило девять. Отворились двери входа для посетителей, и посетители хлынули.
– Почему же, однако, «Вход для посетителей», а не «Вход для покупателей»? – возможно, спросит дотошный человек.
– Да потому, – ответим, – что не рынок это, не рынок, сколько можно объяснять! А книжная выставка. А выставку – что? Посещают. Ну и, в частности, покупают понравившиеся экспонаты. Потому что рынок и выставка – разные вещи с точки зрения налогового управления.
– А книгопродавцы – кто? – спросим теперь мы у дотошного человека. А он и не угадает, как ответить. Ответим сами. Книгопродавцы – это участники выставки, вот кто! И давайте больше не путаться, ведь это так просто: В разговоре – клуб, официально – выставка, а по сути – рынок. Вот и все. Например, возле окошка администратора висит объявление: «Внимание постоянных участников книжной выставки! Места, не оплаченные до 9.00, поступают в свободную продажу». Где тут что-нибудь про торговлю? То-то.
Итак, посетители, они же покупатели, ринулись в распахнутые двери, купив, разумеется, предварительно входные, за пять рублей, билеты. Это и оптовики, и так называемая розница. Но они – не первые. Первые – продвинутые оптовики. Продвинутый оптовик раз и навсегда усвоил, что время – деньги, и он уже прошел в клуб, купив предварительно не билет, а пропуск, что – дороже. К его услугам – все торговые точки, на всех этажах, и не беда, что торговцы только еще раскладываются: они никогда не прогонят раннего покупателя, примут заказ, он тут же расплатится и побежит дальше, по другим точкам, по другим этажам раздавать, раздавать, раздавать свои деньги – с тем чтобы вскоре повторить маршрут, собирая заказанные книги. Этот маршрут может проделываться с торбой, может – с коляской, а может – и с грузчиком – в зависимости от масштаба деятельности. Оптовику никогда не придет в голову брать за оставленные деньги расписки или там квитанции, так же как продавцу никогда не придет в голову обмануть оптовика. Так сложилось.
Оптовик может быть разного пола, возраста и калибра. И покидают клуб они по-разному. Кто – своим ходом, кто – на легковой, кто – на «Газели», кто – на «ЛиАЗе», а кто и на «КамАЗе». География развоза книг обширна, как бывший Советский Союз, и это понятно, если призадуматься.
Так, с оптовиками разобрались. Хоть, конечно, не все они прибыли рано утром, многие заявятся в середине и в конце рабочего дня, который длится до четырнадцати часов и ни минутой дольше.
А в девять часов хлынула на клуб розница – обыкновенные люди, которые пришли купить себе книжку, потому что слыхали: здесь все есть и все дешевле, чем в магазине. На самом-то деле не так уж и дешевле. Каждая книжка имеет здесь две цены: оптовую и розничную. Оптовая – да, значительно ниже магазинной, потому что оптовик должен накрутить еще свой интерес, а он с учетом транспортных расходов немал. Розничная же цена рублей на пять будет повыше, хотя, спору нет, все равно дешевле чем, скажем, в магазине «Библиоглобус», что на Лубянке.
После девяти начальная суета сменилась торговой озабоченностью. На этажах раскинулись прилавки и выросли стенды. А на прилавках-то, на прилавках чего только не увидишь! Как умудриться, где взять изобразительные средства, чтобы представить читателю-книгочею бесконечный ассортимент? Не полностью, конечно, это невозможно, а лишь штрихами, из которых воображение поможет создать полную картину.
Ну, во-первых, конечно, детективы, эти двигатели книжного бизнеса. Сначала-то, с первых дней перестроечной свободы был сплошной Чейз: двухтомник, трехтомник, двадцатичетырехтомник. Потом уж следом пошли Гарднер, Шелдон, Спилейн, Стивен Кинг. Старые, добрые, популярные в советское время Конан Дойл и Агата Кристи временно отдыхали. Ну а потом уж наши отечественные отставные прокуроры и оперы как рванули с низкого старта! Незнанский там, Константинов, Шитов, а с ними и женщины: Маринина, Дашкова… И все – томами, сериями, целыми библиотеками. Назвали-то мы две-три пришедшие на ум фамилии, а им несть числа, и вызывающе яркие обложки с обнаженными роковыми женщинами, дымящимся после выстрелов оружием и выпущенной на волю кровью пестрым ковром покрыли изрядную торговую площадь книжного клуба. Далее – любовные романы, эти карманные книжки в мягких облоясках, а на обложках – золотое тиснение и нечеловечески красивые атлеты с горящими страстью глазами и столь же страстные дамы, обнаженные по законам жанра не до конца. Ах, любовный роман так легко читается, и так там все сбывается где-то на восьмидесятой странице! Покупаемость, одним словом, – отличная.
Теперь – эзотерика. Энергии там, энергетики, чакры, порчи, заговоры, исцеления, привороты – все такое неясное, маловероятное, но доход приносит.
Потом – биографии всех более или менее известных людей от Гитлера до Майи Плисецкой, от Берии до Михаила Козакова. Это все – тома в добротных переплетах и с интригующими фотографиями. Это очень недурные деньги.
Пусть не думает, однако, разборчивый читатель, что ширпотребом ассортимент книжного клуба и ограничивается. Отнюдь! Изданные с большим вкусом русские классики, поэты серебряного века, известные и малоизвестные писатели Франции, Польши, Англии, Соединенных Штатов, словари Даля, Ожегова, словари синонимов, антонимов, словари иностранных слов, словари нецензурных выражений, словари иностранные – немецкие там, английские, китайские, греческие… А уж детские книжки – такой красоты и изобретательности! Если «Маугли», – так прямо мультфильм настоящий, а если Андерсен, то вокруг сказочника искрится и сияет непостижимым светом волшебное поле. Что мы не упомянули? Шестидееятников-семидесятников? Так это – сколько угодно. Гонимых властями гениев? Тоже полный набор. В результате найдете здесь всех: от Платонова, скажем, и Булгакова до Бродского и Довлатова, включая Трифонова и Окуджаву. Можно, конечно, упрекнуть нас, что не упомянули сегодняшних мастеров – Татьяну Толстую, Улицкую, Пелевина и Сорокина, хоть и их книги наличествут на книжном клубе.
Да, не упомянули, хоть есть и Толстая, и Сорокин, но всего упомянуть невозможно. Ведь мы взялись за роман, а не за каталог, в который, кстати сказать, вошли бы в несметном количестве учебники, учебные пособия, дидактики, решебники, готовые ответы на все вопросы по всем предметам, готовые сочинения (чтобы уж самим ничего не сочинять) плюс море канцтоваров – от ластика до органайзера.
– Как же сориентироваться в этом ассортиментном буйстве? – спросит обескураженный читатель, – как найти нужную книжку? – И мы охотно объясним, что возле окошка администратора стоит простой канцелярский стол, на столе – простой компьютер, за столом – простая девушка в прическе. Обратитесь к ней, и она вам бесплатно поможет.
Вадик, впервые вступив в это книготорговое царство, не мог, разумеется, понять в нем абсолютно ничего. Он просто прилип к Лешке и двигался за ним по пятам, где замедляя шаг, где останавливаясь, а где и переходя на бег. Вадик всей душой желал быть полезным, и это ему удалось. Нужно было спустить со склада в торговый зал десять набитых книгами банановых коробок, штук двадцать пачек и три складных стола. Тут уж Вадик себя показал: в руки – коробку, на нее – еще одну коробку и быстро-быстро, почти бегом – вниз по лестнице четыре марша, туда, где стояла Манька, обозначая место. А Лешка тем временем вел переговоры с пожилой женщиной учительского вида. Она читала какой-то список, а Лешка делал пометки в сложенной пополам ученической тетрадке. Потом достал калькулятор, а женщина вытащила из тайников одежды целлофановый пакет с деньгами, рассчиталась с Лешкой и ушла.
